Я подарю тебе боль (СИ) - Берри Лу

Но он не позвал.

Вздохнув, я отпила из чашки кофе и попыталась отогнать невесёлые мысли. Через сорок минут у меня заканчивался обеденный перерыв.

Пока я не получила положенную мне при разводе половину бизнеса – вынуждена была думать о том, как заработать, поэтому пока не бросила свой отдел. А вот когда все закончится…

Я смогу подумать о том, как переменить свою жизнь.

Внезапный звонок в дверь вновь нарушил ход моих мыслей.

Заглянув в глазок и увидев гостя, я отпрянула от неожиданности. Сердце забилось взволнованно, торопливо…

Но я открыла без промедлений.

Потому что на пороге стоял мой сын.

- Мам, только не прогоняй! – взмолился он спешно. – Пожалуйста, дай сказать…

Я вовсе и не думала гнать его с порога. Но мне было важно видеть, что он волновался и переживал. Значит, совесть у него все же имелась.

- Проходи, - откликнулась коротко, отходя от двери.

Мы прошли на кухню. Я остановилась у окна, оперлась спиной о подоконник. Он – замер на некотором расстоянии…

Постоял так какое-то время, а затем, словно спохватившись, полез в карман. Вытащив оттуда какой-то конверт, протянул его мне…

А я смотрела на то, как трясутся от нервов его руки.

- Мам… возьми… это зарплата моя… первая… я тебе ее отдать хочу… за все, что ты для меня сделала…

Пока он бормотал все это, голос его стал дрожать вслед за руками.

Не сразу, но он отважился поднять на меня глаза. И вдруг… заплакал, как ребёнок.

- Мамочка, прости меня… я такой идиот был… я миллион раз хотел прийти, попросить прощения, но мне было так стыдно и страшно… и я все ждал эту свою первую зарплату, чтобы не с пустыми руками…

Я шагнула к нему ближе и просто… обняла.

- Моё прощение покупать не нужно. Нужно было просто попросить.

- Я хотел… красиво все сделать… - всхлипнул он. – Обидел ведь тебя, как свинья последняя…

Некоторое время мы простояли, сжимая друг друга в объятиях. Он цеплялся за меня, почти как детстве, когда его что-то пугало – крепко, доверчиво, отчаянно…

- Я тебя прощаю, - ответила сыну, когда он отстранился. – Но если ты просишь прощения только для того, чтобы вернуться домой и снова сесть мне на шею…

- Нет! Я не поэтому!

- …то я думаю, что тебе полезно пожить и дальше самостоятельно, - все же договорила я. – Это твоя наука и твой опыт. Если приму тебя обратно сейчас – боюсь, из тебя вырастет копия отца.

Ян кивнул.

- Я и сам хочу самостоятельно жить. Бабуля меня на склад устроила… думаю, скоро я смогу жилье себе отдельное снять… А деньги ты все же возьми… умоляю.

Я усмехнулась и покачала головой.

- А жить-то тебе есть на что, любитель красивых жестов?

- Не волнуйся об этом, мамуль. И… прости ещё раз за все, что наговорил. Я не считаю, что ты старая, я просто… думал, что если отца поддержу, то он мне квартиру купит и тогда Лина станет со мной встречаться…

Он опустил голову, словно признавал, что все это было совершенно идиотской идеей.

Мы поговорили ещё некоторое время. Я накормила его обедом, а когда провожала до двери – ощутила, что наконец из сердца вышла чудовищная заноза, которая мешала спокойно жить.

- Я тебе позвоню завтра, - пообещал Ян, нажимая на кнопку лифта. – Мамочка… я тебя люблю.

- И я тебя, - откликнулась сдавленно от нахлынувших чувств.

И хотела уже было зайти обратно в квартиру, но в этот момент двери лифта раскрылись. Я с удивлением увидела, что оттуда вышел…

Эдик.

Их с Яном взгляды встретились. Бывший муж побледнел, черты его лица исказились, сложились в жалобную маску…

- Ян… сынок… - пробормотал он. – Я…

- Я тебе не сынок, - жёстко ответил Ян. – Мой отец мертв.

И, больше не добавляя ни слова, зашёл в лифт и уехал.

Эдик беспомощно на меня посмотрел, но мне больше не было его жаль. Не после всего того, что он сделал.

- Что тебе тут надо? – спросила холодно, неприветливо скрещивая на груди руки.

