Ищу Мужа. Интим не предлагать! (СИ) - Шагаева Наталья

Выхожу из душа. Оборачиваюсь в полотенце. Иду в спальню за презервативами.

Да, я хочу ее еще. Сейчас – на кухонном столе, после завтрака, а может, и до. У меня стоит на Марину только от понимания, что она здесь, в моей квартире, и готовит для меня.

Жанна никогда не готовила. Тем более не вставала раньше, чтобы озаботиться моими питанием и комфортом. Готовила домработница. Жанна даже не создавала видимость женской заботы. Зачем? Ей это всё было чуждо. Нет, я не принцесса, меня такое не волновало. Нет так нет. А сейчас понимаю, что вот именно этого не хватало.

Конечно, дело не только в этом. И наш брак погубило не отсутствие завтраков. Но, как оказалось, разочарования складываются из мелочей.

Открываю комод, взгляд нечаянно падает на коробку со шкатулкой, которая как-то необычно вздута.

Ну не кефир же это, чтобы вздуться. Срока годности у таких вещей нет.

Открываю коробку и вынимаю уже две части шкатулки. Крышка – в одной руке, компас – в другой.

Я пока не страдаю провалами в памяти и не помню, чтобы ломал подарок отца.

Это дорогая вещь. И не потому, что стоит много денег.

Деньги – всего лишь бумажки. Ценнее воспоминания.

И нет, вещицу дарили не мне.

Это несостоявшийся подарок.

Мой отец увлекался такими вещами. Коллекционировал. Я купил ее в Праге. Но подарить не успел. Последняя стадия рака. Я не успел...

И это память... Не совсем счастливая, но дорогая.

Кручу компас в руках. Крепление сломано. Можно, конечно, починить.

Но какого черта?

Ах, Марина, Марина! Женское неуемное любопытство.

Черт с ней, со шкатулкой. Починю. Тем более отец так и не успел ее принять. Это всего лишь мои внутренние траблы. Но любопытная задница будет сегодня отшлепана.

Надеваю домашние штаны и прячу в карман презерватив. Теперь он тем более мне понадобится.

Останавливаюсь в дверях кухни, облокачиваясь на дверной проём, складываю руки на груди, наблюдая, как Марина печет блинчики. Ладно. Моя претензия по поводу ее вандализма немного остывает. Я люблю домашние блины. Мама в детстве пекла их каждые выходные. По утрам. Мы ели их еще горячими, со сметаной и вареньем. И на моем кухонном столе уже стоит пара вазочек со сметаной и джемом.

Женщина, ты кто такая? Откуда это в тебе? Как ты умело залезаешь под кожу.

Ты же создана для меня.

Не замечая меня, Марина снимает со сковородки очередной блинчик и ловко наливает в сковородку ещё порцию.

А ведь на моей кухне не было ни молока, ни сметаны, ни тем более муки с вареньем. Фея-волшебница. И любопытная зараза. Опять в своём халатике «а-ля Голливуд».

Хитро улыбается сама себе.

Ой, что-то задумала.

Где ты раньше была, женщина? Мне тебя не хватало.

Отталкиваюсь от проёма, иду к ней. Встаю вплотную и обвиваю рукой талию, прижимая к себе.

— Ой, — вздрагивает от неожиданности Марина. — Напугал! — шлепает меня по руке, чтобы не трогал. — Отойди! Я готовлю и могу обжечься.

Да сейчас прям.

Отодвигаю ее волосы в сторону, целую в висок и втягиваю манящий женский запах. Марина замирает. По ее шее бегут мурашки. Моя чувствительная девочка.

— Отключи плиту, — низким тоном велю ей на ухо.

— Но я еще не закончила.

— Быстро!

Послушная, отключает. Отпускаю ее. Растерянная. Хочется улыбнуться и поцеловать. Но я держу лицо.

— Убери пока все со стола.

— Ты не будешь завтракать? — расстроенно смотрит на внушительную стопку блинов. — Не любишь блинчики? Может, тогда омлет?

Моя умничка. Почти идеальная женщина. Почти... Но немного дурости добавляет ей особого шарма.

— Просто освободи мне стол! — строго велю я. Марина сначала непонимающе распахивает глаза, а потом обиженно вздергивает подбородок и нервно с грохотом убирает всё со стола.

Да, такая вот заведённая ты мне и нужна сейчас. Тигрица. Но ее пыл я остужу.

— Всё?! — вздергивает брови, смотря на меня с вызовом. Так и слышу, как в ее голове несутся ругательства в мою сторону. — Я могу идти?

— Нет, — иду на нее. Отступает, настороженно прищуривая глаза.

— Скажи мне, детка, что случилось с компасом? — вздергиваю бровь.

