Надежный тыл (СИ) - Костадинова Весела

Мы остановились на мгновение. Зоя перевела дыхание, провела носком сапожка по хрустящему снегу, оставляя лёгкий след, и добавила, почти шёпотом:

— Есть в этой семье что-то… странное, Лин. Такое ощущение, что Кира что-то скрывает. То ли боится сказать, то ли не хочет… Но что-то явно не так.

Я вздохнула и повернулась лицом к подруге.

— Ты…. Сейчас о чем?

— Лин, это всего лишь моя интуиция, не более. Но…. она когда с тобой говорит, то иногда обрывает предложение, словно что-то лишнее сболтнуть не хочет. Она легко говорит о себе в настоящем, упоминает отца, но вот как только тема касается именно их семьи… Почему, Лин, она с отцом ушла? Ты никогда себе этот вопрос не задавала?

Её вопрос застал меня врасплох.

— Я думала, это… ну, подростковое бунтарство. Может, ей казалось, что с Даниилом будет проще. Он ведь всегда её баловал.

— Возможно. Но вот что я думаю, Лин: подростки не уходят просто так, — сказала она, чуть замедлив шаг. — Я работаю с ними давно, и, знаешь, уже немного понимаю, как устроена их голова. Подарками, конечно, можно привлечь их внимание, но надолго ли? Подростки намного сложнее, чем кажутся нам, взрослым. Их мысли, их мотивы… причины их поступков не лежат на поверхности.

Она на мгновение замолчала, как будто обдумывая свои слова, а затем продолжила:

— Им сложно говорить о своих чувствах. Иногда они сами их до конца не понимают. Но если Кира решила уйти к отцу, это не только из-за подарков. Поверь мне, Лин, там что-то ещё. Что-то, что она держит в себе.

— Но я ей не мать. И не собираюсь становиться таковой, — сухо ответила я, сжимая руки в карманах.

— И не надо, это вовсе не твоя задача. Но ты стала ей подругой. Хочешь ты того или нет, нравится тебе это или нет, но стала. И знаешь, Лин, это был твой выбор. Могла бы и ее послать, как послала ее отца. Ты могла не брать трубку, могла сказать: «Кира, ты взрослая, разбирайся сама». Но ты выбрала объяснять. Не потому, что должна, а потому, что тебе не всё равно. Я слышу ваши разговоры, она делится с тобой своими страхами и неуверенностью, не боится казаться глупой или смешной. Она задает тебе вопросы и получает на них ответы. Такое чувство, что она…. Словно наговориться не может. Ищет причину, чтобы звонить тебе снова и снова и снова. Ситуация, конечно, очень странная и не здоровая.

— Этого мне еще не хватало, для полного счастья, — вздохнула я.

— Сдается мне, Лин, что проблемы этой семьи уходят корнями куда глубже того, что мы с тобой обе знаем. И вляпалась ты в это по самое горло. А поскольку ты уже три дня заменяешь гугл и книгу по домоводству, теперь — это и твоя ответственность тоже.

Зоя остановилась, повернулась ко мне и добавила с лёгкой улыбкой:

— Увы и удачи, Лин.

На это и возразить-то было нечего, поэтому я просто вздохнула, справляясь с легким головокружением.

— Что-то слышно про Даниила? — тихо спросила Зоя, снова взяв меня под руку, словно слегка поддерживая.

— Только то…. — пробормотала я, — что иногда говорит Кира. Анна заблокировала все личные счета: и здесь и за границей, наложила ограничения на имущество… предлог, что Дани тратит эти деньги на меня…. Не смешно ли? Хорошо хоть счета компании она заблокировать не может — иначе это был бы конец. Но ее адвокат затребовал все финансовые отчеты за последние пять лет…. А она оформила доверенность представлять ее интересы на Бореньку… представляешь, как все в компании сейчас матерятся? Он в офис приходит с видом хозяина….

— Алин… ты мне про компанию рассказываешь, а не про Даниила. Что с ним?

— Что ты хочешь услышать, Зоя? — в носу внезапно защипало. — Не знаю я, что с ним. Он никогда эмоций не показывает. Я вообще не знаю, что у него в голове, понимаешь? Знаю одно, до меня у него любовницы не было. Ни одной. И что ему вдруг в голову ударило со всем этим разводом — тоже не понимаю.

— Вот о чем, Лин, — погладила меня по плечу Зоя, — я и говорю.

