Всё равно будешь моей (СИ) - Лэнг Лили

— Телевизор напротив кровати, — комментирует одна из женщин. — Расстояние меньше трёх метров.

— Марк не смотрит этот телевизор, он висит здесь временно, — оправдываюсь я, но им, похоже, плевать.

— Решеток на окнах нет. Даже блокираторы не поставили, — цокает вторая.

— И на балкон очень легко попасть. Дверь выдвижная, стеклянная. Вот так выбежит и полетит вниз.

Хочется броситься на защиту умственных способностей моего мальчика, но прикусываю язык.

— Квартира кому принадлежит? — вернувшись к кухне, гости садятся за стол и начинают заполнять какой-то бланк.

— Медведеву Матвею Александровичу, — отвечает за меня следователь, я протягиваю копию необходимых документов.

— Кем он вам приходится? — переводит на меня взгляд, а я, замявшись, не знаю, что отвечать. Любовник? Звучит ужасно ведь. Сожитель? Ещё хуже… Друг?

— Жених, — припечатывает опять мужчина, благодарно улыбаюсь.

— Двоемужество запрещено законом, — усмехается одна из дам.

— Я как раз развожусь, — бормочу, стараясь сохранить невозмутимость.

Дальше начинаются вопросы, к которым я была готова. Просят показать медицинскую карту ребёнка. Проверяют.ю все ли прививки сделаны, все ли медосмотры соблюдены. Спрашивают про питание и про сезонную одежду. Также показываю, что сын упакован на все случаи жизни. В этом плане я очень дотошна. Сама буду в дырявых сапогах, но ребенку новые ботинки куплю.

Заполнив необходимые бумаги, инспектор Степанова зовёт Марка. И задаёт ему вопросы. Никто его не обижает? Не бьёт ли, не ругает ли? Какая у него мама? А Матвей? Даже про бабу Веру, которая всё это время отсиживается тихонечко в детской, спрашивают.

Марк отвечает с улыбкой, пытается рассказать, как у него тут здорово. Поделиться с тётями и даже хочет познакомить с Тайсоном. Но те настроены не так дружелюбно.

— Ты не бойся, Марк. Скажи правду. Тебя никто не обидит. Мы тебя защитим, — подаёт голос мужчина из прокуратуры.

— Я и не боюсь, — удивляется постановке вопроса ребенок. — И нас не надо защищать. У нас есть дядя Матвей.

Прячу смех за кашлем и отворачиваюсь.

Так и не добившись уличительных ответов, женщины и мужчина поднимаются. И собираются на выход.

— Копию бланков оставьте, — останавливает следователь.

— Мы подошьём их к делу и отдадим в соответствующие инстанции.

— Копию. Мне, — чеканит он, шагая вперёд.

Нехотя и поджав губы, старший инспектор выуживает второй заполненный бланк и протягивает Климову.

— Всего доброго, — кивает он, пройдясь взглядом по написанному.

— И вам всего хорошего, — отвечает одна из дам, и они уходят.

Честно, думала, будет хуже. Но всё прошло почти идеально. Забрав документ, изучаю его и улыбаюсь.

Мне аж дышать легче становится, когда читаю «оснований для изъятия ребенка не обнаружено». Правда, напрягаюсь, спотыкаясь об «необходима повторная проверка». То есть это ещё не конец? И они нагрянут вновь?

— Обычно до этого никогда не доходит, но если нагрянут, набираешь меня или включаешь на телефоне камеру и ведёшь запись, — говорит знакомый Матвея и протягивает свою визитку. — Мне уже пора.

— Спасибо вам, — прижимаю к груди документы и семеню следом.

— Да не за что. Выдыхайте, всё будет хорошо, — подмигнув, мужчина уходит.

Закрываю входную дверь и стекаю по ней на пол. Чёрт, я точно бы сама не справилась с этой проверкой. Они явно искали, к чему бы прицепиться.

— Мамуль, чего ты тут сидишь? — Марк заглядывает ко мне в прихожую.

— Просто немного отдыхаю, — улыбаюсь сыну.

Он подходит ближе и, навалившись, обнимает. Крепко-крепко. Дышит шумно, будто чувствует, что мы какую-то маленькую битву сегодня выиграли.

Человек-сугроб заходит очень даже внезапно. Мы чуть прям ему под ноги не падаем кубарем. Матвей осматривает нас, нахмурив брови. Стряхивает с волос снег, осыпая нас.

Марк визжит и отпрыгивает, а я глупо улыбаюсь и жмурюсь от холодных капель.

— Нашли место обжиматься, — бурчит, помогая подняться. — Я знаю получше место.

