Гусеница в стиральном порошке: повесть о любви и страсти - Флайт Танита

Я вхожу в Нотр-Дам де Пари, где я чувствую себя волшебно. Я зашла в маленький музей, в котором, как ни странно, звучал джаз. Немного странно было рассматривать произведения христианского искусства под джазовую музыку. Но никакой дисгармонии я не почувствовала.

И тут я увидела икону Владимирской Божией Матери, подаренную Франции нашим Патриархом в 2007 году. Вокруг нее горело множество свечей, толпились православные парижане. Я уже было направилась к выходу, но почувствовала, что надо сделать еще один круг. Так я оказалась у статуи Иоанна Крестителя, на которой было написано: "Это день, когда Бог-Сын был рожден в Вифлееме. Это перерождение в водах крещения, где человек становится сыном божьим".

Теперь мне стало понятно, почему я оказалась на один день в Париже. Я приехала сюда ради этого момента. Приехала, чтобы осознать и понять что-то очень важное. В голове пронесся целый поток мыслей. Я сама не своя медленно вышла из собора.

Вся в своих мыслях я еще немного побродила по городу и, наконец, решила вернуться в отель. По дороге я купила фиалковое мороженое и забежала в магазинчик, где были навалены дешевые подделки под известные бренды.

Вечером мы пошли с Эриком в итальянский ресторан есть пиццу.

Эрик все это время был каким-то чужим. Я пыталась проломить стену, разговорить его, но он меня не слушал. Но как только я заговорила об Иоанне Крестителе, он превратился в одни большие уши. А уши у него итак не маленькие.

Я рассказала о том, что увидела в соборе.

На это Эрик сказал, что дело в каком-то ребенке. И продолжил, что общался с одной женщиной – эзотериком. Он задал ей вопрос обо мне, поинтересовался, не подскажет ли она, почему на меня столько болячек навалилось. Она ответила, что дело в каком-то ребенке...

... А после мы сидели в парке. Я плакала, рассказывая одну из самых трагических истории из своей жизни. Историю о ребенке, который должен был прийти в этот мир и которого в этом мире нет. Он внимательно слушал, прижимая меня к себе. Никого ближе и роднее его в этот момент для меня не было.

Время близилось к закату.Мы пошли гулять по ночному Парижу. Я захотела увидеть мою давнюю любовь – Эйфелеву башню. Что в этой башне такого? Какая тайна в ней скрыта? Она, как загадочная дама, окутанная тайнами и сплетнями, вызывающая интерес у всех и каждого, но всегда недоступная. Вы можете дотронуться до нее, но вы никогда не узнаете, что внутри этой прелестницы, о чем она думает. Один ее вид делает меня счастливой. Спасибо тебе, господин Эйфель. Ты создал Галатею всех времен и народов.

Мы пошли по набережной и увидели мост, который соединяет Лувр и Художественный институт. Этот мост почему-то был весь заполнен студентами, они расположились на нем с напитками, закусками и гитарами. Длинный мост, а «яблоку негде было упасть». Весь мост в студентах. Их было так много, что на другую сторону мы перешли с трудом, еле-еле протискиваясь между сидящими, лежащими, жующими студентами.

Позже мы вернулись домой. Мы намеревались отдохнуть и пойти в клуб. Но я устала. И мы вместо клуба уснули. А среди ночи Эрик прошептал, что у меня самая красивейшая душа в мире и он желает, чтобы Бог исполнил все-все мои мечты. Даже если мы не будем вместе. Я в полусне услышала эти слова. Они звучали как голос Ангела. Я несколько раз просыпалась посреди ночи, открывала глаза. И Эрик тоже открывал глаза. Я улыбалась ему, а он улыбался мне в ответ…

Утром мы собрали чемоданы и, попрощавшись с маленькой парижской жизнью сроком в неполные два дня, помчались в аэропорт. В такси Эрик снова начал разговор о нас. Он сказал, что сейчас у него очень трудный период. Он вспомнил про наш развод в Лос-Анджелесе и сказал наш удачный момент мы упустили А еще Эрик добавил, что его нынешнее финансовое положение не дает ему возможности сделать серьезный шаг по отношению ко мне. Я должна работать. Он должен работать. А там будет видно, куда кривая выведет. Я заплакала и спросила, хочет ли он разорвать отношения? Он воскликнул: «Нет, май Бьюти, нет!». Он сказал, что ему нужно немного времени, чтобы все уладить. Я не знала, верить ему или нет.

