Милфа (СИ) - Малиновская Маша

Я вжимаюсь в стену. Тело леденеет. Пистолет. Настоящий. Тот самый, который я видела в его квартире.

Я не дышу. Кровь пульсирует в висках, давит на уши.

Боже, почему это не сон?

И в тот же момент что-то падает на пол рядом с его ногами.

Конверт.

Фотографии рассыпаются веером. Черные, глянцевые. Я моргаю, медленно опуская взгляд.

И вижу себя.

Себя на коленях.

Себя в его руках.

Себя в ту ночь, в клубе, в момент полной потери контроля.

38

Кровь отливает от лица и в области сердца внезапно становится горячо.

Я поднимаю голову. Встречаю его взгляд. Вижу, как он замирает.

Грудь сдавливает. Воздуха не хватает. Кончики пальцев немеют. Мне кажется, все моё тело теряет чувствительность. Деревенеет.

— Что это? — мой голос тонкий, почти шепот.

Илья не отвечает. Сжимает челюсти и роняет взгляд в пол, а потом снова вскидывает на меня. Тяжёлый, давящий, чужой.

— Что. Это. Такое?! — я чувствую, как мои губы дрожат, как на меня несётся неуправляемый бронепоезд истерики, которую остановить уже невозможно.

— Лиля…. — он делает шаг, я отшатываюсь.

— Не подходи ко мне! — я задеваю ногой рассыпанные фото, они разлетаются ещё шире.

Страшный, пугающий калейдоскоп рассыпанных деталей внезапно встаёт в ряд.

— Это… Это всё…. Ты!.. — внутри становится так гадко, что желудок болезненно сжимается.

Губы дрожат, слёзы подкатывают. Всё внутри меня выворачивается наизнанку, предательски рвётся наружу.

— Это ты подставил меня?! Это всё было… зачем? Чтобы…. чтобы меня… — голос срывается. Я не могу даже закончить фразу.

— Лиля… — он снова делает шаг, но я ударяю его в грудь обеими руками. — Чёрт, дай мне объяснить…

— Не трогай меня! — я не узнаю себя. Меня рвет изнутри, руки дрожат. — Ты лгал! Всё это время… лгал мне!

— Лиля, послушай…

Я пытаюсь пройти к двери, но он хватает меня. Крепко. Захлопывает мне рот ладонью и прижимает к себе.

Я дёргаюсь, но он только сильнее сжимает руки. Пытаюсь вырваться, но он держит крепко.

— Послушать? ПОСЛУШАТЬ?! — мой крик разносится по комнате. — Ты меня предал! Ты меня… ты меня просто трахнул ради этих снимков?!

Я кричу так, что воздух в лёгких обжигает. Меня трясёт, колотит. Меня рвёт изнутри, но Илья не отпускает. Он крепче вжимает меня в свою грудь, его лоб прижимается к моему. Его пальцы сжимают мои запястья.

— Прости, — он выдыхает это мне в губы, горячо, почти шепотом. — Лиля, прости… Я клянусь, я не думал…

Я дёргаюсь снова, сильнее, почти в агонии, но он не выпускает меня.

— Прости? — я дышу судорожно, я задыхаюсь. — Ты… ты разрушил меня, ты сделал из меня шлюху! Ты поставил меня под удар! И ты говоришь "прости"?!

Илья резко наклоняется, и его губы обрушиваются на мои. Грубый, жёсткий поцелуй. Он целует так, будто хочет заставить меня замолчать, будто пытается склеить то, что уже разбито вдребезги.

Я чувствую его руки на своем теле, его силу, его отчаяние. Он прижимает меня к себе, его пальцы проходят по моей талии, по спине, по коже, которая теперь горит от ярости и боли.

Я кусаю его губу до крови.

— Козёл!

Он резко отстраняется, но не отпускает меня. Его дыхание сбивается, глаза темнеют. Я вижу в них злость, но больше… больше там боль. Настоящая, глубокая.

— Лиля, замолчи, прошу, — шепчет он в самое ухо. Горячее дыхание обжигает, усиливая дрожь. Проклятое тело! Оно не должно так реагировать! Не должно! Особенно сейчас! — Они могут быть здесь.

Я не верю ему. Не верю! Не могу. Не хочу!

Но звук в подъезде.… он снова раздаётся. Там точно есть кто-то.

Глухой, будто кто-то ступает на лестнице.

Я замираю. Чувствую, как бешено колотится его сердце.

— Тихо, — просит он и прижимается ко мне лбом. Дышит часто, тяжело. — Лиля…

— Отпусти…. меня… — шепчу я сквозь сжатые зубы, упираясь в его сильную грудь ладонями, но он только сильнее впивается пальцами в мои плечи.