Сгребает сначала меня в объятья, потом подхватывает Марка и несёт нас обоих в гостиную. И мы с сыном хохочем громко. Ногами дрыгаем, а я ещё и целую в колючую щёку моего Викинга-спасителя-защитника. И… жениха.

Глава 24. Татьяна

— Привет, — удивлённо таращусь на незваную гостью. Просто не ожидала увидеть её здесь. Особенно в столь раннее утро. Может быть, она к Матвею?

— Привет, ну как ты? — спрашивает Юля, стягивая с головы шапку, и треплет розовые волосы.

— Всё хорошо, спасибо, — отступаю, позволяя девушке зайти в квартиру. — А ты какими судьбами здесь?

— Стёпа обмолвился, что у тебя сегодня встреча с бывшим мужем, — поставив пакет и сумку, разувается та, попутно объясняя свой приход. Скидывает косуху в мои руки. Кто в таком холоде ходит в тонкой косухе? Только Юля.

— Да, — киваю, скривив лицо.

После прихода опеки позвонил Натан и обрадовал, что назначил досудебное урегулирование на пятницу. С того дня, а это целых трое суток, я в режиме нервного напряжения и страха. Опять.

— Ну так я и пришла! Помочь, — и трясёт пакетом.

— Помочь? Чем? Прости, пожалуйста, я ужасно взвинчена. Проходи, я сделаю кофе, — опомнившись, тараторю и провожаю подругу на кухню.

Баба Вера уже проснулась, она у нас с шести утра на ногах. Уже завтрак приготовила, сейчас сидит перед телевизором и вяжет.

— Здравствуйте, — кивает девушка.

— Это Вера Павловна, наша незаменимая помощница, — представляю старушку. — А это Юля, подруга.

Пока баба Вера восхищается цветом волос девушки и сетует на то, что ей горе-мастера испортили волосы, я быстро сервирую столик и готовлю кофе. Юля не тушуется, легко находит общий язык и предлагает семидесятилетней женщине своего колориста, который бережно окрасит седину, найдёт подходящий тон и обыграет так мастерски, что не нужно будет постоянно подкрашивать корни.

Я диву даюсь, насколько она лёгкая в общении. И даже чуточку завидую её беззаботности. Я бы себе никогда не позволила не то что ярко перекраситься — банально отрезать длину.

Приглашаю женщин к столу. Старушка машет рукой, мол, сплетничайте, а она тут на диванчике посидит. Юля располагается напротив, отпивает горячий напиток и тянется к вазочке со сладостями.

— В общем, фронт работ у нас большой, Тань, — говорит и откусанной конфетой машет. — Укладка, макияж, выбор подходящего наряда, подобр украшений. Тут дел на полдня. Но мы постараемся успеть к двенадцати.

— Да я уже всё подобрала ещё вчера.

— Что подобрала?

— Одежду. Максимально строго оденусь. Юбка-карандаш есть и водолазка.

— Ты идёшь на встречу с бывшим мужем. И должна показать ему, что он потерял. Чтоб локти кусал и облизывался на то, чего лишился. В идеале — поплакал в туалете и повыл на луну, — менторски замечает Юля, поднимаясь и уходя в прихожую за сумкой и пакетом. — Я тут захватила краску для волос. Экспериментировать ты вряд ли будешь, поэтому взяла твой цвет, но на пару тонов светлее. Не волнуйся, краска качественная, профессиональная. Мне мой мастер дала бесплатно. Тут, значит, увлажняющие масочки с коллагеном и с чем-то ещё, корейские. Плойка, утюжок. Так, а где фен? Чёрт, фен забыла!

— У меня есть фен, — встреваю, поднимаясь.

— Отлично. Так где начнём?

— Чего ты там начинать собралась? — басит Матвей, выходя из спальни. Сонно осматривает Юлю и пузо голое чешет.

— Доброе утро, Матвей Александрович, — поджимает губы подруга. — Готовимся к встрече с врагом.

— Привет. Боевой раскрас наносить будете? — усмехается мой Викинг и, обойдя подругу, подходит ко мне. — И ради этого ты в семь утра вскочила.

— Я всегда вскакиваю в семь утра, — улыбаюсь, тянясь за поцелуем.

Мужчина в губы целует, сетует, что никак ему не приучить к тому, что спать надо ударно. Примерно до десяти, а лучше до одиннадцати утра. Хотя сам вот уже не первую неделю встаёт в восемь. Не по будильнику. И не потому, что мы гремим и мешаем ему спать. В спальне звукоизоляция очень хорошая, да и на даче тоже. Что многократно проверено… лично.