Измена. Рога тебе к лицу! (СИ) - Лакс Айрин

Куда запихнуть коробки из-под еды и напитков, как быстро спрятать крошки и…. проветрить.

Ещё в воздухе сладко пахнет гнилью — кажется это потекли спелые груши.…

— Макар, ты долго возишься… — звучит голос Аллы.

Цокают каблучки.

Она входит, не разуваясь.

— Фууууу…. Ты, что… Господи, ты совсем оскотинился. Макар, живо раскрой окна! Здесь дышать нечем.… Меня сейчас вырвет!

Я знаю, что упрямиться не стоит, но… Какого-то хера стою на своем.

— Нормально здесь дышится. Я прекрасно себя чувствую. А что это тебя… тошнит без причины, а? Залетела, что ли? Так тебе вроде поздно уже…

Хочется надавать себе по башке: заткнись, ты делаешь только хуже.

Но я никогда не умел проигрывать.

Ни-ког-да!

Поэтому ввязывался лишь в те соревнования и авантюры, когда был уверен, что одержу верх!

И вот.… поражение, которое дается мне сложнее всего.

Поражение… длиной и ценой в жизнь, ни больше, ни меньше.

И это поражение я не могу принять достойно, спокойно.

Не могу даже рот раскрыть, чтобы извиниться.

Я буду стоять на своем. Буду мразью и последним скотом, потому что гордость… нет, даже не гордость, а гордыня… упрямо тянет мою голову вверх и заставляет смотреть так, будто это она…. она во всем виновата! Она не захотела принять, выслушать…

Она!

Ведь я не изменял.

Не трахал девок…

Да, ходил на стриптиз и заказывал приваты. Любил смотреть, как девочки мастурбируют и дрочил. Порой мацал, да, позволял немножко подержаться за хуй, да, распалял себя, подрачивал на девушек из порно и чатов со шлюхами.

— Я пришла, чтобы отдать тебе машину.

— Я думал, ты ее разбила.

— Просто оторвала зеркало, побила запасные стекла, кое-какие делали. Ты так дорожишь этой машиной, что я хотела взять ее в заложники и шантажировать тебя, если ты не будешь согласен на развод и мирный раздел имущества.

— Вот как. Что изменилось?

— Все, — твердо отвечает она. — Я не одна.

Эти слова ударили меня изнутри.

— Знаешь, физической измены не было, а все остальное просто не считается.

— Вот как? - передразнивает мои интонации.

— Да. Это просто розжиг страсти. Все на благо нашего секса. Неужели было бы лучше, если бы я реально по бабам скакал и макал в них свой член? А так.… Огонька поддал, но не замарался.

Алла морщится:

— Помолчи, Макар. Ты закапываешь себя ещё глубже, ты уничтожаешь остатки моего хорошего отношения к тебе, как к отцу наших детей, как к деду нашего внука. Знаю, ты не хочешь признавать себя дедом и игнорируешь свой возраст, молодишься какого-то чёрта…ю Потому и на мальчишник сына приперся, дурак старый!

— Я… Мне было весело. И я там, как свой…

— Ты там выглядел, как молодящийся престарелый. Короче, довольно. Я, наконец-то, чувствую себя на нужном месте, и рядом со мной тот человек, который не прячется за надуманными причинами и не стесняется возраста и опыта, ни своего, ни моего…

— Когда я твоего возраста стеснялся?

— Когда хвастался перед друзьями? Когда опарафинил меня с головы до ног и списал на словах в утиль.

— Это же… просто мужицкий треп! Так все делают… Никто не хвалится любовью к жене, все гарцуют, все… Все, как один, хвастаются бабами, связями… А мне чем похвастаться? Тем, что я двадцать семь лет подряд трахаю одну и ту же бабу и ловлю от этого кайф? Это не в чести среди мужиков…. Это…

— А я, знаешь ли… Недавно поняла, что двадцать семь лет подряд лежала под мужиком, который в сексе.… не айс. Не будил ты во мне… жрицу любви.

Я аж поперхнулся и подавился слюнями.

У нас в сексе было много чего, и Алла — открытая, жаркая… Я думал, выжимал из нее максимум, так что, выходит…

Блять, как в трусы привалило… возбуждением.