Я проводила Эрика на самолет, а сама осталась ждать в Париже моего стыковочного рейса. Еще целых шесть часов. Но что было делать? Пришлось бродить как тень. Потому что ни сил, ни эмоций, ни настроения двигаться и жить у меня не осталось. Я чувствовала, что очень люблю этого человека и готова идти за ним на край света.

Я была готова. Но теперь он не был готов. Он не был к этому готов, и я ничего, в отличие от него, не могла сделать, не могла повлиять на него. У меня не было тех возможностей, что были у него. На смену любви ко мне пришло страдание. Я ненавидела это состояние.

Да, это было страдание. Страдание оттого, что человек стал чужим и поэтому ты уже не можешь полностью ему доверять. Хотя в Париже он тысячу раз говорил о том, что я красива и что он очень любит меня. Все мои карьерные потуги и Москва стали не столь важны для меня, как раньше. Стал важен только он.

В какой момент это произошло? Я не знаю. Может, когда он стал меньше меня любить?

С этими мыслями и с потухшими от обиды и слез глазами я бродила по аэропорту.

Но тут я увидела на витрине магазинчика смеющегося льва. Катаясь по прилавку, он не просто смеялся, он заливался от смеха. После одного символического сна львы всегда приковывали мое внимание. Поэтому я вошла внутрь, в магазин детских игрушек.

И вдруг я увидела ручку, на которой был изображен Маленький принц. Я подумала: «С Маленького принца все началось – Маленьким принцем все и закончилось». Я купила эту ручку и нашла скамейку, чтобы присесть. И тут мне в голову пришла идея поставить «Маленького принца» в театре.

Я знаю, как буду его ставить, какой будет главная идея спектакля. Это будет связано с моей историей и моим раскаянием.

Меня это очень сильно вдохновило. Я поняла, зачем мне всё это было послано. Чтобы сделать спектакль или фильм про Принца, ждущего где-то на другой планете воплощения в земной жизни. С этими мыслями я покидала Париж, в котором осталась часть меня. До свидания, Париж! Здравствуй, Москва, я возвращаюсь, и уже, похоже, навсегда.

Возвращение

Итак, я снова в этой обшарпанной квартирке с ее убогими, покрытыми вековой пылью окнами в рассохшихся деревянных рамах. И снова я, словно старуха из пушкинской сказки, сижу у разбитого корыта и с разбитым сердцем. Мой Герой оставил меня.

Но слишком сильные духовные узы, связавшие нас, не дают мне покоя. Дело было вот еще в чем. Однажды, месяца через два после начала нашего знакомства, Эрик неожиданно сказал мне:

– Выходи за меня замуж.

– Когда? – спросила я.

– Немедленно! Мы пойдем и поженимся перед огнем, воздухом, водой, землей. Перед всеми четырьмя стихиями.

Мы наскоро намотали на себя белые простыни, зажгли свечи. Написали письма в трех экземплярах и на трех языках. В них мы просили мир помочь нам сохранить наши чувства и послать возможность жить у моря в счастье и любви. Среди ночи, со свечками в сопровождении моих любимых собачек Тео и Скарлетт, мы пошли искать подходящее дерево. Нашли молодой дуб, встали перед ним и дали клятву вечной любви. Затем мы подожгли одно письмо для воздуха, закопали другое для земли. А на следующий день отправились бросать бутылку с письмом в море. Это был, с одной стороны, сумасшедший шаг, а с другой – шаг, имеющий колоссальное значение для нас обоих. Может быть, отчасти и от этого моя душа сейчас не находит покоя, а сердце ноет от печали и вселенской тоски. Не в силах терпеть эти муки я придумала для себя решение.

Надо развестись с Эриком перед всеми четырьмя стихиями. И для этого я рванула на остров Крит, чтобы бросить бутылку с письмом в море. Затем я подожгла другое письмо для воздуха. Мысленно обратилась к нашему дубу в Грассе с просьбой о разводе. И наконец, под двумя огромными валунами я «похоронила» письмо, которое символизировало мою любовь к этому человеку. И когда я кинула прощальный взгляд на эти камни, то увидела расколотое посередине каменное сердце.