Экзамен по любви, развод не предлагать (СИ) - Кофф Натализа

— Ты пока не дави. Радмила девочка не глупая, остынет, все поймет правильно, — подбадривал друг.

— Млять, у меня руки чешутся придушить эту суку, — выдохнул Тиха.

— Давай здесь не будем озвучивать такие мысли, брат, — предостерег Егор.

Влас понимал, что друг прав. Сейчас нужно пообщаться с Ольгой, а дальше уже думать.

К Золынковой Власа впустили через сорок минут. Женщина лежала на койке. Голова перебинтована, лицо бледное, глаза закрыты. Косметика размазана по лицу.

Выглядела стерва Ольга Петровна очень жалко. И если бы Тихоновский не знал, кто перед ним, испытывал бы сострадание. Но никаких чувств, кроме злости, у него к Ольге не было.

— Состояние стабильное, ей ничего не угрожает, но мы будем наблюдать. Понимаете, при падении пациентка ударилась головой. В подобных случаях амнезия не редкость. Ольга не помнит последние события. И сейчас, чтобы ее не волновать, нужны исключительно положительные эмоции. Вы меня понимаете? — говорил доктор.

— Ясно. Она что именно говорила?

— Молодой человек, вы не волнуйтесь, — врач ободряюще похлопал по плечу Власа, — ваша жена сильная женщина. День-два, и переведем в обычную палату. А через пару недель память вернется.

— Она не моя жена, — возразил Тиха.

— Ну как же…, — развел руками врач, — вот, перед тем, как уснуть пациентка попросила указать ваше имя в списке посетителей. У нас жесткие правила. Навещать могут только родственники. В случае с Ольгой мы готовы закрыть глаза на отсутствие документов. Особенно, если вопрос с вашей свадьбой уже решен.

Влас взглянул на запись. Напротив его имени и фамилии стояло: муж.

— Какой-то бред, — прищурился Влас.

— Меня волнует исключительно состояние пациента, — врач направился к двери, — у вас есть пять минут. Ольге нужно отдыхать. Сейчас она спит, но когда проснется, я вас умоляю, никаких волнений! Она все рано или поздно вспомнит.

— Ясно, — кивнул Тихоновский. — Еще раз, доктор. С Ольгой мы всего лишь коллеги. Я не ее муж.

— Давайте в ваших отношениях разберетесь, когда Ольге станет лучше, — предложил врач миролюбиво и вышел из палаты.

— Твою ж мать, — вздохнул Тиха и обернулся к женщине.

Приблизившись на пару шагов, Влас остановился. После разговора с доктором что-то тревожило Тиху. Назойливо царапало мозг, заставляя прокручивать каждую фразу и всю ситуацию.

— Привет…

— Что за херня, Оля?

— Хм…, — негромко, так и не открыв глаза, пробормотала Золынкова, — у меня амнезия. Ты плохо слушал доктора?

— Мой вопрос прежний, — прищурился Влас.

— Все просто, … муж, — Ольга повернула голову и взглянула на Тиху осмысленным взором, — пока что у меня непорядок с головой. Травма, знаешь ли. Однако не исключено, что я могу вспомнить о том, кто меня толкнул на скользкие ступени. Возможно, мой адвокат посоветует мне подать заявление, раздуть скандал в прессе, воспользоваться связями. И тогда, кто знает, что станет с твоей карьерой, Влас Тарасович.

— Ты охренела?

— Между нами ничего не закончилось. Я планировала перевести наши отношения на новый уровень. А ты нашел себе невесту? И кого? Какую-то сопливую студентку?! Это ты охренел!

— Оля, ты явно не в себе, — усмехнулся Тихоновский, — хочешь раздуть скандал? Давай!

— Рискнешь карьерой ради девки?

— Радмила не девка, а моя невеста. Женщина, которую я люблю.

— Проваливай. Я хочу отдохнуть, — фыркнула Золынкова и ехидно добавила, — муж! У тебя сутки. Потом моя амнезия испарится. А на столе у следователя появится заявление. Выбор за тобой.

Влас хотел бы хлопнуть дверью. Но понимал, что терять хладнокровие и самообладание нельзя. И не с такими трудностями он справлялся. Сейчас главное поговорить с Радмилой и уладить вопрос. А дальше можно лезть в любую драку.

***

— Ну что за день, а?! — пробормотал Тихоновский.

В квартире было тихо. Свет погашен во всех комнатах, кроме спальни Насти. Сестра не спала, ждала его.

