Любимый враг - Елена Рейн

– Ходить разучилась?

– Я хочу простучать сигнал о помощи на трубе.

– Зачем? И кто поймет?

– Поймет тот, кто знает азбуку Морзе.

– Ты серьезно? – спросил Андрей и начал громко смеяться, а мне вот вновь захотелось врезать ему. Жаль, что силы не равны. Получу ведь…

– Ты что, хочешь здесь сидеть до старости?

– Не хочу! Но, – парень озадачился, – ты знаешь сигналы? Откуда?

– Ну… – вспомнила серьезное лицо мамы Лиды и задумалась. Она ведь ничего не разрешает мне рассказывать, если дело касается ее. Вечно мне приходится всем по ушам ездить.

– Интересовалась…

– Нормальные девчонки… – начал он свою любимую песню.

– Еще слово скажешь и останешься здесь на недельку, так как, кроме сигнала бедствия, я пошлю сообщение, что у тебя началось бешенство и лучше оставить тебя здесь с сонной дозой для бешеного животного.

Андрей перестал смеяться, задумываясь над моей угрозой. Когда оценил все за и против, кивнул, давая понять, что верит.

– Понял. И как ты передашь?

– Все просто. Для передачи сигнала SOS по азбуке Морзе стуком нужно следовать такой последовательности: три коротких удара, пауза, три длинных удара, пауза и три коротких удара.

– И кто поймет твой сигнал?

– Мама Лида.

– Она? Да ты брось! Да она даже не знает, как пользоваться телефоном, так как у нее его нет. Она древняя и недалекая.

Прищурилась и шмякнула рукой ему по затылку. Но отмечая, как лицо парня вытянулось от возмущения, а кулаки сжались, поспешно выставила руки в предупреждающем знаке и громко сказала:

– Помни про сообщение о бешеном Громове!

– Ты… – процедил он и отступил на шаг. – Когда выберемся, я тебя…

– Угу… Ты еще мне поговори… – усмехнулась и стала осматриваться.

– Малявка, а с таким гонором… – слышала позади себя бурчание. Громов все не успокаивался. Вдруг он замолчал и серьезно спросил: – Лида знает азбуку Морзе? Откуда?

– В радиокружке научили, – придумала первое, что пришло в голову. Я искренне надеялась, что после освобождения Громов не будет приставать к Лиде с просьбой, организовать кружок.

– Понятно…

Я же подошла к трубе и стала выдавать удары согласно последовательности. Пять раз. Потом уже Громов подключился, действуя по моей схеме. Так и развлекались, надеясь на чудо и хороший слух воспитателя. Обычно она днем спала или сидела за компом, но всегда без лишних звуков, чтобы ничего не пропустить, как она говорила.

Через двадцать минут мы сидели на верхней ступени лестницы, прижавшись друг к другу. Замерзли. Вдруг Громов снял кофту и накрыл меня.

– Зачем? Я не передала в сообщении, что ты страдаешь бешенством.

– Затем, что у тебя одни кости. Быстро замерзнешь в этой футболке. Кто тогда будет жизнь мне портить?

Не стала спорить. Было так холодно, что вот совсем не хотелось этого делать, тем более он прав. Нужно беречь себя для следующего сражения, а пока у нас временное перемирие.

Холодное перемирие.

Глава 2

Через десять минут я готова была взобраться не только под одежду Громову, но и пробраться под кожу. Мои руки грелись о его тело, а сама я прилипла к нему, как улитка к стеклу.

– Ты… чего? – услышала я хриплый голос парня. Впервые слышала растерянность в его словах.

– Я сейчас окоченею… – слезно призналась, продолжая лапать его в поисках тепла.

– Понятно… – как-то обреченно выдал Андрей и вдруг дернул на себя, усаживая на колени.

Мой взгляд невозможно было описать красивыми словами. Челюсть упала, а зрачки расширились. Еще грязная и холодная, с открытым ртом.

– Ты сидишь на холодном бетоне. Так будет теплее, тем более ты ничего не весишь, – сдавленно произнес он, вроде как объясняя свои действия.

Сглотнула и, иногда не попадая зуб на зуб, выдавила из себя:

– Нужно еще дать сигнал.

