Милашка для грубияна (СИ) - Шикова Илона

— Ага, — кивает Вишневский.

— С парашютом прыгать не буду, даже не мечтай, — прищуриваюсь.

— А танец на шесте организуешь? — подмигивает с ехидной улыбочкой. Ну что за черт, зачем он дразнит меня без конца и края?

— Что-о? — глаза мои округляются. — Никакого эротического подтекста, мы же договаривались!

— Так я не про стриптиз, вообще-то, а про танец на пилоне — с удивлением в глазах отвечает Артем. — Короткая маечка, шортики, и главное ноги пошире вверху раздвигать. Но ход твоих мыслей мне нравится.

Все-таки выводит меня из себя. Тяжело дышу, грудь вздымается, а этот довольный напыщенный индюк смотрит в вырез, улыбаясь во все свои тридцать два зуба! Я даже чувствую его горячее дыхание. Или это уже мое воображение разбушевалось так, что я принимаю желаемое за действительное? Все, решено, делаю это долбанное интервью, и надо что-то решать с разыгравшимися гормонами.

— Вишневский, — в очередной (не помню, какой по счету) раз тяжело вздыхаю. — Ты неисправим. И своей смертью точно не умрешь — я тебя грохну и закопаю в ближайшем лесочке.

— Как насчет купальника? — продолжает скалиться, игнорируя мою последнюю фразу насчет лесочка. Когда уже угомонится-то?

— Даже не мечтай, — и, глядя на его удивленное лицо, добавляю, — только не сегодня.

— Слишком много ограничений, дорогая.

Последнее слово выбивает меня из колеи. Ну, как, как можно быть таким сексуальным очаровашкой? Таким, что слюни у баб текут по тротуарам, превращаясь в реки.

— Спокойной ночи, дорогой, — точно, надо скорее сваливать отсюда подальше. Слишком уж нагло он меня соблазняет.

— А как же бонус? — слышу, когда уже повернулась к парню спиной, делая шаг в направлении двери.

— Какой бонус? — резко разворачиваюсь к Артему лицом.

— Ну, как же, — ухмыляется. И не надоело ему то улыбки расточать, то ухмылки? Хоть бы раз серьезно поговорил. — Двадцать лет в браке, и я даже целомудренного поцелуя в щечку перед сном не заслужил?

Стону, закрывая глаза, беззвучно смеясь. Двадцать лет в браке с Вишневским — даже представить это себе не могу! Точнее, могу, но не хочу. Или хочу, но не могу. Черт, сама себя запутала. А все этот негодяй — уже и думать нормально перестала, фантазирую о всякой ерунде.

Но я всегда доигрываю до конца. Если он думает, что загнал меня в тупик, и я включу заднюю, то глубоко заблуждается.

С улыбкой на устах (не только ж ему скалиться без конца и края) подхожу к нему, благо руками он уже держится за борт по бокам, одной рукой провожу по щеке, другой обхватываю за шею, поднимаюсь на носочки, раз уж он не хочет пригнуться, чтобы помочь мне, и приближаю губы к уху.

— Доброй ночи, любимый, — и целую в щеку — медленно, наслаждаясь его запахом, таким вкусным и приятным, что голова начинает кружиться от переизбытка эмоций. Легкая щетина щекочет мягкую кожу губ, но это так приятно, ощущать его, пусть даже пока только с помощью целомудренного поцелуя.

И только я пытаюсь отстраниться, как одна мужская рука ложится на мою поясницу, а вторая опускается на шею, притягивая к себе. Секунда, наши взгляды встречаются, после чего Артем дотрагивается своими губами к моим, раскрывая их, и припадает в жарком поцелуе. Я обнимаю его за шею двумя руками, прижимаясь теснее. Наконец-то мои гормоны успокоятся.

Глава 11

Как же классно он целуется! Я, конечно, предполагала, что он мастер в этом деле, но реальность превосходит все ожидания. Кто б мне раньше сказал, что я буду мечтать о поцелуях с Вишневским, плюнула бы тому в лицо! А теперь трепещу и таю в мужских объятиях, как будто ничего лучше в жизни своей даже не видела и делала.

А ведь, и правда, не видела и не делала. Зато сейчас все наверстаю.

Рука движется по спине под маечкой, обжигая кожу в местах прикосновения. Мне кажется, я вся горю. Он сильнее прижимает меня к своему жаркому и напряженному телу, губы впиваются все настойчивее, а мои ноги подкашиваются от нахлынувших эмоций. Еще немного, и свалюсь прямо здесь.

