Выкладывает на стол телефон, открывает что-то, медленно расстегивает рубашку.
Я понимаю, что все это значит быстрее, чем вижу, как появляется татуировка на груди бывшего.
Змей, пожирающий собственный хвост.
Татуировка, которой не было. У Леши вообще ни одной татуировки не было.
— Ах ты… — дыхание перехватывает.
В лицо бросается краска. Я взглядом выхватываю предметы, ища поувесистее.
— Тебе было весело? — спрашиваю с горечью. — Надеюсь, ты хорошо посмеялся над глупой бывшей женой! А теперь… Уходи. Уходи и забирай свой букет.
— Посмеялся?
Леша смотрит устало..
— Неужели заметно, что мне весело? Я пошел на этот шаг от отчаяния, которым меня накрыло после твоей исповеди в больницы. Только тогда я понял, что натворил, а до этого как в угаре метался, будто в бреду. Только себя замечал, только о своей боли и обиде думал. Мстить пытался… мелко. Все эти бабы, — вздыхает. — Ничего не значили! Тупая и нарочная демонстрация… Как уж на сковороде. Закапывал себя все глубже.
— Все кончено. Уходи.
— Я не хочу, чтобы это заканчивалось. Поговори со мной! — требует и просит одновременно. — Поговори со мной, как с этим Андреем. Мы никогда с тобой не обсуждали приятные пустяки. Мне будет мало.… Потому что ты обходила стороной разговоры обо мне самом и отказывалась обсуждать бывших. Поговори со мной, как раньше говорила со мной.
— Как раньше, уже никогда не будет!
— Поговори со мной по-новому, как угодно. Просто будь рядом. Я, видишь ли, и месяца не продержался, чтобы не быть рядом хотя бы так… — разводит руками, смеясь нервно.
Можно, конечно, убежать. Накричать.
Вызвать охрану.
Попрощаться с дочерью, сказав, чтобы она больше не дурила, и уехать…
Но смогу ли я убежать от себя?
Или это прошлое будет вечно меня преследовать.
Я медленно сажусь за стол, напротив Алексея.
Он не отводит от меня взгляда.
— Ты стала другой. Я хочу тебя узнать такую.
— Иди ты лесом, Леша. Или Андрей? О господи.… — смеюсь. — Я внезапно поняла, почему ты назвался Андреем!
— Я думал, ты раскусишь меня раньше.
Леша десятки раз рассказывал мне эту историю. О том, как его родители не могли определиться с именем сына. Мама хотела назвать его Андрей, но муж был против. Андреем звали его отчима, жестокий и страшный был человек. Отец Леши пошел заполнять бумаги на рождение сына и вписал туда имя Алексей. Мама Леши взбунтовалась и до двух-двух с половиной лет в отсутствии мужа называла сына Андрюшей, пока не стало ясно, что он то отзывается на имя, то никак не реагирует… Родителям хватило мудрости в итоге прийти к пониманию.
— Ты был прав, когда написал, что ты мне не понравишься. Ты мне не нравишься! — говорю я, посмотрев прямо ему в глаза. — Никогда не любила лжецов.
— Но ты любила меня. Я феерически все просрал.
— Неужели ты решил извиниться? И объясниться? Не поздновато, Леш, м?
— Поздно. Но помнишь тот идиотский спор возле суда?
— Конечно. И я сказала, что не собираюсь с тобой спорить!
— Дело в другом. Я тоже….
— Что, тоже, Леш?
— Тоже выдвигаю свою кандидатуру. На роль твоего мужчины.
— Ещё чего! Бывший в употреблении товар!
— Зато проверенный, — парирует. — Я могу объясниться, я осознал ошибки и сам себя наказал тем, что тебя нет рядом со мной. Между нами все ещё искрит! — сыплет аргументами.
— Я могу просто банально хотеть секса. Без обязательств и головомойки!
— Я готов.
Глава 31
Лиза
После слов Леши о полной готовности, я и моргнуть не успела, как он уже толкает меня вперед.
Приходится отступать, к столу.
Бывший действует напористо, уверенно.
Гладит, обнимает, дотрагивается осторожно и чувственно, но так…
Будто в сердце с каждым своим касанием запускает горячие стрелы.
Он прежде меня так не касался.
Или касался, но давным-давно….
Бережно, с восторгом и голодом, который читается в каждом жесте и взгляде.