– Я могу…

Послышались шаги. Я моментально села ровно и затихла, забывая о том, что уже окоченела. К нам кто-то двигался. Через долгую минуту дверь, наконец, открыли, и я увидела маму Лиду.

Не передать словами, как я обрадовалась! Готова была кричать от счастья, только вот голос куда-то пропал. Резко подалась вперед, чтобы дойти до нее, но не смогла. Нога онемела. Вскрикнула, но не упала, так как Андрей перехватил меня.

– Ты как? – спросил он, удерживая за талию.

– Нормально, – ответила довольно истерично под действием неприятных ощущений. – Только ногу судорогой свело.

– Я тебя понесу.

– Нет. Я сама… – не согласилась, но кто бы меня слушал. Громов сграбастал меня своими ручищами и поднял в воздухе, прижимая к своей груди, быстро двигаясь на выход.

На руках парня я покинула подвал и направилась по дорожке к центральному входу. Мама Лида двигалась рядом, с волнением поглядывая на нас. Признаться, мне было даже нормально, пока на нашем пути не встретились дети.

Насколько понимала, все вышли на улицу, чтобы пойти в кино за счет спонсоров. Две недели назад нам привезли их. Я тоже должна была идти.

Но это сейчас стало неважным. Меня напрягало, что все увидели, как меня несет Громов. Всеобщий любимчик девочек и я.

И что началось?

Шепот со всех сторон.

Его я очень хорошо слышала, как и чувствовала прожигающие взгляды. Уже сплетничали, посылая на мою голову проклятия.

Лишь когда оказалась в своей комнате, я смогла успокоиться, стоило оказаться в кровати. Громов кивнул мне, а затем вышел, оставляя нас с Лидой наедине.

– Ты как? – спросила Лида, приблизившись ко мне. Она сняла покрывало с кровати и, вытащив одеяло, накрыла меня. – Ты сиди, а я пока приготовлю тебе чай с медом.

– Нас там закрыли. Специально, – буркнула я, желая узнать, кто это так постарался.

– Вероятно, вы кого-то обидели… – предположила мама Лида.

– Мы никого не обидели.

– Если нет, то именно вам нужно было поговорить, чтобы уже зарыть топор войны, – с улыбкой прокомментировала она, пожимая плечами.

– Что? Почему ты так…

– Не думай об этом. Главное – ты уже в теплой комнате. А я все же пойду заваривать тебе чай с медом, раз мы остались без фильма.

– Прости… – с сожалением воскликнула, чувствуя вину. Впервые Лида решила куда-то с нами пойти, но из-за меня остается. – Я сама могу остаться, не маленькая.

– Ты уверена в этом? Мне кажется, что ты ведешь себя как избалованная девчонка, – строго сказала она и вышла.

Оставшись в полном одиночестве, я еще несколько минут сидела, а потом повалилась на подушку. Не знаю, сколько так лежала в ожидании, но Лида не пришла, и я решила ее поискать. Стремно было, что она так плохо думает обо мне.

Но почему?

Из-за того, что нас закрыли?

Эх-х-х… Не чувствовала себя виноватой, но не хотелось мне, чтобы она расстраивалась.

Встала и направилась к двери, но через минуту вернулась и, вытащив теплую кофту из шкафа, направилась к Лидии в комнату. У нее была отдельная. Как-то она умудрилась договориться с директором детского дома, что было удивительно, так как в других квартирах только одна комната у воспитателей, а у нас две.

Постучала в дверь, но никто не ответил. Еще немного помялась на месте и вошла внутрь, прикрыв дверь. В комнате никого не было, что было странно. Обычно Лида не оставляла ее открытой, если уходила.

– Она решила на пасеку сгонять за медом? – про себя пробубнила и, увидев три монитора, находившихся рядом, не отказала себе в удовольствии заглянуть в них, чтобы узнать, чем она занимается.

Плюхнувшись на неудобный стул, улыбнулась, пока не увидела видеообзоры.

– А когда успели поставить камеры? – спросила у себя и стала смотреть, где находятся, натыкаясь на те, что у центрального входа и у подвала.

Неужели?

Обрадовавшись, я решила проверить камеры, чтобы узнать, кто нас закрыл. Только принялась мотать, как прозвучал писк, и я увидела всплывшее сообщение на экране.

«Спасибо за работу. Деньги перевели. Приятно с тобой работать, Призрак».