Между строк (ЛП) - Хейл Оливия

Глава 21

Эйден

Я снова в клетке из стекла и стали, которая является моим домом в рабочее время. Штаб-квартира «Титан Медиа» неплоха, но это место не идет ни в какое сравнение с открытым пространством улицы. На экране отображаются последние финансовые показатели, и я пытаюсь найти что-то новое перед нашей следующей встречей по переговорам.

В дверь стучат, и тут же появляется голова Эрика.

— Привет. У вас есть пять минут?

— Да, есть. В чем дело?

— Хотел рассказать новости о мемуаристке.

Он закрывает за собой дверь и скрещивает руки на груди. Он похож на средневекового глашатая, пришедшего сообщить важные известия королю и его придворным. Голос профессиональный, лицо нейтральное.

— Мемуаристка, — повторяю я.

Эрик знает ее имя и резюме наизусть.

— Да. Я выделил ей место в конце коридора, в маленькой переговорке, которая почти не используется.

— Синтия иногда ее использует.

Синтия – наш бесценный операционный директор.

— Она разрешила, — говорит Эрик. — Мы говорили об этом сегодня утром. Мисс Грей будет проводить неформальные встречи для тех, кто захочет прийти и поговорить.

— О чем?

Мой голос звучит резче, чем я бы хотел. Я провожу рукой по волосам в нервном жесте. Мы с Шарлоттой не разговаривали лично с момента вчерашнего общения по SMS, которое в корне изменило ситуацию между нами.

Как могло быть иначе?

— О книге. Если они захотят поговорить о том, что для них значит «Титан Медиа», об их истории в компании... о вас.

Эрик слегка приподнял уголки губ. Он знает, как мне не нравится вся эта идея с мемуарами.

— Мы дадим ей то, что ей нужно... О компании.

А не обо мне.

— Это неплохая идея.

Его улыбка стала шире.

— Да. Ну, если она будет поблизости, у нее будет больше возможностей пообщаться с вами. Я подчеркнул, что она получает комнату только на сегодня и завтра с единственной целью – провести интервью с персоналом, но...

— Это не проблема.

Эрик поднимает брови.

— Я ограничил ее доступ к вам, но несколько дней назад вы отменили это ограничение. Это значит, что вы хотите дать ей полный доступ?

Я не знаю, что это значит.

Я в растерянности. Она прекрасное отвлечение, помеха, интригующая проблема, которую нужно решить. Это значит, что я импровизирую.

— Я сам решу, когда буду доступен для нее, — говорю я.

Эрик плавно кивает, и его лицо снова приобретает профессиональное выражение.

— Понятно. Дайте мне знать, если вам понадобятся какие-либо изменения в режиме вашего с ней взаимодействия.

— Обязательно.

Он поворачивается, чтобы уйти, но я его останавливаю.

— Она хочет взять у тебя интервью. Ты уже заходил к ней?

Он слегка усмехается.

— Еще нет. Но я слышал, что она приносит свежие пончики для всех, кто туда заходит. Так что, наверное, пойду.

— Пончики, — повторяю я. — Такова цена твоей лояльности?

Он с улыбкой широко открывает дверь.

— Я буду говорить только хорошее.

Я снова провожу рукой по волосам. Она прямо в конце коридора. И подкупает моих сотрудников сладкой выпечкой, чтобы они выдали все мои секреты.

На часах почти четыре часа дня, когда у меня появляется время выйти из кабинета и пройти по коридору. Стеклянная дверь конференц-зала, покрытая матовой пленкой, делающей ее непрозрачной, закрыта.

У нее гость?

Я сую руки в карманы и смотрю на дверь. Мои сотрудники могут рассказывать ей, что они думают обо мне, официально или неофициально.

Здесь много тех, кто работает в компании со времен моего отца. Шарлотта расспрашивает их об этом периоде.

Меня охватывает беспокойство. Этого я не хотел.

Я могу контролировать то, что говорю ей, но, черт возьми, я не могу контролировать других. Часть меня хочет прервать разговор.