Оказавшись дома, Влас уже знал, что Радмила уехала. Вот ведь вредина. Могла бы отложить разборки до утра. Он ведь устал. Да у него, в конце концов, день рождения! Ну ладно, он закончился. Но раз Влас еще не ложился спать, значит, и день еще можно читать не законченным.

Тихоновский понимал, что мысли в его голове крайне дебильные. А что поделать? Если любимая девушка умчалась на другой конец города. А ему позарез хочется быть рядом с ней.

— Ты сам виноват, — флегматично сообщила сестренка, — мог бы не целоваться с той грымзой.

— Настасья, вот хотя бы ты не начинай! — вздохнул Влас.

— Радмила плакала, между прочим! — уже громче возмущалась девчонка. — На ее месте я бы с тобой вечность не разговаривала!

— Не знаешь, куда она поехала? Домой, или в свою мастерскую? — поинтересовался Влас, понимая, что Настасья определенно знает, где сейчас находится ее новая лучшая подруга.

— Не скажу! — фыркнула вредина.

— Насть, я поеду к Раде. Ты как? Побудешь одна?

— Марфу Васильевну не вздумай звать! Я просто лягу спать, — отмахнулась сестра. — Вы утром приедете?

— Надеюсь, что сразу же, как только я ее уговорю, — пообещал Влас. — И ты не будешь ночевать одна.

— Пообещай, что вы помиритесь, — поджала губы Настасья.

— Насть, да мы не ругались толком, — хмуро возразил Влас, — но, да, я обещаю, что мы помиримся и приедем домой.

— Хорошо, — кивнула сестра и, подпрыгнув с постели, помчалась к тумбочке и принялась ковыряться в своей сумке. — Вот! Но учти, я скажу, что ты меня пытал.

— И меня посадят, — хмыкнул Тиха.

Сестра вынула какую-то связку из недр сумки и протянула Власу.

— Рада замечательная девушка, — Настасья заглянула брату в глаза. — И я очень счастлива за тебя, Влас.

— В кого ты такая мудрая? Тебе ведь всего тринадцать, — рассмеялся Влас, потрепал сестру по макушке и пошел в свою комнату, чтобы сменить чертов смокинг на что-то более удобное.

Спустя полчаса, Влас уже ехал на такси по ночному городу. Есть время подумать. Все взвесить.

Хотя, чего там взвешивать? Тиха уже принял решение, когда вышел из палаты Золынковой.

У него есть любимая работа — это на одной чаше весов. А на противоположной: сестра, любимая девушка, в перспективе, будет ребенок.

И рисковать всем ради карьеры Влас не собирался.

Водитель припарковал машину в кармане перед мастерской. Свет в окнах не горел. Значит, Радмила уже спит.

Влас открыл двери своим ключом. Вошел.

Остановился, чтобы осмотреться.

— Ну что за упрямая девчонка, — вздохнул Тихоновский.

Радмилу он увидел сразу же. Девчонка, кутаясь в теплый плед, лежала на диване у противоположной стены. Просторное помещение не было предназначено для ночевок. Рада это знала. Но все равно, сбежала именно сюда, а не в родительский дом.

Значит, хотела, чтобы Влас ее нашел здесь?

Эта мысль заставила улыбнуться.

Влас на ходу сбросил пальто и оставил его на спинке стула. Подошел к дивану.

— Уходи, — сипло произнесла Радмила.

— Есть идея получше, — усмехнулся Влас и сел прямо на пол, зато так он прекрасно видел лицо Рады в неярком фонарном свете, прибивающимся сквозь занавешенную окно-витрину.

— Ты дурак?! Пол ледяной! — шикнула Радмила.

— Подвинься, я лягу рядом.

— Нет уж!

— Значит, буду сидеть здесь до самого утра.

— Господи, для тебя принципиально оставлять последнее слово за собой?

— Мне принципиально помириться с моей девушкой.

— Это не по адресу. Ольга Петровна тебя ждет, уверена.

— Рада, я охренеть как устал. Давай утром будем спорить, а сейчас просто поспим? — взъерошил волосы Влас.

— Какой же ты упрямый, — капризно фыркнула Рада и села.

Влас моментально этим воспользовался. Развернулся, протянул руки, обнял любимую за бедра и прижал к себе, уткнувшись лицом в девичий живот.

— Я ее не целовал, малышка, она сама ко мне прилипла. Не успел среагировать. Я только тебя люблю. Честно, — бормотал Тиха. Он не знал, какие доказательства привести. Понимал, что нужно как-то убедить Раду. Но слов, как назло, не было. Дар оратора его покинул. А ведь прежде с ним подобно не случалось. У него все с Радмилой впервые. Эта девчонка его постоянно удивляет и держит в тонусе.