— Я заблокировала его телефон. Таких вещей он не прощает — никому и никогда. И тут не важно, какая была причина. Он больше не станет искать со мной контакта. Это я знаю точно.

На секунду я замолчала, вдохнув морозный воздух, и добавила:

— Кире он, конечно, не жалуется. Но я знаю, что радуется, что она помогает ему дома. И ещё… что все экзамены она сдала.

Я остановилась, подбирая слова, чтобы не звучать совсем жалобно и тоскливо.

— Я его… только на фотографиях и вижу.

Зоя слегка приподняла брови, но молчала, давая мне договорить.

Зоя слегка приподняла брови, но ничего не сказала, давая мне возможность продолжить.

— Кира мне… — я криво улыбнулась, чувствуя странное смешение обиды и горечи, — отчёты о проделанной работе шлёт. Представь: Даниил и поглаженная ею рубашка, Даниил и приготовленный ею завтрак.

Мой голос дрогнул, но я старалась удержать спокойствие, хотя внутри всё скручивало от странного чувства. Эти отчёты Киры одновременно ранили и вызывали какое-то болезненное удивление.

Зоя расхохоталась так громко и заливисто, что я невольно остановилась и улыбнулась ей в ответ.

— Вот мелкая засранка, Лин! Ты что, совсем не вдупляешь, что она тебе его забыть не дает!

— Зачем ей это? — глухо спросила я. — Сейчас, когда я отошла в сторону, у ее семьи все шансы на счастливое воссоединение.

— Лин, она ведь ребёнок, — пожала плечами Зоя. — Ей трудно говорить, что она чувствует. Она не скажет тебе напрямую. Но знаешь, иногда действия говорят гораздо больше слов. Все это можно и без него сделать, а она тебе хоть одно фото без него отправляла?

Я закатила глаза, чувствуя, как уголки губ предательски поднимаются в усмешке.

— Одно, — произнесла я с паузой, словно размышляя.

Зоя нетерпеливо махнула рукой, подгоняя меня продолжить.

— Как она постирала их носки и белье. Нижнее. В машинке, если что… — я выдержала театральную паузу, потирая переносицу. — А потом плача спрашивала, почему ее белые трусы стали грязно-розовыми! Разложив передо мной всю эту красоту. Свои… отцовские… какая разница, — я еле сдерживала смех.

Зоя замерла на миг, а потом разразилась таким громким, заразительным хохотом, что даже птицы в близлежащих ветвях встрепенулись. Слёзы хлынули из её глаз, и она даже не пыталась их стереть. Согнувшись пополам, она прижалась плечом к ближайшей берёзе, явно представляя себе эту картину.

— Это лучшее, что я слышала за неделю, — едва выдохнула она, вытирая глаза.

Но когда приступ смеха прошёл, её лицо вдруг стало серьёзным. Она выпрямилась, вздохнула и посмотрела на меня с неожиданной мягкостью.

— А ведь ты скучаешь по нему, Лин, — тихо произнесла она, словно не задавая вопрос, а утверждая очевидное.

Я отвела взгляд, почувствовав, как от её слов внутри что-то сжалось.

— Это ничего не меняет, Зойче, — ответила я после паузы, с трудом подбирая слова. — Да, скучаю. Но я сделала ошибку, за которую сейчас плачу. Я позволила своим чувствам взять верх над разумом, допустить что-то большее, чем банальная интрига…. — поморщилась. — На секунду подумала, что и у него ко мне….

Я снова повернулась к ней, чувствуя в её взгляде нескрываемое сочувствие.

— Я не Анна, — добавила я твёрже. — Перекладывать на других свои ошибки не стану. Это мой груз.

Зоя нахмурилась, её глаза внимательно изучали моё лицо, словно она пыталась найти в нём что-то, что я сама от себя скрываю.

— Ты… уверена, что ошиблась, Лин? Уверена, что правильно оценила ситуацию? Уверенна…. — она запнулась, — что ошиблась в его чувствах?

Я тяжело вздохнула, и на мгновение стало так тихо, что было слышно, как ветер качает заснеженные ветви.

— Знаешь, Зой, — я посмотрела ей прямо в глаза, — я сейчас вообще не уверена, что у него хоть к кому-то из нас, не считая Киры, есть чувства.

Зоя удивлённо приподняла брови, но промолчала.

Мы некоторое время молча шли по тропинке.

— Какие планы на будущее? — спросила Зоя. — На Новый год?

— Никаких, Зойче. Буду одна. Ты домой поедешь?