Одержимость Буйного (СИ) - Сакурская Яра

Оборачиваюсь, провожаю их удовлетворённым взглядом.

Вряд-ли Гор её убьёт, но поколотит однозначно.

И только сейчас замечаю, насколько моя малышка бледная. Стоит рядом, заламывает руки и беззвучно плачет.

Слёзы длинными дорожками оседают на щеках. Я убираю слезинки с уголков глаз большими пальцами, целую её в лоб.

— Прости, котёнок, — покрываю поцелуями виски, щёки, подбородок. — Стоило выгнать тебя в дом. Не для твоих ушей эта семейная драма оказалась.

— Нет, — Ева судорожно всхлипывает. — Нет, я не жалею, что услышала. Мне так жаль, Рустам... И тебя, и Гора... Это ужасно, ни один ребёнок не заслуживает подобное отношение матери. Нельзя бить детей, нельзя...

— Успокойся, котёнок, — прижимаю её ближе к себе. Малышка дрожит, но доверчиво обнимает меня за плечи. — Избиение - не самая её жестокая выходка. Но не бери в голову, это не твоя забота. Иди пока к Мятежному, предложи ему остаться. Обговорите меню, выпивку. Я отправлю чуть позже парней за продуктами.

Малышка согласно кивает.

— Рустам, — смотрит на меня как-то странно, прикусывает нижнюю губу. Обдумывает что-то, и неожиданно решается. — Знаешь, я просто... Нет, ничего. Забудь. Я пойду искать брата...

— Ну, договаривай, — не отпускаю. — Не люблю неопределенность, котёнок. Раз начала, тогда заканчивай.

— Я просто подумала, — Ева вдруг краснеет. Глаза в сторону отводит, пальчиками сжимает мои расслабленные плечи. Глубоко вздыхает и тихо признаётся. — Я... Тебя люблю...

Пока пытаюсь осознать услышанное, малышка вырывается из моих объятий и шустро уносит ноги.

Пёс активно бежит следом, а я остаюсь стоять под навесом в полной растерянности.

Замираю, не могу пошевелиться. Она меня "что"?.. Я не ослышался?

Никогда не слышал подобных слов в свою сторону. Ну, пьяный Гор, не в счёт. И то, подобное проявление чувств для него довольное редкое явление, как и для меня.

Встряхиваю головой, пытаюсь собраться. Но мысли предательски разбегаются в разные стороны.

Нет, я не правильно понял. Она имела ввиду что-то другое. Как можно меня любить? Малышка сказала это только из-за жалости, после всех этих откровений Гора.

Решительно иду следом, хочу убедиться в своей правоте. Гор останавливает меня неожиданно, пытается удержать за руку.

— Брат, дай мне минуту, — отмахиваюсь. — Я выслушаю тебя позже.

— Слишком уж ты растерянный, — Гор хмурится. — Из-за матушки? Раньше она на тебя так не влияла. Или я пропустил что-то интересное?

— Наверное, — я озадаченно пожимаю плечами. — Не знаю, я сам ничего не понял. И нет, Елена здесь не причём. Я удивился, когда она написала мне, что хочет встретиться, но не более. Узнай лучше, откуда у неё наш адрес и мой номер.

— Казначей, — коротко поясняет Гор. — Он же и сообщил парням, когда и кому надо открыть ворота. Зря он оказался вхож на болото. Саныч всегда говорил, что этот утырок скользкий, как червяк.

— Ну, значит сам себе пусть яму роет, — я пожимаю плечами. — Вывези его подальше в лес. И парней собери, пизды им дам. Расслабились, в край охуели.

— Ладно, — Гор меня отпускает. Кричит вслед. — А с матушкой что?

— Разберёмся, — отвечаю коротко.

Мне сейчас не до неё.

48. Рустам

Нахожу Мятежного недалеко от дома. Он курит, смотрит как-то задумчиво в сторону перелеска. Поворачивается ко мне, хмурится.

— Кисло выглядишь, Буйный, — продолжает задумчиво рассматривать уже меня. — Слышал, у вас какая-то возня началась. Всё нормально?

— Пойдёт, — неопределенно киваю. — Всё решаемо. Где твоя сестра?

— Она с Рексом ушла, — указывает пальцем направление. — Сказала, буквально на пять минут, мозги проветрить. Я не стал мешать. Захочет, сама расскажет. А может, ты ей что-то сказал и обидел её?

— Нет, — игнорирую его суровый взгляд. Как-то лихорадочно достаю из помятой пачки сигарету. — Мятежный, ты когда-нибудь любил?

