Кто такой настоящий Эйден?
Парень у камина в потертой кожаной куртке и с бородой? Или мужчина в костюме с пятидневной щетиной, который спорит так, как будто это его работа, потому что это так и есть?
Мои дрожащие пальцы набирают ответ. Я не должна. Я должна удалить его сообщение и притвориться, что оно никогда не приходило, притвориться, что оно не дошло до меня.
Но мы в одной лодке. Эти мемуары должны быть великолепными, а осталось всего полтора месяца.
Я: Боюсь, он немного придурок. Но не волнуйся. Я настойчива. У него огромный дом, в котором я могу остановиться, так что это плюс. И великолепный бассейн.
Я нажимаю «Отправить», выпускаю телефон из рук, и он исчезает среди подушек и пушистого одеяла. В комнате слабо пахнет цитрусовыми из встроенного ароматизатора и, хотя я смертельно устала, я лежу без сна, ожидая сигнала телефона.
Это занимает всего несколько минут.
Эйден: И теперь ты пишешь мемуары, чтобы еще больше раздуть его эго? Не похоже на хорошую идею, Хаос. Тебе следует уехать из большого города. Жизнь в глубинке тебе очень шла.
Проходит всего секунда, и под ним появляется еще одно сообщение.
Эйден: Я пытался дозвониться несколько раз.
О.
Мое сердце бьется, и пальцы летают по телефону.
Я: Забавно, но раздутое эго – еще одна вещь, которая тебя объединяет с тем корпоративным придурком, с которым я работаю. Я уже говорила ему об этом, но он просто смеется.
Эйден: Может, я просто хочу, чтобы ты чаще меня ругала. Может, мне это нравится.
Я: Наслаждаться конфликтами — это так по-мужски.
Эйден: Конфликты? Мы не ссоримся, Хаос. Мы спорим. Считай это прелюдией.
Я: Это совершенно точно не прелюдия.
Эйден: Нет, наверное, это не так, учитывая, что я написал тебе только после того, как мы начали работать вместе. Как жаль.
Я: Так лучше. В любом случае, мы не подходим друг другу.
Эйден: А кто тебе подходит?
Я: Я скажу тебе, какой тип мне нравится, если ты скажешь мне, какой тип нравится тебе.
Я нажала «Отправить», не обдумав свое решение. В комнате царит полная тишина, за исключением тихого гула работающего кондиционера. Единственный источник света – мягкое голубоватое свечение экрана моего телефона.
Интересно, Эйден тоже в постели? Прямо в конце коридора. А может, он работает за ноутбуком, который всегда под рукой.
Впервые я была в Лос-Анджелесе на вечеринке «Титан Медиа» по случаю выхода шоу «Риск». На этот раз я здесь с генеральным директором «Титан Медиа». Какая ирония...
Эйден: Мой тип? Умная, веселая, амбициозная. Неважно, будет ли она путешественницей из Юты или автором бестселлеров.
Я: Тебе не важна карьера женщины?
Эйден: Я не это имел в виду. Если она увлечена своей работой, я могу это принять. Итак. Какие мужчины нравятся тебе?
Я впиваюсь зубами в нижнюю губу. Весь этот разговор слишком похож на флирт, и все же... Он дает мне что-то. Я еще не спрашивала о его привычках в отношениях, но это ключевой элемент головоломки, который помогает составить психологический портрет человека. И я знаю, что в конце концов мне придется затронуть эту тему.
Он дает мне возможность начать этот разговор.
Но за каждую крупицу полученной информации я должна буду поделиться чем-то личным в обмен.
Я: У меня нет определенного типа. Но да, мне нравятся мужчины с необычной работой или увлечениями. Мне нравится, когда они работают руками. Но главное, они должны быть интересными.
Эйден: Конечно, должны. Тебе нравятся головоломки. И ты не уважаешь слабохарактерных людей.
Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох. Вот что он делает. Он проникает мне под кожу, улавливает все то, что я не говорю вслух и о чем даже думаю редко. Я знаю, что неправильно не любить хороших парней. Добрых парней. Тех, у кого мягкий голос и еще более мягкие прикосновения.
Но за десять лет, прошедших после Блейка, после моего унижения и потери девственности на публике, я была всего на нескольких свиданиях с хорошими парнями. С теми, у кого добрые глаза, говорящие о том, что они могли бы стать верными партнерами в стабильных долгосрочных отношениях.
И ни с одним из них у меня не было второго свидания.
Я как мотылек – меня привлекают все виды пламени. Большинство из них в конце концов обжигает меня. Я не сомневаюсь, что он тоже в конечном итоге сделает мне больно.
Я: Я думаю, ты говоришь о себе, Хартман. Может, это хорошо, что именно меня наняли писать твои мемуары. Любого другого ты бы выгнал из дома в течение первой недели.
Я: Кроме того, ты только что намекнул, что ты загадка?
Эйден: Разве я не загадка?
Я: Ты действительно иногда бываешь совершенно невыносимым.
Эйден: Нельзя быть скучным, иначе ты потеряешь интерес.
Я смотрю на семь маленьких слов, светящихся на моем экране. Иначе ты потеряешь интерес. Осознание того, что нас отделяла всего одна цифра от того, чтобы провести еще одну ночь вместе, как в Юте, от того, к чему все это могло привести...
Оно висит над всей беседой.
Я: Кто сказал, что я вообще заинтересована?
Я нажимаю «Отправить», а затем переворачиваюсь в постели, закрываю глаза и приветствую тьму за веками. Это не останавливает мои мысли. Не знаю, может ли что-нибудь их остановить.
Я не должна была отправлять это.
Не должна была отвечать на его первое сообщение сегодня вечером, но вот я здесь. Я не тешу себя иллюзиями, что это последний раз, когда мы общаемся таким образом.
Книга, напоминаю я себе. Писать увлекательные истории о человеке всегда легче, когда я действительно знаю его. Так же, как будущие пилоты нуждаются в полетных часах, чтобы получить лицензию, мне нужны часы общения с тем, чью историю я должна рассказать.
Вот и все.
Это просто общение. Еще один факт. Видит бог, у меня уже достаточно материала, чтобы заполнить целую главу только о его личности.
Упорный. Настойчивый. Очаровательный. Красноречивый. Решительный. Не принимающий отказа. Очень раздражающий. Мой телефон издает тихий гул. Я должна выключить его, включить режим полета, бросить через всю комнату.
Вместо этого я смотрю на экран.
Эйден: Ты можешь изучать меня, Хаос, но я изучаю тебя в ответ. Ты бы ответила? Если бы я смог дозвониться?
Моя рука дрожит, когда я набираю ответ.
Я: Ты не должен меня об этом спрашивать.
Эйден: Ничего не могу с собой поделать, Хаос. Особенно, когда ты рядом.
Я выключаю телефон и отталкиваю его к краю матраса. Он с глухим стуком падает на ковровое покрытие, и я моргаю, глядя на темный потолок.
Он по-прежнему является предметом моих мемуаров и моим билетом к новому контракту с издателем. Он по-прежнему генеральный директор и наследник компании, которую я ненавижу всей душой.
Мои родители бы возненавидели меня за то, что я занимаюсь этой работой. Мой лучший друг, мои кузены, моя бабушка. Все они усомнились бы в моем здравомыслии.
Но он пытался позвонить мне после Юты. И я ненавижу то, что это имеет для меня значение.
Как мотылек, думаю я.
