Прочитай меня (СИ) - Морская Лара

Неуютно — вот как я себя чувствовала. Мы все еще стояли на возвышении, у всех на виду, открытые, обсуждаемые.

— Трясешься? — весело спросил Егор, притягивая меня ближе. Слишком близко. Наше соседство могут не так понять, даже его отец заподозрил неладное.

— Нет, не трясусь.

— Странно… Неужели в здании вибрирует пол? — усмехнулся, но сразу посерьезнел. — Аль, если хочешь, уйдем. Нам все равно скоро в школу ехать.

— Мы не можем так просто уйти. Ты начальник, у тебя есть обязательства…

Взяв меня за руку, Егор сказал отцу всего одно слово:

— Прикроешь?

Валерий Филиппович кивнул, но проводил нас тяжелым взглядом до самых дверей. Знать бы, о чем он думает. Высказал бы все свои опасения напрямую, и тогда я рассею его страхи. Я не претендую на его сына, вообще ни на что на замахиваюсь. Я тихо исчезну… очень скоро, буквально на днях, ему не о чем беспокоиться.

Мы ушли с фуршета раньше положенного, но попали в пробку и чуть не пропустили появление капсулы времени из липкой майской грязи. Максим Филиппов уже вовсю размахивал лопатой. Для капсул в школьном дворе отведено особое место, несколько квадратных метров вдоль забора.

Сделав еще пару движений, Максим торжественно передал лопату следующему в очереди.

Копающие выглядели так сосредоточенно, словно искали нефть или гробницу фараона, а не ящик с детскими каляками.

Повезло Захару — высокому, симпатичному парню, будущему врачу. Как только он ткнул лопатой в мокрую землю, раздался характерный стук. Капсулу передали Ирине Семеновне, а яму засыпали землей.

В этот раз все внимание досталось Егору за его внешний вид и карьерные успехи. Мне же посылали только косые взгляды: в прошлый раз уходила с Никитой, а в этот — пришла с Егором. Ветреная оборвашка.

Сфотографировавшись с капсулой, мы направились в здание школы.

— Привет, Аля!

От знакомого мелодичного голоса ощутимо дрогнули плечи.

В суматохе последних дней я забыла об Изабелле, и ее появление смутило.

Взяв меня под руку, она улыбнулась.

— Помнишь, мы сидели за одной партой?

— Конечно, помню. Хорошо, что ты пришла, Изабелла. Рада тебя видеть.

— И я тебя. Ты настоящая красавица, Аля, какой всегда и была.

Изабелла говорит грустно, с ноткой зависти, и от этого пласты памяти переворачиваются, тревожа прошлое. Должно быть наоборот: я завидую Изабелле, а не она мне.

— Ты тоже замечательно выглядишь.

— Может быть, если тебе нравится гора рыхлого теста.

— Не всем нравятся худышки.

— У меня нездоровая полнота. Я стараюсь похудеть, но жир висит как приклеенный.

По пути в класс мы обсуждаем диеты, вечно актуальную тему. Я не помню Изабеллу грустной, она всегда светилась радостью. Пополневшая, она все равно красива, грациозная, ухоженная. И добрая.

Мы садимся за нашу парту, вспоминаем детство. У нас с Изабеллой очень разные воспоминания.

Ирина Семеновна отпирает замок и достает из капсулы стопку писем.

Знаю, что все это ерунда, но внутри словно дергается нить. Привязка к прошлому. Тетя хранит мои детские рисунки, но это другое. Сейчас я увижу письмо самой себе из прошлого. Потираю влажные ладони и оглядываюсь. Егор болтает с соседом по парте, но ловит мой взгляд и подмигивает. Я бы хотела открыть письмо вместе с ним, даже если прекрасно знаю содержание. Просто… мы же пришли вместе, да и вообще… он знает, как меня успокоить. И насмешить заодно.

У Изабеллы дрожат руки. Она сжимает бледные пальцы в кулаки и шумно вздыхает.

— Ты помнишь, что в письме? — шепчу, чтобы отвлечь ее от явно неприятных мыслей.

— Конечно, помню. А ты?

— Тоже.

Нацепив очки, Ирина Семеновна торжественно объявляет:

— Алина Токарева!.. Евгений Синицин!..

Ребята подходят к классной руководительнице по одному, как за дипломом. Потом молча садятся за парту. Кто-то сразу разрывает конверт и жадно вглядывается в детские строки.