Его жажда считывается на кончиках дрожащих пальцев, в шальном взгляде, даже в том, как он нетерпеливо облизывает губы и сглатывает.
Чувствую себя десертом на серебряном блюдечке с золотой каемкой.
— Хочу тебя, на все готов. На все.… — шепчет на ушко. — Без головомойки. Клянусь.
Я закрываю глаза, позволяю его поцелуям перетечь с шеи на плечи и отталкиваю бывшего мужа.
— Без обязательств, говоришь? — смотрю ему прямо в глаза. — Секс без обязательств может быть с тем, с кем нет никакого прошлого.
— Или, напротив, с тем, о ком не строишь больше никаких иллюзий, — парирует он.
Ну да, конечно.
Теперь-то я знаю, что он может изменить.
Это раз плюнуть.
Может гнобить долго и упорно.
Это два раза плюнуть.
Ничего не объясняя…
Это три-и-и!
Я могу продолжать так до бесконечности.
Да, я душнила, признаю для себя.
Но.… он ведь так и не извинился.
Не объяснился.
У меня внутри до сих пор огромная дыра, которая иногда ночами кричит: «Почему?»
У нас все так хорошо было.
Хорошо же?
Я бы поняла, если бы было херово….
Или хорошо было лишь для меня, но не для него?
Господи, я хочу понять, но… спрашивать не стану.
Почти два года прошло с момента его измены, а меня до сих пор полощет дурнотой от воспоминаний о том, как я нашла в его машине трусики.
Одеванные кем-то трусики, какая это мерзость, видеть на ластовице подсохшие выделения….
Отталкиваю бывшего.
— Ничего не выйдет.
— Но, Лиз! Я готов. Всё изменилось. Я….
Смотрю на Лёшу.
И хочется, и колется.…
Но если я снова на это пойду, будет, как в том всем известном выражении: мышки кололись и плакали, но продолжали жрать кактус.
— Ничего не изменилось. Ты снова меня обманул. Хотел начать все с обмана!
Я бы пошла сейчас ему навстречу, если бы он захотел объясниться.
Но Леша не считает нужным это делать, а я не хочу просить.
Не хочу тянуть правду клещами.
Может быть, она совсем не нужна, эта правда, о том, как все было, но….
Выходит, всё-таки нужна.
Мне.
Жаль, он так и не понял, как сильно обидел меня.
Даже не изменой, а тем, что так и не посчитал нужным поговорить и объясниться.
— Но ты же хочешь меня.
— Не больше, чем ты — меня, — парирую с легкой улыбкой.
Леша делает шаг вперед, я смотрю ему в глаза.
— Я говорю тебе «нет». И что ты сделаешь? Попытаешься снова взять меня силой, как это уже было однажды?
Леша порывается что-то сказать, но замолкает, помрачнев лицом. Он отводит взгляд в сторону, обронив глухо:
— Мне нет прощения. И покой я тоже найти не могу. Как мне быть? Как?! Я и слов подобрать не могу!
Сделав несколько шагов к двери, бывший неожиданно разворачивается и садится в кресло.
— Я никуда отсюда не уйду.
— Офигел, что ли?
— Не уйду! — упрямится. — Хочешь, полицию вызывай, но я не уйду!
Смотрю на него, напряженного и по-детски упрямого.
Боже, как будто пацан!
— Да ради бога, можешь разместиться, — фыркаю. — Можешь даже завтра себе этот номер взять.
— Почему завтра?
— Потому что я уезжаю завтра! — рявкаю. — Моей помощи здесь и не понадобилось. За Леськой папочка все приберет, я ее обняла, поддержала. И все на этом. С меня довольно. Я больше не вернусь туда, где по мне, только и делают, что топчутся в свое удовольствие.
— Да как ты не понимаешь! — хватается за волосы.
— Я, действительно, не понимаю, как можно быть таким нахалом. Насрал в душу, как кот в тапки, а теперь ластишься и об ноги трешься!
***
Схватив халат, я ухожу в душ, запершись в ванной комнате.
Мне нужно немного времени, чтобы прийти в себя.
Если у Леши есть совесть, то я вернусь, а его — нет.
Но….
У него точно нет совести.
Он занял мою кровать.
Развалился там с обнаженным торсом, демонстрируя, что этот год он не валял дурака, восстановился, подкачался.
