Господи, просто помоги мне, это всё… всё слишком для меня. И я не хочу обмануться, ошибиться не хочу.
“А любви его хочешь?” — сама себя спрашиваю. И неожиданно смело отвечаю — хочу. Да.
Хочу, чтобы влюбился в меня генерал Зимин и спас меня, как принцессу из башни.
Нашлась еще тоже, конечно, принцесса великовозрастная — смеюсь сама над собой. Я, скорее, королева-мать!
И я к сыну, вообще-то, приехала. Пора бы об этом вспомнить.
И как по заказу, когда проезжаем по территории части, видим Демида.
— Демид! — первой видит Ульяна, кричит ему, открывая окно машины.
Вижу, как резко тормозит сын, поворачивается.
— Остановите, пожалуйста, — прошу водителя, — там мой сын.
— Товарищ генерал просил прямо к нему.
— Там сын, понимаете? Ничего вам ваш товарищ генерал не сделает, он знает, что мне нельзя противостоять — усмехаюсь водителю, он мне в ответ улыбается и тормозит.
— Для солдата мать увидеть — святое дело!
Выходим с Ульянкой одновременно, она смотрит на меня, неожиданно тушуется.
— Тетя Эва, то есть… Эва, вы идите.
— Да иди уже, иди, не бойся! Я минутку на него посмотрю и к отцу твоему поеду, а ты оставайся тут.
— Папа будет ругаться.
— Не будет.
Подмигиваю, а в груди тепло.
Не будет он ругаться, я почему-то чувствую. Ну, если только на меня, немного. Как он мне сказал ночью — отшлепать бы тебя за твои выходки. Интересно, как бы он это делал?
— Мама? Ляль… хм, Ульяна Олеговна, здравия желаю.
— Что так официально-то, сынок, девочка за тебя хлопотала…
— Хлопотала? — вижу, как челюсти сжимает. — Я же сказал.
— Уймись, Демид, не пугай мне Ульянку.
— А вы… — он хмурится, — вы вообще откуда? Вместе? И на машине… Зимин? Товарищ генерал тебе помогает?
Слышу, как у сына аж зубы скрипят.
— Успокойся, мы с Олегом Яновичем… налаживаем контакт.
— Это так называется? Мам, можно тебя? Ульяна, извини, я на пару слов.
Ульяна, которая еще слова ему не сказала, краснеет, отворачивается, плечами пожимая. Но не уходит.
— Мам?
— Сын, во-первых, успокойся, во-вторых, это не твое дело.
— В смысле?
— В-третьих, я сама еще ничего не знаю, но…
— Не знает она, уже и по части слухи ходят, что Зимин женится! Я сначала не понял, а теперь вот… Понял, блин, мам!
— Демид, не то чтобы я хотела с тобой это обсуждать, но… да, я и Олег, мы… В общем, я правда не знаю, как дальше, но пока…
— Что пока, мам?
— Пока мы вместе. И мне очень хорошо с ним. Он…
— Он мужик. Настоящий. Да, мам. Но… тут такое о нем рассказывают… Он ведь…
— Ни одной юбки не пропустит? И что? Про отца твоего говорили, что он верный муж, любит меня, а ты сам всё видел.
— Он звонил мне.
— Отец?
— Угу, и эта…
— И что?
— Ничего. Она не беременна. Разругалась с отцом из-за бабки. Плачет, говорит, что её отец принуждал, бред, короче.
— Ясно, а отец что?
— Приехать хочет, узнал про присягу в военкомате как-то…
Не было печали.
— Пусть приезжает, он же твой отец, всё-таки.
— Мам, ты это… Если с генералом серьезно, то давай серьезно, ладно?
— Благословляешь?
— Типа того.
— А у тебя-то как с Ульяной?
— У меня?
Вижу, как краснеют кончики его ушей, даже форменная кепка не прячет.
— Ничего у меня, мам.
— А зря, девочка очень хорошая, искренняя и настоящая.
— Благословляешь? — возвращает мне сын мои слова, а я отвечаю иначе.
— Просто хочу, чтобы ты был счастлив, сынок. Не обижай ее.
— Я не обижал.
— Ладно, поговорите, я к Зимину, потом если смогу, зайду.
— Мам, а ты… Сюда совсем переехала? Смотрю, платье новое?
— Пока до присяги, а там посмотрим.
— Хорошо.
Обнимаю его, потом подталкиваю к дочке Зимина. Ловлю ее быстрый смущенный взгляд.
— Как ты, Ульян? Не обижает никто?
Отхожу дальше, но всё еще слышу их разговор.
— Так я тебе и сказала теперь…
— В смысле?
— В коромысле, опять драться полезешь.