Он неловко пожевал губы, словно не знал, с чего начать. Подойдя ближе, неожиданно выдал:

- Я тебе признаться должен кое в чем… Выслушай, прошу.

Глава 34

- Мне неинтересно.

Я произнесла эти слова сухо, безэмоционально и абсолютно искренне.

Мне было совершенно все равно, в чем он там собирается признаться. Все его поступки, вся грязь, которую он принёс в мою жизнь, а главное – то, как поступил с родным сыном, все это окончательно уничтожило во мне хоть какие-то добрые чувства по отношению к человеку, которому я отдала двадцать лет своей жизни.

Я попыталась закрыть дверь перед его носом, но он быстро выставил ногу. Взмолился…

- Всего лишь небольшой разговор… Даша, пожалуйста…

Я посмотрела ему в глаза и от всей души наступила на ногу. Тогда он невольно отпрянул, но все равно упорно схватился за дверь рукой…

- Пожалуйста, - прошептал снова. – Просто выслушай.

- Руки с моей двери убери, - отозвалась холодно. – Мне тут твоей заразы не надо.

Он застыл с таким выражением лица, словно я его смертельно оскорбила. Унизила. Ранила.

- Я прошел курс лечения и сейчас совсем не за…

- Мне неинтересно, - повторила снова.

Наши взгляды скрестились. Его – молчаливо о чем-то умолял. Мой – разбивал все надежды.

- Я тебя выслушаю, но только чтобы ты отстал, - бросила наконец бесстрастно. – Жди здесь, я быстро оденусь. В квартиру я тебя не впущу, хватило мне твоей грязи.

От такого обращения он заметно сдулся, но вынужден был кивнуть. Через несколько минут мы в молчании спустились на лифте вниз и вышли на улицу.

Посреди рабочего дня во дворе никого не было, поэтому переговорить можно было и здесь.

Я подошла к ближайшей скамейке и, зябко спрятав руки в карманы пальто, поторопила Эдика:

- Ну и? Ты же так рвался поговорить. А я, вообще-то, работаю, так что выкладывай все поживее.

Эдик сглотнул. Не выдержав, отвёл в сторону глаза прежде, чем наконец сказать…

- Я… в общем… квартиру купил… на папу её оформил, а потом…

- Получил по дарственной обратно, - перебила ледяным тоном. – Я в курсе.

Он потрясенно на меня уставился.

- Как?..

Я не видела смысла скрывать то, что скоро уже и так всем вовлеченным лицам будет известно. Поэтому, усмехнувшись, ответила:

- Твоя мама мне сказала очень правильную вещь – мужчина не уходит в никуда. И ты, конечно, подстелил себе соломки прежде, чем решил меня опозорить перед родственниками и друзьями. И неважно, как я узнала о твоих махинациях, Эдик. Важно другое. Твоя мама уже подала иск на твоего отца в суд. Вы провернули незаконную аферу, не получив её согласия на дарение, поэтому, не сомневайся – суд эту квартиру у тебя отберет.

Он побледнел. Спешно заговорил…

- Слушай… я о многом думал, пока был в больнице, пока лечился от этого дерьма… Я очень сожалею о том, как поступил. Я хочу все исправить. Попроси маму отозвать иск и тогда я перепишу тебе половину этой квартиры…

Я презрительно хохотнула. Хочет он все исправить, как же. Даже сейчас ищет для себя выгоды, ищет способ надурить близких в очередной раз.

- Зачем мне это? – хмыкнула пренебрежительно ему в лицо. – Мы с Верой Андреевной уже договорились, что квартира будет переписана на Машу. Полностью. Так что ты больше ничего не решаешь. Если это все потрясающие новости, которые ты хотел мне сообщить, то я иду домой.

Он порывисто схватил меня за рукав. Я – посмотрела на него так, что его пальцы мигом разжались. Демонстративно отряхнулась…

- Даша… пожалуйста, - заговорил он моляще. – Мне ведь тоже нужно где-то жить, а ты хочешь меня без всего оставить…

- Так же, как ты хотел оставить без всего меня и детей.

- Я хотел оставить вам квартиру…

- Ты такой щедрый! – воскликнула с издёвкой. – Хотел оставить мне квартиру, своей юной шалаве подарить квартиру… ну так ещё одну купишь, в чем проблема?

Про подарок Лине я била наугад, но по его лицу поняла – попала в цель. Не зря мы с Верой Андреевной предполагали подобное развитие событий.