Мой темный принц (ЛП) - Шэн Л. Дж.

Мне захотелось набить ему морду. Вместо этого я набрал корзину и начал загружать ее вещами, которые были нужны Брайар Роуз. Долипраном, жидкостями, электролитами, углеводами и цинком.

— Когда-нибудь твои закидоны догонят тебя, — ворчал я, направляясь к кассе. Я не хотел терять время. Мне нужно было вернуться в комнату на случай, если Брайар Роуз стошнит или еще что-нибудь.

— Не, я молниеносен. Кстати... — Себ щелкнул пальцами по другой линии. — Я также убедил папу позволить мне взять зеленый Ламборджини на лето. Мне было очень легко уговорить его, так как я застал его за тем, как он жаловался Мануэлю о твоей чешуйчатой заднице.

Папин операционный директор и правая рука. Отлично. По всей компании ходили слухи, что я безответственный кассовый аппарат.

— Я вернусь туда, как только смогу. — Я стиснул зубы, швырнул несколько купюр в сторону кассира и ворвался обратно в отель. — Я просто хочу убедиться, что с Брайар Роуз все в порядке.

Себ впервые стал серьезным.

— Она больна?

— Нет, ничего такого. Просто у нее была дерьмовая неделя.

— Мои паучьи чувства подсказывают мне, что твоя станет еще более дерьмовой, когда ты вернешься сюда.

Иногда я всерьез ненавидел его.

— Ты можешь хотя бы сказать ему, что это срочно?

Я мог бы позвонить папе сам, но это заняло бы несколько часов. Забота о Брайар Роуз требовала от меня лазерной фокусировки прямо сейчас.

— Конечно, если не забуду.

— Не все шутки ради, Себ.

— Нет. — Он зевнул. — Но этот разговор - да, иначе я бы не смеялся.

— Я…

Но он бросил трубку.

Ублюдок.

25

Оливер

Я проснулся от неожиданности, захлебнувшись собственным потом. Рука, обхватившая мое бедро, не дала мне подняться на ноги.

Мой член упирался в пресс. Полный, толстый и на сто процентов твердый. Может быть, из-за сна - о Париже с Брайар, о том, как она умоляла меня трахнуть ее прямо на улице. А может, от того, что маленькая, мягкая рука сейчас держала его в тисках.

— Брайар.

Она не шелохнулась. Простыни сбились в комок у наших лодыжек. В темноте я едва мог различить силуэт ее стройной фигуры.

Я толкнул ее в плечо и ужаснулся, когда она крепко сжала его, немного покрутив вверх-вниз.

— Твою мать.

Она захрипела и пнула меня по голени.

Черт побери.

Я пытался оттолкнуть ее пальцы от себя, один за другим, но она стонала, не желая отпускать меня. Мои яйца сжались.

— Ты должна освободить меня, или я кончу на весь потолок.

Это не преувеличение. Хотя мне не нравилось спать рядом, я уделял приличное количество времени знакомству своего члена с кулаком. Но в последнее время я этим пренебрегал. Все свободное время в последние несколько дней я проводил в больнице с Брайар.

Утром наблюдал, как она вытягивает руки на солнце, как рукав спадает с ее изящного плеча. Вечера, когда она смотрела на меня, впившись зубами в губы, приглашая сделать то же самое. А ночами я спал рядом с ней, слушая ее тихие стоны.

Она всегда была такой. Склонной к диким снам. В ту пьяную ночь в Париже ей приснился самый грязный мокрый сон, который она когда-либо описывала. Это было чудо, что я сохранил девственность до девятнадцати лет.

Брайар закинула ногу на ногу и, наконец, освободила мой член от своей хватки. Как только она освободила меня, я переложил ее на бок и воздвиг между нами Великую стену из подушек, чтобы спасти... ну, свою эрекцию.

— Ол?

Я замер, дыхание на секунду застыло в горле.

— Да, Обнимашка?

Она не ответила. Я перевел дыхание и уставился в потолок, считая овец. Я понял, что сегодня мне уже не удастся поспать, но я должен был попытаться. Это будет моя последняя ночь крепкого сна перед тем, как в отеле начнутся масштабные ремонтные работы.

Спустя несколько минут после того, как она позвала меня, она что-то прохрипела во сне.

Я повернул шею, пытаясь расслышать.

— Не уходи, Олли.

