Запретный плод (ЛП) - Ричардсон Аманда

У меня на затылке поднимаются мурашки. — Эй, это несправедливо.

— Это правда. Мы все это видим.

— Мы? — спрашиваю я, сглатывая.

— Да. Моя группа.

Я стараюсь не смеяться. Весь этот разговор просто смешон. Я вдруг чувствую необходимость заступиться за Лиама. Он никогда раньше не переступал эту черту без моего согласия, так что в этом нет ничего жуткого. Он остановится, как только я скажу "нет".

— Послушай... Лиам - единственное, что у меня осталось от родителей. Он был лучшим другом моего отца. Мы близки, но не так, как ты можешь думать.

Лжец, лжец...

Скотти смотрит на свои колени, и почему-то я знаю, что он собирается сказать, еще до того, как он это скажет.

— Я не хочу, чтобы ты оставалась с ним наедине. Он как хищник. Я имею в виду, он знает тебя с тех пор, как ты была ребенком, Зо.

— Прекрати, — огрызаюсь я. — Ты ведешь себя как мудак. И с каких это пор ты запрещаешь мне встречаться с другими парнями?

Когда он прикрывает рот рукой, я вдруг понимаю, что его чувства ко мне уже вышли за рамки тусовок. А мои... нет. Со Скотти весело, но я в него и близко не влюблена.

— Я подумал... мы могли бы... быть эксклюзивными, — бормочет он.

Я открываю и закрываю рот. Это далеко не то, что было пару месяцев назад, когда мы впервые встретились. Я была на обеде с Орионом, а Скотти выпивал с друзьями. Так получилось, что мы вместе ждали туалета, и одно за другим...

С ним должно было быть весело.

Он никогда не должен был быть серьезным. Не должно было быть ничего серьезного. Скотти идеально вписался в коробку, в которую я поместила его два месяца назад. Хорошее времяпрепровождение, хороший секс, и он всегда был готов отвезти меня туда, куда мне было нужно, что было очень мило с его стороны. Мне никогда не приходилось просить. Он был отстраненным, но милым.

И все же... Я не хочу быть эксклюзивной.

Только не с ним.

Есть только один человек, с которым я могла бы быть эксклюзивной.

Эта мысль проносится в голове, но я задвигаю ее так далеко назад, что у меня чуть не болит голова.

— Скотти… — Я замолчала, зажав нижнюю губу между зубами.

— Ты ведь больше ни с кем не встречаешься? — спрашивает он тихо, почти с надеждой.

Я качаю головой. — Нет, дело не в этом. Я думаю, что, возможно, нам нужно пожить некоторое время отдельно. Я не знаю, чего хочу, а это должно было быть только случайностью.

У Скотти раздуваются ноздри, и он смотрит прямо перед собой.

— Правда, Зо? Случайность? Если ты так это воспринимаешь, то, возможно, нам стоит немного побыть порознь, — рычит он.

Я борюсь с желанием извиниться, потому что мне не за что извиняться. Вместо этого я хватаю свой телефон и кладу его в карман.

— Ты еще придешь? — спрашиваю я, кивая на заднюю дверь бара.

— Нет. Хочешь, я отвезу тебя домой или ты пойдешь одна? — спрашивает он, глядя на меня с раздражением.

Поехать домой и встретиться с Лиамом? Сегодня? Нет, спасибо.

— Нет. Я возьму что-нибудь выпить и вызову такси позже.

Скотти кивает, прежде чем я потянулась к двери. — Зо?

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него, прежде чем вылезти. — Да?

— Будь осторожна. С Лиамом, я имею в виду.

Я поджимаю губы и закрываю дверь, ничего не ответив, потому что правда в том, что Лиам - единственный человек, с которым я чувствую себя в безопасности. Мне не нужно быть осторожной или что-то еще, на что Скотти пытается намекнуть. Если между нами что-то и расцветает, то только потому, что за последний год я по кусочкам разрушала его стены.

Человек может выдержать столько искушений, прежде чем сдастся.

Он не хищник. Он не преследует меня. Он активно борется с этим.

Меня злит, что кто-то другой видит это в совершенно ином свете, и я топаю к двери, пока мои мысли крутятся в голове.