— Лиля.… прости. Прости меня.

Я чувствую, как его губы едва касаются моего виска.

— Я… Я не хотел так… Я клянусь, я не хотел.

Слова звучат глухо, надломлено. Он зарывается пальцами в мои волосы. Я хватаю воздух, будто тону.

— Я не мог…. не мог тебе сказать. Чёрт, Лиля, я…

Он гладит мою щёку, пальцы едва касаются губ. В его взгляде то, чего я не видела прежде.

Отчаяние.

Но мне так больно сейчас, что я не готова оценить. Не хочу. Не стану.

— Я…. я влюбился в тебя, — шепчет он. — И не смог сделать то, что должен был. Для чего меня к тебе подослали.

— Ты…. Ты… — я не могу даже сказать ничего в ответ.

Я в таком шоке сейчас, что внутри горит всё. Пылает в огне боли. Выжигает.

Он наклоняется ниже. Губы почти касаются моих.

И я чувствую… страх.

Этот человек… этот мужчина… только что предал меня. Лгал мне. Использовал меня. И теперь… теперь он хочет снова запутать меня.

Я резко отворачиваю голову.

— Нет, — выдыхаю.

Но его руки всё еще на мне.

— Ты не понимаешь… — голос его хриплый, сбитый. Он сжимает меня крепче, шепчет, словно одержимый. — Ты не понимаешь, как я схожу с ума от тебя. Повернулся, Лиля. Свихнулся. Потому что против Белого никто не пойдёт в своём уме. А я больше не в своём.…

Я чувствую, как его пальцы соскальзывают на мою шею, затем на плечи.

— Я не могу… Я не могу остановиться…

И тогда он целует меня снова.

Сильно, жадно, как утопающий хватается за последний шанс.

Я чувствую, как его руки опускаются ниже, как он впивается пальцами в бёдра. Как его тело прижимается крепче.

— Отпусти, Илья, отпусти меня!

— Я не могу, Лиля. Не могу. Не отдам тебя никому, я им не позволю… никому.

И тогда я осознаю…

Он не просто не может меня отпустить.

Он готов забрать меня силой. Выпотрошить не только душу своим предательством, но и тело сломать.

Меня охватывает паника. Я начинаю биться в его руках, дёргаться, царапать его, пытаться отстраниться.

— НЕ ТРОГАЙ! — я вырываюсь, и наконец он замедляется.

Отшатывается.

Медленно отступает, глядя на меня широко раскрытыми глазами. Потом моргает несколько раз и сглатывает, будто только очнулся.

— Лиля.… — его голос едва слышен, на лбу быстро пульсирует жилка.

Он осознаёт.

— Чёрт… — он сжимает пальцы в кулаки, его грудь вздымается в тяжелом дыхании. — Прости. Адреналин шпарит.

Я молчу.

Громкий стук в моей голове.

В висках.

В груди.

Он….

Я больше не могу здесь оставаться.

Я делаю шаг назад. Потом еще один.

Он не двигается.

Просто смотрит.

— Лиля….

Я бросаюсь к двери, дергаю ручку.

— Прости меня…. — снова повторяет он, но голос его уже глухой, разбитый.

Я открываю дверь. Плевать, кто там за ней. Рядом с Ильёй я находиться больше не могу не минуты.

И убегаю.

Я бегу.

Я выбегаю на улицу, тёмный подъезд сменяется ночным воздухом. Я даже не чувствую холода, только удары сердца, только свою боль, которая пронзает каждую клетку тела.

Я спотыкаюсь, ноги подкашиваются, и я оседаю прямо на асфальт. Колени обдираю, но даже не чувствую боли.

Рыдания рвут грудь.

Не просто плачу — меня выворачивает наизнанку. Я не могу дышать, воздух будто сдавливает грудь. Всё рушится. Всё. Моя жизнь, мой мир. Муж, который ломает меня, как хочет. Сын, которому плевать на всё, что я сделала для него. Любовник, который оказался предателем. Бандиты, которые хотят использовать меня в своих играх. Я…

Кто я теперь?

Я задыхаюсь. Меня выворачивает. Я наклоняюсь, желудок сходит с ума, и меня рвет прямо на мокрый асфальт.

Тело дрожит. Я прижимаю ладони к лицу, пытаюсь успокоиться, но не могу. Голова кружится, уши заложены. Паника накрывает волной.

Нельзя сидеть. Нельзя оставаться здесь.

Я вытираю рот дрожащей рукой, всхлипываю и заставляю себя встать. Колени подгибаются, но я опираюсь на стену дома и делаю несколько глубоких вдохов.