26

Оливер

Ромео Коста: Мы можем опоздать.

Зак Сан: Почему?

Ромео Коста: Даллас.

Фэрроу Баллантайн-Сан: Что делает Даллас?

Даллас Коста: Размышляю о том, как спортзал может быть одновременно счастливым местом моего мужа и моей личной тюрьмой.

Ромео Коста: Я не виноват, что ты сказала своему врачу, что эмоционально переедаешь после родов.

Даллас Коста: Нет, я сказала, что после родов я СТАЛА есть, и это вызывает у меня эмоции. Разница есть.

Зак Сан: А есть ли она?

Даллас Коста: Безусловно. Это моя заводская настройка по умолчанию. Теперь он думает, что я страдаю от послеродовой депрессии и мне нужно что-то, чтобы выпустить эндорфины.

Ромео Коста: Что посеешь, то и пожнешь. В данном случае - ешь.

Даллас Коста: Как можно прописывать физические упражнения? Это даже не лекарство. На самом деле, после этого мне не нужны будут лекарства. Моя задница горит.

Фрэнки Таунсенд: опоздала к чему

Зак Сан: Где Оливер? Это был его сигнал, чтобы вывалить в чат посредственную анальную шутку. Каламбур.

Ромео Коста: Пропал с хозяйкой. Возможно, нам придется принести еду, если он забыл, что на званом ужине нужно кормить гостей.

Фэрроу Баллантайн-Сан: @Фрэнки Таунсенд, добро пожаловать (обратно) на соседский ужин у фон Бисмарков.

Фрэнки Таунсенд: с каких пор. почему никто никогда ничего мне не говорит

Фрэнки Таунсенд: привет?

27

Брайар

— Что-то не так с этим ребенком. — Оливер нахмурился, глядя на свой телефон, через несколько секунд после того, как подтвердил, что наши друзья будут здесь с минуты на минуту, чтобы поздравить меня с ужином. — Наверное, они привезут Луку сегодня вечером.

— Он практически твой племянник. — Я закинула ноги на кофейный столик, не привыкшая жить в таком большом доме, где мебель не касается стен, - или привыкла? — Все, что в нем есть странного, он впитал через тебя, как через осмос.

— Откуда ты знаешь, что это не вина Даллас и Ромео?

— Потому что я помолвлена с тобой. Мне не нужно их вспоминать, чтобы знать, что это на сто процентов ты.

— Ты можешь съесть эти слова, когда встретишь их на самом деле. — Он остановился, отводя одного из поваров от южного крыла. — Особенно Даллас.

Как только Оливер оставит меня в покое, я планировала выяснить, насколько велика проблема его накопительства. В любой день. Единственная проблема? Он не отходил от меня с тех пор, как меня выписали из больницы. Разве у него нет работы? Хобби? Друзей?

Я вздрогнула, когда порыв ветра лизнул мои руки.

— Что случилось с Даллас?

Олли нахмурился, пинком закрывая двери патио.

— Для начала, когда она узнала, что беременна, она купила всему району одинаковые комплекты свитшотов. — Он уложил меня под толстое тканое одеяло. — Буквально ходила с ними от двери к двери, как продавец Библии.

Я наморщила нос, ерзая в своем новом коконе, чтобы устроиться поудобнее.

— Что такое свитшоты?

— Наполовину свитер, наполовину джинсы, и на сто процентов преступление против человечества.

— Может, она готовилась носить их всю беременность и не хотела быть единственной.

— Ха. Именно так она и сказала.

Я вздрогнула, вырвавшись из своего кокона.

— Я только что что-то вспомнила?

— Может быть, — отмахнулся он, накидывая одеяло мне на плечи. — Ты все еще вечно мерзнешь, Обнимашка.

— Не совсем свежие новости. Ты ведешь себя так, будто не сталкивался со мной десятилетиями. — Я наклонилась вперед, столкнувшись носом с его носом. — Что вообще случилось с малышом Лукой?

Он быстро отмахнулся, заставив меня нахмуриться.

— Я часто ловлю себя на том, что он заглядывает мне в душу. Такое ощущение, что он участвовал в двух мировых войнах, погиб в последней и вернулся во вселенную, чтобы судить меня. — Олли налил воду из графина в украшенный бриллиантами стакан и отпил половину. — У него даже морщинки есть.