Прочитай меня (СИ) - Морская Лара

— Нет, что ты! Он случайно…

— Я иногда сожалею, что Никиту посадили со мной, — прервала она. — Кто знает, как сложилась бы моя жизнь…

Желающих прочитать письма вслух оказалось на удивление много. Девочки мечтали о принцах, детях и красивых платьях, мальчики — о подвигах и полетах в космос. Запомнился только одноклассник, мечтавший «вырасти таким же большим, как папа». Вроде ничего необычного, однако к письму прилагался рисунок, доходчиво поясняющий, на рост какой части тела он надеялся. Довольный парень поклялся, что его желание сбылось.

Попрощавшись с Ириной Семеновной, мы пошли в кафе, почти все, кроме Изабеллы. Она попрощалась со мной сухо, не глядя в глаза, но несколько минут спустя догнала нас на проспекте. Длинные светлые волосы развевались по ветру, перекинутая через руку накидка с леопардовым принтом волочилась по асфальту.

— Аля!! — отведя меня в сторону, она перевела дыхание. Покрасневшие глаза выдали правду: она только что плакала. Однако взгляд был решительным, даже жестким. — Я наговорила ерунды, не верь, я ни о чем не жалею. И ты меня не жалей! — потребовала строго. — У меня все отлично, а будет еще лучше. У нас с Никитой обязательно будут дети. Красивые дети. Большой дом и трое детей.

— Обязательно! — кивнула я. Изабелла развернулась и пошла прочь, все еще волоча за собой баснословно дорогую накидку. Со стороны для любого прохожего она выглядела счастливой, просто потому что у женщины настолько красивой и богатой не должно быть причин для печали. Никаких.

В кафе мы посидели замечательно. В этот раз одноклассники показались мне другими. Они не разглядывали меня, как неведому зверушку, да и я ничего не пыталась им доказать, не притворялась и не нервничала. Прошлое отпускать не пришлось, оно исчезло само, легло пыльным рисунком на те части памяти, которые пробуждаются в старости.

— Я слышал, как Изабелла говорила про детей. Что с ней? — поинтересовался Егор по дороге домой.

— Ничего страшного. Скоро вылечится, и у них с Никитой будут дети.

— И… как ты?

— Рада за них.

— Правда? — свернув с дороги, Егор остановил машину.

— Правда. Я уже дважды сказала тебе, что Никита оказался не тем человеком, которого я помнила. Он меня не интересует.

Долгую минуту Егор изучал меня, потом достал из кармана конверт.

— Давай, Аль, на счет «три» покажем друг другу наши письма.

— Не хочу.

— А придется. Колись! На этой неделе я твой начальник, так что слушайся.

Неохотно достала конверт из кармана и протянула Егору.

— Ты его даже не распечатала!

— И так помню.

Своими тайнами делиться не хочу, но мне безумно интересно, о чем мечтал маленький Егорка. Зажигаю свет в салоне, смотрю на его письмо и…

— Воронцов, что это за жуть?!

— Сама ты жуть! Отлично нарисовано. Что может быть непонятного?!

Его письмо, как и мое — рисунок. Егор все прорисовал тщательно, в деталях, но сказывается возраст. Воин больше похож на зомби, зато меч отменный, по размеру больше самого героя. Плащ на воине красивый, с гербом и буквами ЕВ. А рядом гора тел и скелетов. Одним словом, побоище. А ведь я могла и догадаться, о чем мечтал маленький Егор.

— А это что за палатка сбоку? Корабль из «Звездных войн»? Или елка со звездой наверху? Новый год у джедаев?

— Сама ты палатка! Отдай письмо! Лучше на свою мазню посмотри. Что это вообще такое? Яйца? Пять больших яиц, в каждом по три маленьких?

— Дурак ты, Воронцов! Это не яйца, а лица с распахнутыми глазами и ртами. Это зависть. Я хотела, чтобы мне завидовали.

— Правда, что ли?

— Да.

— Блин, Гончарова, лучше б ты нарисовала яйца.

— Вот и я так думаю. Я завидовала одноклассникам — у вас были родители, деньги, уверенность в себе. И я пообещала себе, что однажды все вы мне позавидуете. А Никита… пожалеет, что надсмехался над моей влюбленностью.