Артем поворачивает меня спиной к бильярдному столу, подхватывает обеими руками под попу, усаживая на бортик. Ноги непроизвольно обхватывают его за бедра, прижимая сильнее.

Парень весь горит, дыхание сбивчивое, а движения все настойчивее. Его язык сплетается с моим в диком танце, и у меня из груди вырывается стон. Как же мне хорошо с ним!

Рубашка уже выправлена из брюк, и я пальцами чувствую его упругие мышцы, которые до сих пор напряжены. Да когда ж ты расслабишься, черт возьми? Неужели даже сейчас он способен контролировать каждое свое действие?

Гормоны делают резкий скачок верх, и я уже практически не контролирую свои эмоции, поддаваясь только желанию и первобытным инстинктам. И тут Артем резко отстраняется, правда, продолжая удерживать меня в объятиях. Прикасается своим лбом к моему, пытаясь успокоиться и восстановить дыхание.

— Что-то не так? — спрашиваю тихо, глядя на него.

Он тяжело дышит, закрыв глаза. До сих пор чувствую, как парень напряжен. Да что за черт в него вселился? Почему он так резко остановился? Вижу, что хочет меня так же сильно, как и я его. И бильярдный стол не самое плохое место для нашей страсти, искры которой разлетелись по всей комнате. Да что там комнате — по всему огромному дому!

— Думаю, тебе лучше уйти, — произносит негромко, так и не открыв глаза.

— Почему? — говорю первое, что приходит в голову.

— Так будет лучше.

— Отойди, — убираю руки с его спины.

— Катя, — произносит с хрипотцой в голосе, прижимая еще ближе к себе.

— Отпусти меня.

Артем тяжело вздыхает, еще несколько секунд стоит в такой позе неподвижно, после чего медленно убирает руки, открывает глаза и нехотя делает шаг назад.

«Какой хорошенький», — произносит внутренний голос. — «Отдайся ему».

«Отвали», — отвечаю, приходя в себя. Интересно, как я сейчас выгляжу со стороны?

— Давай мы все отношения выясним потом, — он серьезен, как никогда, сканируя меня взглядом.

— Нет никаких отношений, Вишневский, — спрыгиваю со стола, поправляя маечку. — И выяснять нечего.

— Катя!

— Я двадцать семь лет Катя, дальше что?

Минуту мы стоим друг напротив друга на расстоянии вытянутой руки. Смотрим, не двигаясь и не предпринимая попытки сблизиться вновь. Во мне закипает злость, на виске Артема бьется жилка так настойчиво, что я вижу невооруженным взглядом, как он нервничает.

— Прости меня.

— Проехали, — делаю шаг в направлении двери, но Вишневский хватает меня за руку, поворачивая лицом к себе.

— Не обижайся, — говорит грустно, продолжая меня сканировать.

— Не обижаюсь. К твоему сведению, даже в браках с двадцатилетним стажем иногда случаются форс-мажоры, — усмехаюсь.

— Я не могу, — произносит почти по слогам. — Сегодня, — сморит пристально. — Завтра пятница.

— Надоели вы со своей пятницей, что в ней такого особенного? Ты мне график составь, когда можешь, чтобы я дурой полной не выглядела в следующий раз.

— Кать, ну прости, — наконец-то он повышает голос, выходя из себя. Его начинает бить лихорадка, руки дрожат, и голос дрогнул. — Я же извинился. Правда, не могу сегодня.

— Ты меня кем считаешь, Вишневский? Шлюхой? Которая будет ноги раздвигать по первому твоему зову? — знаю, что перегибаю, но не могу его сейчас видеть. И остановиться не могу, так я раздражена. Быстрее бы убрал руку, и я отсюда свалю.

— Ты идиотка? — закипает не на шутку. — Ты что несешь, придурочная?

— Вот и пообщались, — тяжело вздыхаю. — Руку убери.

Он смотрит несколько секунд, после чего отпускает и отворачивается. Я молча выхожу из бильярдной в коридор, даже не оборачиваясь, после чего бегу к лестнице, спускаюсь быстро по ступенькам, залетаю к себе в комнату и направляюсь в ванную. Шагов сзади не слышала, да это и к лучшему в данный момент.

Смотрюсь в зеркало — на глазах выступают предательские слезы.

Не буду плакать, — говорю сама себе. Не заслужил он, чтобы я из-за него расстраивалась. Еще чего не хватало! Бессовестный и бессердечный эгоист, вот кто такой Артем Вишневский. А я-то, наивная, думала, что он нежный, страстный и такой одинокий. Так хочется к нему прижаться, почувствоваться себя защищенной и желанной, и избавить его от плохого настроения по утрам.