Предъявив вышибале свое поддельное удостоверение, я захожу в бар и почти сразу же понимаю, что, вероятно, это была неправильная идея - приходить сюда одной. Я чувствую на себе пристальные взгляды, пока пробираюсь сквозь тяжелую электронную музыку, вглядываюсь в мигающие огни, черный бархат, золотые акценты и людей, одетых по высшему разряду, которые неуклюже топчутся вокруг. Хотелось бы мне вспомнить, что это было за здание, но, конечно, я не провожу в Крествуде достаточно времени, чтобы знать. Оно большое и открытое, почти как склад, и, несмотря на шикарную атмосферу, музыка здесь слишком громкая, чтобы считаться высококлассной.

Пока я иду к бару, я быстро отправляю смс своей тете Каролине, а затем планирую поездку домой через три часа в приложении “Поездки” на случай, если алкоголь подействует сильнее, чем я ожидаю. Потому что, по правде говоря, между тем, что только что произошло со Скотти, тем, что сейчас происходит с Лиамом, и тем фактом, что мои родители мертвы уже целых четыре года...

Я начинаю с чистого листа. Воспользовавшись кредиткой Лиама, я заказываю две порции и выпиваю их на почти пустой желудок. Алкоголь быстро делает свое дело, заставляя мою кожу гудеть еще до того, как я окажусь на танцполе. Засунув телефон в пояс юбки, я решаю, что сегодня мне на все наплевать.

На все.

Я отброшу все свои заботы об оценках и занятиях, о тесте LSAT и юридической школе, о том, что я сирота, о Скотти, о Лиаме...

Эта ночь - для меня.

Когда я поднимаю руки, моя шелковистая красная майка задирается вверх, обнажая живот. Короткая черная юбка задирается к бедрам, и все, о чем я могу думать, танцуя с незнакомцами, - это о том, как приятно ощущать бедро Лиама между своих ног.

В последний раз я полностью отдалась музыке, когда кончала прямо перед ним.

Как он увидел меня, как напрягся...

Когда песня заканчивается, я иду к бару и заказываю еще две порции, потому что не хочу думать о нем и о том, какой он хороший. Какой он вежливый и заботливый.

Потому что это заставляет меня хотеть его еще больше, а он не хочет меня, так в чем же смысл?

На этот раз включается более медленная песня, и мягкая музыка звучит по-другому. События сегодняшнего вечера, последнего месяца, действительно, обрушиваются на меня все разом. Дыхание становится затрудненным, глаза застилают слезы. Я достаточно пьяна, чтобы улизнуть в туалет, и эмоции этого дня сразу же бьют меня прямо в грудь. Я едва успеваю войти в кабинку, как начинается гипервентиляция. Когда боль в груди становится слишком сильной, я почти кричу, чтобы кто-нибудь вызвал "скорую". Слезы текут по моему лицу, когда горе захлестывает меня.

Четыре года.

Скоро будет пять. Потом десять. Потом пятнадцать.

И я проживу без них больше, чем с ними.

Мысли крутятся в голове, пока я не оказываюсь на полу, пытаясь скрыть рыдания. Несколько человек спрашивают, все ли со мной в порядке, но я не отвечаю. Я разминаю руки, глядя в потолок, и даю слезам упасть на майку, жалея, что не присоединилась к ним в том походе.

Я была дома на выходных, что было не совсем обычно. Они планировали этот однодневный поход в лес за Крествудом несколько недель, и когда настал день, я спросила их, стоит ли идти в поход под дождем.

Они предложили взять меня с собой. Лицо моего отца засветилось, когда я об этом подумала.

Но в понедельник мне нужно было готовиться к большому тесту - докладу о социальной справедливости для класса "Американская политика".

Папа потрепал меня по волосам и поцеловал в макушку, назвав меня своим будущим маленьким адвокатом, а мама хихикнула и крепко обняла меня.

А потом они ушли, и больше я их не видела.

Я плачу сильнее, когда вспоминаю об этом - я думаю о том, что сказал Лиам.

Как я убегала от горя.

Но он не прав. Я позволяю себе горевать в этот день каждый год. Я позволяю себе чувствовать это. Завтра моя жизнь вернется в нормальное русло.

Приведя себя в порядок, я мою руки и стираю следы туши со щек. Мои глаза налились кровью, но никто об этом не узнает.

Я заказываю еще две порции, и, когда я их допиваю, мой желудок протестующе вздымается. Время расплывается, и я понятия не имею, сколько времени нахожусь на танцполе.