— Чего? — Матвеев давится горьким дымом. Кашляет, постукивает себя по груди. Хрипит в ответ. — Ээ, ну да. Было дело. А что?..

— И как ты это понял? — впиваюсь в него требовательным взглядом.

— Ну, как, — Мятежный задумчиво потирает шею. — Как обычно это происходит. Когда понимаешь, что на готов на всё ради своей женщины. Она становится твоей музой, всё такое. Буйный, ты меня щас очень сильно напрягаешь такими вопросами.

— Не парься, — хлопаю его по плечу. — Сам не знаю, что на меня нашло. Мать своим приездом душу наизнанку вывернула. И без неё тошно было. С Евой побудь, я приведу её.

— Ну, хорошо, — Матвеев подозрительно щурится. — Смотри, Буйный. Не смей обижать мою звёздочку.

Я не оборачиваюсь на него, лишь согласно взмахиваю рукой.

Всё ещё не понимаю, как выглядит любовь. Я никогда женщин не любил, только пользовался телом.

Мог трахать одну несколько раз, но не более. Из памяти давно исчезли их имена и лица.

Не одна из них не смогла меня заинтересовать.

Кроме малышки.

Я не знаю, что на меня тогда нашло. Вышел покурить на улицу, услышал едва заметное журчание воды.

Вспомнил, как Гор нахваливал какой-то фонтан, типа, там классные лавочки, удобно трахать тёлочек. Решил сходить, посмотреть воочию.

И всё, пропал, как только её фигурку увидел.

Но тогда я ещё не знал, что окажусь настолько терпелив. Что-то в ней зацепило меня. Окончательно и бесповоротно снесло башню.

Её тихий голос, тонкие запястья, широко распахнутые глаза, манящий запах.

Меня заводит в Еве абсолютно всё. Накрывает так жёстко, как не действовал ни один наркотик.

Она оказалась живой и непосредственной, с настоящими эмоциями и своими тараканами в голове.

Не похожая на остальных. Особенная. Моя.

И я только потом понял, что одним разом не смогу ограничиться. И на других женщин перестал смотреть.

Сумасшествие какое-то. Фатальное и безумное. Может, я правда обезумел?

И сейчас я знаю, что могу позволить ей многое. Разговаривать со мной в недоброжелательном тоне, дразнить, капризничать, ругаться.

Всё позволю, всё куплю. Блять, позволю приставить дуло к виску, только чтобы Ева улыбалась.

А если кто-то додумается пальцем её коснуться, или как-то обидеть, я глотку ему вырву без лишних слов.

Получается, если я ради малышки на всё готов, это значит...?

— Рекс, апорт, — Ева бросает своему псу палку. — Давай, парень, неси сюда.

Я шумно выдыхаю.

Блять, какой-то сегодня эмоциональный у меня день. А ведь только полдень, я уже заведённый до предела.

Как ехать вечером к Одичалому, не представляю. Хуй с ним, потом решу этот вопрос. Никуда этот урод не денется, попадётся на крючок.

— Котёнок, — тихо подхожу сзади. Обнимаю малышку за талию, замечаю, как она вздрагивает. Губами прохожусь по её волосам. — Какая-то ебанутая у тебя привычка убегать от меня. И чё ты шастаешь здесь, почему не с братом?

— Я просто... — шумно выдыхает и тяжело дышит. Замолкает и опускает голову.

— Ты просто котёнок, — мои пальцы превращаются в тиски. — То что ты сказала мне. Это правда или пожалеть хотела?

— Правда, — признаётся так тихо, что мне приходится напрячь слух. И вдруг малышка вспыхивает, словно спичка. По рукам меня бьёт, повышает голос. — Отпусти немедленно!.. Ты всё равно дурак! Забудь, что я тебе сказала. Ты наиграешься и бросишь меня. А я не позволю тебе разбить моё сердце, слышишь?

— Слышу, — отвечаю спокойно. Разворачиваю Еву к себе. Перемещаю ладони на ягодицы, а она недовольно упирается ладонями в мою грудь. Я широко усмехаюсь. — Только я тебе не единожды говорил, что не играюсь и никуда ты от меня денешься.

— Дурак, — она краснеет. Смотрит на меня сердито. — Ты ведь меня обманываешь...

— Нет, — зависаю на её приоткрытых от негодования губах. — Нет, котёнок. Не знаю, не уверен, что это оно. Никогда не чувствовал ничего подобного, но кажется, я тебя тоже люблю.

— Что?.. — громко охает и распахивает глаза. Блять, как мне это нравится.