Сирена и Оракул (СИ) - Горожанкин Владимир

Наш разговор о несовершенстве мира растворился в спертом воздухе редакции, оставив кисловатый привкус циничной правды. Сирена, однако, была чужда долгим рефлексиям. Усталость, на мгновение промелькнувшая в ее глазах, исчезла, сменившись хищным блеском охотника, напавшего на след. Ее пальцы вновь застучали по клавиатуре, проносясь по схемам связей, финансовым документам и спискам имен, скачанных с флешки Прайса. Она была в своей стихии.

— Так, хватит соплей, стажер — бросила она, не отрываясь от экрана — знать, что Прайс — раковая опухоль на теле города, это полдела. Нам нужен Финч. Но мэр сейчас забаррикадировался, Прайс наверняка окружил его своими цепными псами после наших…фейерверков. Однако у любой крепости есть слабое место.

Она увеличила фрагмент организационной структуры мэрии.

— Финч тщеславен и падок на лесть, но не дурак. Он опирается на свое окружение. Прайс для него — эффективный решала, но его методы и растущее влияние нравятся далеко не всем. Особенно тем, кого он подвинул от кормушки.

Ее палец остановился на одном имени. Дора Вэнс. Начальник аппарата мэрии. Железная леди, серая мышь с повадками удава, прошедшая с Финчем огонь, воду и предвыборные кампании.

— Вэнс, — Сирена произнесла имя так, словно пробовала яд на кончике языка — умная стерва старой закалки. Привыкла быть главным кукловодом. А Прайс ее явно раздражает. Он слишком быстр, слишком грязен даже для нее, и, судя по паре файлов, которые Леонард предусмотрительно сохранил для шантажа, он несколько раз подставлял ее перед мэром, чтобы выглядеть героем. Она затаилась, но ждет шанса вонзить ему нож в спину. Мы ей этот шанс предоставим.

Она развернула ноутбук ко мне. На экране было фото Вэнс — холодной, подтянутой женщины лет пятидесяти с цепким взглядом.

— Твой выход, Морган. Наш троянский конь будет выглядеть именно так.

Я посмотрел на фото, потом на Сирену.

— Ты серьезно? Я должен втереться в доверие к начальнику аппарата мэрии? Я стажер, Сирена. Она меня дальше приемной не пустит. Как я заставлю ее говорить о Прайсе?

Сирена издала звук, похожий на сдавленный смешок.

— О, Морган, твоя прямолинейность иногда обескураживает. Кто сказал, что ты пойдешь туда как стажер из нашей конторки? Нет. Ты будешь… — она окинула меня долгим, изучающим взглядом, словно прикидывая размер шкуры на убитом звере, — …молодым, амбициозным специалистом. Возможно, с хорошим образованием, но без связей. Ищущим покровительства. Ты будешь восхищаться ее умом, ее карьерой, ее влиянием. Задавать правильные вопросы, ловить каждое слово. А потом, как бы невзначай, посеешь сомнение, легкое неодобрение методов Прайса, которые, конечно, эффективны, но так неэлегантны. Вэнс почувствует твое настроение. Она может увидеть в тебе союзника. Или просто полезного дурачка, которого можно использовать против Прайса. Нам подойдет любой вариант.

План был хитер, но я не был актером. Я привык действовать иначе. Манипуляции, игра на чужих амбициях и слабостях — это была территория Сирены, не моя.

— Сирена, я не уверен, что справлюсь, — честно признался я — это…не совсем мой профиль. Играть роль, лгать в лицо…

Она резко захлопнула ноутбук. Громкий щелчок эхом отозвался в тишине. В ее глазах блеснула опасная искра — смесь раздражения и азарта.

— А ты думал, для чего были все эти наши…уроки, стажер? — Она подалась вперед, ее голос стал тише, интимнее, но от этого только злее — думал, я таскала тебя по городу, заставляла лезть в самое пекло, просто чтобы научить репортажи писать? Или зачем, по-твоему, я тебя до седьмого пота загоняла ночами, пока ты едва дышал? Помнишь, кто кого, малыш Арти? Я тебя трахала, а не ты меня. Чтобы выбить из тебя эту твою правильность. Твою неуверенность. Чтобы ты понял — если хочешь чего-то по-настоящему, надо брать. Ломать сопротивление. Прежде всего — свое собственное.