— Я серьезно.
— И я, никто меня не тронет, теперь же все знают, чья я дочь…
На этих словах я улыбаюсь, вижу взгляд Демида исподлобья и понимаю, что пора уходить.
Машу рукой и сажусь в машину, хотя вижу, что до здания, где вроде бы, как я помню, был кабинет моего генерала, рукой подать.
Мой генерал. А что же? Мой! Именно мой!
Захожу в приемную и вижу растерянное лицо его помощницы.
— Ой, здрасьте, а там…
Кажется, я догадываюсь, что там и кто там, по легкому шлейфу тяжелых духов.
Открываю дверь.
— Дурак ты, Зимин, какой дурак! И чего тебе надо, скажи? Я молодая, красивая, сочная, страстная, трахаться я люблю, да на меня все мужики тут сразу стойку сделали, мне стоит пальчиком поманить — все сбегутся!
— В это-то и дело, Ларис, я — не все, — спокойно отвечает ей мой генерал и делает шаг, увидев меня, улыбается. — Лисица, что так долго?
— Да так, пробки у вас тут на дорогах, товарищ генерал, а еще магазинов нет нормальных, цены лупят втридорога, ты не в курсе, что тут на твоих людях так наживаются такие вот дамочки? — киваю на яркую, наглую бизнесменшу.
— Нормальные цены, ты сначала товар привези сюда, да за аренду заплати, продавцам заплати, налоги отдай… А потом говори про цены.
— А в чем проблема доставки? То, что у вас в зале висит, продается на маркетплейсах за копейки, вы можете всё это доставить сюда без проблем, почта и службы доставки работают, я проверила. Если вы заказываете оптом — еще дешевле выходит, а цены у вас ломовые просто.
— Нормальные цены, и вообще, я сюда не затем пришла, чтобы спорить о продажах.
— А зачем вы пришли?
— Обман твой разоблачить, невеста! Ты же замужем?
— Я развожусь.
— Но сейчас-то ты замужем?
— Я в состоянии развода, и генерал в курсе, не понимаю, почему должна еще кому-то что-то рассказывать.
— А ты не понимаешь, что ты его репутацию гробишь? Что его могут снять за такие дела? Он тебе не просто какой-то там столичный бизнесмен или клерк, тут всё строго! Его могут…
— Ларис, ты че разошлась-то? Могут, могут… Кто может? Что может?
— Ты же не дурак, Зимин, понимаешь? Слухи ходят, что на твое место Фролова прочат. А тебя что? Под списание? В отставку?
— Ох, Лара… Язык у тебя. Знаю я всё про Фролова. Да. В курсе, что он хочет сюда вернуться, он же сам из этих мест, а мне предлагают в столицу, в министерство, тоже неплохо, я считаю, повоевал.
— Ты… ты нас бросишь?
Я вижу, как после слов Олега у Ларисы начинает подбородок дрожать.
— Ох, Лариса, зря я тебе всё рассказал. Ну, тут всё равно день-два, и все узнают, так что… Иди, пусть у тебя будет новость из первых уст.
— Зимин, а как же… как же я?
— Ларис, да у нас ведь с тобой ничего не было? Как ты? Как раньше. Но в магазин я зайду и цены проверю, лучше сама там как-то всё исправь, чтобы без прокуратуры обойтись, ладно?
— Прокура… что? Я поняла, Олег, поняла… Я сделаю.
— Вот и ладушки, иди, Лара, мне с невестой поговорить надо.
— То есть… она… это правда?
Генерал без слов ко мне подходит, обнимает, в глаза заглядывая.
— Ну что, Лисица, что мы скажем нашему местному радио? Правда?
Замираю, не в силах от его глаз оторваться.
Ну и что тут скажешь?
Глава 38
Зимин
— Правда… — этот тихий шепот я слышу уже ночью.
И не в отеле. У меня.
Квартира тут, конечно, служебная, но уютная. Ремонт сам делал с сыном и с парнями из части.
Чем армия хороша? Тут все служат: и дизайнеры, и художники, и монтеры, и ремонтники. Нашел умельцев, всё сделали в лучшем виде, я, конечно, отблагодарил. Я не из тех, кто солдата за бесплатно эксплуатирует. Такие есть, да, увы, их достаточно. Каждый раз, натыкаясь на таких в полках и дивизиях, я вспоминаю слова из старого советского фильма. Только там про милицию было. Когда офицер задает младшему чину вопрос, знает ли он, почему их называют “легавые”? Нас, армейских, конечно, легавыми не зовут, но “солдатня”, “солдафоны”, да и вообще, презрительное отношение к людям в погонах — оно отчего? Да вот от этого.