Никогда еще Егор не слушал меня так внимательно. А меня потянуло высказаться, в знак благодарности. За то, что он снова привел меня в школу, позволил исправить воспоминания от вечера встречи и получить новые. А особенно за то, что не злится и не осуждает меня, хотя я снова заговорила о Никите.

— Моя мечта сбылась. На вечере встречи мне завидовали, Никита не отходил ни на шаг, даже пригласил меня на свидание. Только все оказалось ненастоящим. Я добилась своей мечты и тут же в ней разочаровалась. Это как получить золотую медаль, а потом узнать, что она шоколадная, и на обороте написан адрес кондитерской фабрики.

— У тебя не было золотой медали, — Егор подмигнул, но взгляд остался серьезным.

— Спасибо, что напомнил.

— А у меня была, — показал мне язык, как мальчишка.

— Какой же ты молодец!

— Рад, что ты наконец это поняла.

— И что написано на оборотной стороне твоей медали?

— То, что и всегда.

— «Сделано в Китае»?

— Хаха! — щелкнул меня по носу. — «За особые успехи и так далее». У тебя была дурацкая мечта, Аль.

— Твоя типа лучше! — Снова посмотрела на изображение баталии. — Ладно, признаюсь, меч красивый.

Егор хмыкнул и выехал на дорогу.

— Не-а, меч здесь не главное.

— А что?

На фоне тишины вечернего города мерно тикал сигнал поворота. Егору понадобилось с десяток щелчков, чтобы ответить.

— Главное, чтобы мечта делала тебя счастливой. Вот я смотрю на мой рисунок и улыбаюсь. А ты добилась своей мечты, и она не принесла тебе счастья. А без этого какой смысл мечтать?

Около дома я напомнила Егору, что он так и не сказал, над чем мне работать дальше. Он пообещал позвонить утром, на том и расстались.

Засыпая, я думала о его рисунке. Казалось, вот-вот, и я увижу на нем что-то важное, но нет, всего лишь побоище и прекрасный герой, победивший в бою.

А еще я думала о его последних словах.

Меня подбросило на матрасе в три утра. Идея. Как гейзер внутри, вот-вот вырвется. До планшета не дотянуться, бумагу не достать, боюсь разбудить тетю. Нашла на кухне карандаш и кусок старой газеты, стала чиркать на полях. К четырем утра я лезла из кожи вон и думать могла только об одном — Егор. Знал же, поганец, что однажды меня взорвет! Все обо мне знал и манипулировал моей фантазией, так пусть теперь пожинает плоды.

Ничего гениального я не придумала, но дело не в этом. Егор хотел, чтобы я загорелась идеей. Кому и какая от этого польза, понятия не имею. Но вот, горю. Полыхаю.

В 4:15 я не выдержала. Пара немыслимых пируэтов — и мне удалось достать сумочку с подоконника. К счастью, тетя продолжала мирно храпеть. До шести утра я сидела в сети, листала странички конкурентов.

Потом не выдержала, позвонила Егору. Для воскресного утра неприлично рано, но он знал, с кем связывается, и подначивал меня. Сказал, если появятся идеи, сразу сообщить.

Теперь пусть терпит.

Его телефон отключен, но меня и это не остановит. Уверена, Егор не удивится моему появлению.

Я поторапливала таксиста после каждого километра. Зевающий мужчина смотрел в зеркало заднего вида и качал головой. С укором.

— Случилось у вас что? — поинтересовался лениво.

— В голову пришла важная мысль, спешу поделиться с другом.

— Мысль? Ваша первая, что ли?

Еще один остряк нашелся!

— Скорее давайте, вот-вот начнется воскресная давка.

— Какая еще воскресная давка?!

Только стоя у подъезда Егора, я задумалась о том, что он может быть не один. Палец замер над кнопкой переговорного устройства, но я решительно тряхнула головой. Раз уж приехала…

Егор ответил после третьего звонка, голос хриплый, заспанный.

— Кто?

— Ты женат?

— Аль, это ты?

— Я. Ты женат?

— Сколько сейчас… полседьмого утра?!

— Ты женат, спрашиваю?

— Нет!

— Тогда открывай!

Я поднялась так быстро, что он не успел очухаться, так и открыл дверь в одних боксерах.

Заспанный, домашний. На плечах гусиная кожа от прохладного лестничного воздуха. Трудно не заметить отменную фигуру, но комплиментов от меня не дождется.