Кто-то мнет его в руках, не решаясь открыть.

— Аля Гончарова!

Я кладу конверт на край стола. Выбрасывать не хочется, открывать тоже. Странное чувство. Изабелла держит свой в руках, водя пальцем по ровным буквам имени, написанным учительской рукой.

— Ты тоже не открываешь? — не сдержалась я.

— Зачем? — Изабелла пожала плечами. — Я знаю, что в нем. А ты?

— Та же история.

— Не зря нас с тобой вместе посадили! — Изабелла рассмеялась, грубо, громко, привлекая внимание. Остальные возились со своими конвертами и потихоньку болтали друг с другом.

Перед нами материализовалась Наташа Потапова с видеокамерой.

— Аля, мы делаем запись для школьных архивов. Не поделишься впечатлениями от открытия капсулы времени?

— Это было забавно. Я рада, что пришла.

— А письмо не покажешь?

— Нет, но скажу, что моя детская мечта сбылась.

— Очень за тебя рада!

Наташа пошла дальше по ряду.

— Моя тоже почти сбылась. — Изабелла скомкала конверт в руках. — Знаешь, что я написала? Хочу большой дом, красивого мужа и много детей. Родители обещали устроить свадьбу следующей весной. Муж красивый, это точно, да и на дом не поскупятся.

Таким голосом говорят о смертельной болезни, а не о сбывшейся мечте.

— Что-то не так? — В позе Изабеллы столько печали, что захотелось взять у нее чуток.

Изабелла подняла голову, и меня отбросило назад холодной неприязнью ее взгляда.

— Не смей меня жалеть! — прошипела она. — Я любила Никиту и люблю. — Опомнившись, вздохнула и в знак примирения сжала мои пальцы. — Ты должна меня понять, Аля. Ты ведь тоже была в него влюблена.

— Да. — Отрицать не имеет смысла, все об этом знали.

— Я знаю, что вы встречаетесь, — сухо сказала Изабелла, глядя в сторону. — Мы с тобой дружили в детстве, поэтому скажу без обиняков. Не верь его словам, он любит болтать глупости. В следующем году мы поженимся, это решенный вопрос. У нас обязательно будут дети. Я вылечусь, забеременею… обязательно. Это временное бесплодие. А фигуру верну после. Мы будем счастливы, Никита и я. Он вспыльчивый, иногда лишнего наговорит, но он меня любит. По-своему, но любит.

Изабелла говорила громко, с нажимом, убеждала саму себя. От ее тона все внутри перевернулось и отказывалось становиться на место.

Егор убрал свое письмо в карман и теперь напряженно следил за нами с Изабеллой.

Немудрено, у нее такое выражение лица, словно вот-вот набросится на меня.

Невеселая вышла встреча.

— Любовь бывает разной, — убежденно сказала Изабелла, в ее глазах ничего кроме грусти.

— Да, конечно. Когда я согласилась на свидание, я не знала, что вы вместе. Я не люблю Никиту, да и он меня тоже, и больше никогда…

Изабелла махнула рукой, останавливая меня.

— Я не хочу знать. Просто прими ко вниманию мои слова.

Она отвоевывала у меня свою собственность, самую главную ценность, которую удерживала годами, и которая полагалась ей по завету родителей и по закону вселенской справедливости. Или несправедливости.

Несмотря на пламенную речь Изабеллы, я вышла из этого раунда победительницей. Она же выглядела раненой, ослабшей от необходимости отстаивать то, что считала своим.

— Изабелла, помнишь свой пенал с картинками фей из мультиков?

— Еще бы! Я его обожала.

— Я мечтала о нем все детство. Пару лет назад увидела похожий в магазине и купила, ношу в нем всякие мелочи. Клиентки думают, у меня есть дочка. Глупые! Будто я отдам дочери такую ценность!

— Еще бы! — лицо Изабеллы расслабилось, глаза посветлели улыбкой. — Хороший был пенал.

— Знай, Изабелла, что я очень тебе завидовала. Всегда.

Она хотела возразить, удивиться, но вместо этого кивнула. С благодарностью за то, что я восстановила незримый баланс между нами.

— Аля… помнишь день, когда Никита пришел в наш класс? — прошептала, сплетая побледневшие пальцы.

— Помню.

— Я влюбилась в него с первого взгляда. А он застыл в дверях, как вкопанный, и смотрел на тебя. Если бы Ирина Семеновна не вмешалась, не посадила Никиту со мной, он бы достался тебе.