Ее слова обожгли, вызвав в памяти слишком яркие, слишком изнуряющие образы: ее тело над моим, ее требовательные руки, ее взгляд, в котором не было нежности, только власть и почти исследовательский интерес — как далеко она может зайти, прежде чем я сломаюсь или…изменюсь. Она действительно пыталась переделать меня. Не просто научить. Перековать.

— Я учила тебя отращивать то, чего у тебя не было, — продолжала она уже спокойнее, но с той же безжалостной прямотой. — Зубы. Когти. Яйца. Все, что нужно, чтобы не просто смотреть, как жрут другие, а самому вцепиться в глотку тому, кто встал на пути. Или тому, кто тебе нужен для дела. Ты можешь, Морган. У тебя есть данные. Хладнокровие, наблюдательность, ты умеешь держать удар и не показывать страха. Просто направь это в другое русло. Не защищайся. Атакуй. Хитро. Изощренно.

Я смотрел в ее глаза и видел там не только циничного репортера. Я видел стратега, игрока, который ставит на кон все, включая людей вокруг. И я понял, что она права. Не в том, что ее методы единственно верные. А в том, что я действительно могу это сделать. Возможно, именно потому, что она вытащила наружу ту часть меня, которую я сам предпочел бы не замечать. Ту часть, которая умела выживать любой ценой. Отступать было поздно. И, честно говоря, где-то глубоко внутри шевельнулось странное, темное любопытство — смогу ли я сыграть в эту игру по ее правилам?

— Хорошо, — мой голос прозвучал тверже, чем я ожидал — что конкретно от меня требуется?

На ее губах появилась тень улыбки — хищной, удовлетворенной.

— Вот это другое дело. Садись, стажер. Начинается самое интересное. Назовем это… операция «Сладкий мальчик для Железной Леди». Нам нужно создать тебе безупречную легенду, изучить Вэнс под микроскопом — ее расписание, привычки, слабости, любимые рестораны, темы, на которые она откликается. Ты должен стать зеркалом ее амбиций и ее скрытой ненависти к Прайсу.

И мы погрузились в работу. Сирена снова открыла ноутбук, и на экране замелькали фотографии, отчеты, вырезки из статей — все, что касалось Доры Вэнс. Сирена генерировала идеи с пугающей скоростью, ее сарказм стал острее, а замечания — точнее. Я слушал, впитывал, анализировал, задавал вопросы, иногда предлагая свои коррективы, основанные на другом опыте — опыте оценки противника. Напряжение не спадало, но оно обрело вектор — холодный, расчетливый вектор подготовки к внедрению. И снова я чувствовал себя не стажером, а оперативником, готовящимся к миссии. Миссии, которая не имела ничего общего с журналистикой, но имела прямое отношение к той реальности, в которую меня так настойчиво погружала Сирена. И к той связи, которая возникла между нами — изнуряющей, опасной и странным образом делающей меня сильнее. Или просто безжалостнее.

План операции «Сладкий мальчик для Железной Леди», разработанный Сиреной, был одновременно изящен и циничен. Легенда была готова: я — Артур Морган, молодой, подающий надежды политтехнолог из другого штата, ищущий работу и покровительства в столице. Образование престижное, но связи отсутствуют. Восхищаюсь мэром Финчем и его командой, особенно — его правой рукой, несравненной Дорой Вэнс, чья карьера и ум вызывают у меня неподдельный трепет. Место встречи — неформальный обед в ресторане "Бельведер", известном своей кухней и тем, что его часто посещают чиновники мэрии. Сирена организовала это через одного из своих многочисленных контактов, представив меня как племянника старого знакомого, которого нужно «ввести в курс дела».

Я сидел за столиком у окна, поправляя манжеты дорогой рубашки (еще одна «инвестиция» по настоянию Сирены) и нервно ожидая. В ухе едва ощутимо жужжал миниатюрный наушник — моя прямая линия связи с кукловодом.

— Расслабься, Морган, — прошипел голос Сирены, как всегда полный сарказма. — Выглядишь так, будто собираешься на собственную казнь, а не на обед с дамой бальзаковского возраста. Помни легенду. Ты амбициозен, но почтителен. Восхищен, но не подобострастен. И ради всего святого, не пялься ей на грудь, как в прошлый раз на жену Прайса. Хотя, судя по досье, у Вэнс с этим поскромнее.