Но у меня нет времени принять решение, потому что дверь открывается, и из кабинета выходит Синтия. Она высокая чернокожая женщина с острым умом и неизменной любовью к брючным костюмам. Она работает в компании столько же, сколько мне лет. Когда я пришел на эту должность, она была младшим руководителем, но я быстро повысил ее до должности операционного директора.

Увидев меня, она останавливается.

— Ждешь своей очереди?

— Ты получила пончик?

— Даже два.

Синтия распахивает дверь, и я вижу Шарлотту, которая, сидя за столом, что-то записывает. Ее светло-каштановые волосы зачесаны за уши, рукава рубашки закатаны, а перед ней лежит знакомый блокнот.

Рядом стоит открытая коробка, наполовину заполненная посыпанными сахарной пудрой пончиками.

— Удачи, — говорит Синтия и проходит мимо меня.

В ее голосе слышится добрая усмешка.

Я распахиваю дверь. Шарлотта поднимает глаза. У нее на губах пятнышко сахарной пудры, и она носит очки для чтения. Я раньше не видел ее в очках.

— Эйден, — говорит она.

В ее голосе слышится нотка тревоги, дрожь напряжения, и я чувствую, как то же самое чувство пронизывает и меня.

— Хаос, — говорю я и закрываю за собой дверь. — Ты подкупаешь моих сотрудников выпечкой?

— Я их поощряю, — отвечает она.

Ее блокнот с глухим стуком закрывается.

—Ты пришел для беседы?

Я сажусь на стул напротив нее.

— Что ты спрашивала у моих сотрудников?

— Большинство вопросов были неофициальными, — отвечает она. — Но некоторые сотрудники дали мне отличные цитаты. Эрик договорился, чтобы я могла использовать это помещение и завтра.

— Какие цитаты?

Ее губы искривляются в улыбке.

— И ты утверждаешь, что ты не эгоцентричен.

Она открывает свой ноутбук.

— Ладно, посмотрим... Я уже работаю над этой главой, так что...

Ее нерешительный взгляд на мгновение останавливается на мне.

— Я немного перефразировала.

Она глубоко вздыхает, как будто собирается с силами.

— Хорошо.

Он пришел сюда, когда компания была на грани катастрофы. Люди уходили один за другим. Делались ставки на то, подадим ли мы заявление о банкротстве на этой неделе, на следующей или на той, что после нее. Он, наверное, слышал эти разговоры. Но ни разу не отреагировал на это. С самого первого дня он вел себя так, как будто эта компания была сильной и будет становиться только сильнее. С таким отношением его легко было бы принять за наивного простака. Но ему удалось передать эту уверенность и нам. Он не боялся и всем своим видом показывал, что мы тоже не должны бояться.

Эти слова звучат фальшиво.

Я не был сильным. И я ни в коем случае не был уверен, что «Титан Медиа» не движется к банкротству. Наверное, я просто хорошо это скрывал.

— Ты хмуришься, — говорит Шарлотта.

Она закрывает ноутбук и складывает руки на его серебристом корпусе.

— Это не похоже на правду?

Я заставляю свое лицо принять нейтральное выражение.

— Я знал, что они делали ставки. Синтия ошиблась.

— Почему ты думаешь, что эта цитата от Синтии?

— А разве нет?

— Нет, — говорит она, — это не так. И нет, я не скажу тебе, чьи это слова. Они не для печати. Я должна была сказать каждому, кто сегодня зашел сюда, что ты ни в коем случае не можешь отследить, кто и что мне расскажет.

Это заставляет меня усмехнуться.

— Как будто я уволил бы их, если бы они сказали что-то негативное.

— Да, — говорит она. — Увольнение – это реальная проблема для многих простых смертных, которые не являются генеральными директорами и основными акционерами компаний.

Ее голос немного язвительный, глаза за стеклами очков вызывающе блестят.

Мои губы дрожат, улыбка грозит вырваться наружу.

— Как, например, для фрилансеров-мемуаристов?

— Я не боюсь быть уволенной, — говорит она. — Не с этой работы. Тем более, не ты меня нанял.

Я опираюсь руками о стол и переплетаю пальцы, повторяя ее позу.

— Хочешь поиграть в игру?

Ее глаза сужаются.