Аж дышать тяжело…

Извращенец гребаны.й. Жена похвасталась, что трахалась с другим, а я возбудился.

— Значит, ты мне изменила. Ты, а не я….

— Есть хорошее выражение. Я всегда думала, это хрень полная…. Но ведь этот кто-то прав.

— Кто?

— Тот, кто сказал, что женской измены не существует. Это или месть за наплевательское отношение мужчины, или новая любовь. У меня…. — делает паузу и, улыбнувшись, от всего сердца говорит. — У меня комбо, Макар.

В этот момент я понимаю, что между нами — всё.

Кончено.…

И больше не имеет значения, что Карина долго выжидала удобный момент, нет большой разницы, что тот клуб и девок посоветовал ей никто иной, как тихушник Гера, который на мою жену все время облизывался и думал, что я этого не замечаю.

Мне это льстило…

Льстило, что подружка жены подкатывает ко мне.

Льстило, что мою жену хотят все, а трахаю её — Я!

Теперь.… не я.

И она мне больше не жена.

Алла вернула вместе с ключами от машины обручальное кольцо.

Оставила одного.…

Бросила!

Бросила меня с блядями, раздутым эго и тачкой… Которая была мне так дорога, потому что она со мной столько же лет, сколько был в браке с Аллой…

Эта машина, оказывается, не отображение меня самого, как я раньше считал, это наши отношения — которые мы строили-строили, латали, украшали, поднимались со дна, жили лучше, чем прежде.…

А теперь и жена — чужая женщина, и машина больше не дорога, как раньше.

Впереди — развод, который лишит меня половины всего, что имел, осуждающие взгляды детей, даже дочери, которая одна из всех, будет навещать меня часто.

Потому что... жалеет.

Впереди будет ссора с другом, разборки с Кариной и её уверенность, что теперь-то дорога расчищена, и ей ничего не мешает....

Она отхватит леща и уползет в свою нору.

Впереди несколько месяцев запустения и тотального непонимания, как жить дальше, когда все просрал так тупо, что даже стыдно....

Впереди — срыв, больница и тихая радость, что жив, ну и ладно. Остальное — хер с ним, приложится как-нибудь.

Впереди — Новый Год, утренник внука, на который я пойду в костюма Оленя из сказки "Холодное сердце" и восторженный возглас внука:

— Дедушка, тебе так идут рога! Ты как настоящий Олень! Северный...

И пусть внук ничего такого не имел в виду, и, пожалуй, он единственный, кто мне всегда искренне рад, меня ещё раз проняло.

Эхом пережитого развода...

— Действительно, рога тебе к лицу, — говорю своему отражению.

— Вам очень к лицу, — улыбается мне воспитательница детского сада. — Хоть один годный мужчина на утреннике! Вы у нас чей папа будете?

— Я дедушка, а не папа.

— Дедушка? Ой, да что вы.... По вам и не скажешь.

— Как говорят, я хорошо сохранился.

— Спорт? Хорошее настроение? Активный образ жизни.

— Развод. Больница... спокойные прогулки, — отвечаю честно.

— Ох, развод дело такое... — затягивает и у нас завязывается общение.

Так и тянет сказать: бывшая, коза такая... Но в прошлый раз, когда я все вину свалил на бывшую жену, чем мне это помогло? Да ничем.... Поэтому я отвечаю скупо:

— Дров наломал...

— Значит, есть из чего разжечь костерок.

Приглядываюсь, меня эта пухлая... кадрит, что ли? Не первой свежести баба, а глазки мне строит...

Но потом я понимаю: я и сам выгляжу не как огурчик, и требования у меня завышенные, потому что Алла.... Что Алла....

Всем бабам, которых я после нее трахал, до Аллы тянуться и тянуться.

Это вообще было так давно, как будто не со мной, с моей лучшей версией, которой не стало.

И вот так, в обычной, какой я теперь живу, жизни, и пухленькая, но глазастенькая, с круглым задом воспитательница сгодится....

Эпилог

Алла

Спустя время

— Как там поживает Матвей Константинович? — интересует муж.

Я смотрю на него через плечо с улыбкой, которая, как бы я ни старалась, сделать её более сдержанной, как у воспитанной леди, получается яркой и солнечной.

Как у девчонки, влюбившейся впервые.