— А? О-о-о, — меняется в лице. Возмущение и обида сменяется на вину. — Прости, я нечаянно. Я правда не хотела. Так вышло. Руки кривые, что поделаешь, — нервно усмехается, продолжая отступать от меня. — Я починю. Мастера уже нашла, — выставляет руки вперед, словно защищаясь.

— Какая сообразительная, — ухмыляюсь. — Меня больше интересует, как компас попал в твои руки.

— Я просто хотела посмотреть.

— Открыла мой комод, залезла в ящик, — качаю головой. — Ай-ай-ай! И что мне с тобой сделать?

— Понять и простить, — снова нервно усмехается.

— Марина, Марина, — качаю головой. — Я обязательно тебя пойму и прощу, как только отшлепаю.

Хватаю Марину под ее нервный смех, разворачиваю к себе спиной и нагибаю над столом.

— Давай сама красиво прижмись к столу. Наказание все равно неизбежно.

— Богдан! — пытается подняться. Прижимаю ее к столу, придавливая своим телом. Тяну с её плеч халат, целую.

— Тихо-тихо, девочка моя. Я накажу тебя сладко, тебе понравится. Просто расслабься, — всасываю кожу на ее шее. — Ты же авантюристка, — усмехаюсь, прикусывая мочку ее уха. — Скажи мне «да», — требую, и одновременно слегка шлепаю ее по упругой попе. — Скажи «да», моя хулиганка.

— Нет, нет, нет, — смеётся и виляет попкой, потираясь о мой уже готовый на всё член. Прости, моя девочка. Но я уже не могу тебя отпустить. Возбуждение достигает пика, и я неадекватен.

— Да! — выпрямляюсь, одной рукой припечатываю ее к столу, а другой задираю платье. — Ты почему в трусиках? А? — натягиваю трусики, врезаясь тонкой тканью в ее промежность.

— О боже, ты варвар! — возмущается, но возбужденно.

Дергаю трусики вниз, оставляя их болтаться на стройных ногах, оголяя самые сладкие места. И снова аккуратно шлепаю по голой заднице. Самой красивой заднице. И еще, и еще, разогревая. Марина пищит, пытаясь вырваться. Снова припечатываю ее к столу. Надо сказать, сопротивляется она слабо, только для вида.

— А не надо совать свою любопытную мордашку в мои личные вещи, без спросу, — усмехаюсь, посылая еще парочку хлестких ударов.

— Всё, я поняла! — всхлипывает Марина и снова пытается вырваться.

— А куда это ты собралась? — снова давлю ладонью, прижимая ее к столу. И одновременно проскальзываю пальцами между складочек. А там... наш рай. Мокрая, горячая, бархатная девочка. — Ммм, плохая девочка, — наклоняюсь, кусая ее за попку. — Я смотрю, тебе зашло наказание? — вместо ответа получаю сдавленный стон.

Спускаю штаны, рву зубами упаковку и раскатываю презерватив по уже болезненно ноющему члену. Сжимаю ее бёдра и тут же вхожу. Быстро, резко, на всю длину. Марина всхлипывает, ее ногти царапают столешницу, а по голым плечам снова бегут мурашки.

Пытаюсь тормознуть хоть немного. Но не выходит. Словно я снова голодный, словно и не было нашей ночи. Как пацан хочу ее и всё, в любой ситуации.

Наклоняюсь, прижимаюсь голой грудью к ее спине, целую шею, стараясь дать немного нежности, потому что трахаю жёстко. И улетаю от ее стонов, всхлипов, криков. И от того, как мышцы ее лона вибрируют, стискивая меня изнутри. Последние мои толчки слишком сильные, настолько, что под нами начинает скрипеть стол. Но моей плохой девочке нравится, она кусает мои пальцы, которыми я сминаю ее губы.

Марина улетает первой, содрогается, хватая воздух. Я следом за ней. Это так остро. Так... в глазах на секунду темнеет.

Дышу, чувствуя, как дрожит женское тело подо мной. И мне хорошо. Я сейчас не про физическое удовольствие. Это что-то глубже и тоньше.

Да ну на хрен, Бережнов.

Ты из одних отношений ещё до конца не вышел. И они были пиз*ец какие болезненные. А тут...

Прикрываю глаза. Пусть. Я не привык себя обманывать. Пусть всё будет как будет.

Поднимаюсь, медленно выхожу из Марины, снимаю презерватив, выкидываю его в урну и натягиваю штаны. Чувствую прилив энергии. Утренний секс – лучше, чем любая зарядка или пробежка. Марина так и лежит на столе, прижавшись щекой к столешнице. Аккуратно надеваю на девочку трусики, которые болтаются в ногах. Ещё раз целую уже отшлёпанную попу. Обхватываю женскую талию и ставлю Монро на ноги, разворачивая к себе лицом.