Дочка и отец-одиночка (СИ) - Бигси Анна

- Ты что-то хочешь мне сказать? - едва слышно задаю ему вопрос, не выдержав затянувшейся паузы.

- Как ты могла это допустить? Ты должна была позвонить мне. Это мой ребёнок, Полина!

- Да я.… я даже не знала, что Тося здесь! Я только прие…

Но Метелин решает, что он больше не хочет меня слушать, и тянет Тосю за собой к выходу. У меня такое чувство, будто меня кипятком облили заживо.

Ну почему, почему я всегда во всем виновата? Я ведь очень стараюсь быть хорошей… Я правда стараюсь!

- Поля, - ко мне подходит Виталик, а я едва не плачу на глазах у всего персонала, обслуживающего фотосессию. - Ты сегодня снова подвела меня. - А я так хочу, чтобы меня обняли, а не отчитывали. - Я начинаю сомневаться в том, что ты способна выдержать жизнь рядом с политиком. Это должна быть идеальная жизнь. Я создаю её для нас, ты все разрушаешь. Подумай об этом, пожалуйста, - деловым тоном просит он и тоже уходит.

- Что? - Только и могу выдохнуть я, чувствуя, как по щеке всё же стекает слеза.

Глава 34. Кирилл

Пока идём с Тосей по асфальтовой дорожке к машине, я роюсь в карманах в поисках ключей. В голове крутятся обрывки разговора с Нелюбиным. Злость ещё кипит во мне, заставляя двигаться резче и быстрее обычного. Тося семенит рядом.

- Папа, не беги так, пожалуйста, - слышу я ее запыхавшийся, немного обиженный голосок. - Я не успеваю за тобой.

Черт. Я снова забываюсь. Снова несусь сломя голову, а она – маленькая, ножки короткие. Своей яростью я пугаю ее, а должен быть опорой, скалой. Глубоко вздыхаю, выдавливаю из себя спокойствие, разворачиваюсь и присаживаюсь на корточки, чтобы быть с ней на одном уровне. Так как учили на курсах.

- Прости, малышка, - говорю я, а мои пальцы сами находят её маленькую теплую ладошку, сжимают ее. - Совсем забылся. Виноват.

Тося смотрит на меня своими большими, слишком серьёзными для ее возраста глазами. Она молча берет меня за руку, и мы уже медленно идём к машине вместе. Ее доверие очень важно для меня. Я должен защитить ее. Обязательно.

- Так-то лучше, - констатирует она, слегка покачивая нашими сцепленными руками. И после паузы, глядя прямо перед собой на асфальт, спрашивает: - А правда, Виталик поступил плохо?

Вопрос прямой, как удар. Во мне все сжимается. Хочется выругаться, но я сглатываю ком ярости в горле и отвечаю максимально нейтрально, лишь бы не напугать ее.

- Правда, - звучит хрипло. - Очень плохо.

- Ты накажешь его? - девочка поднимает на меня взгляд, и в нем я вижу не детское любопытство, а надежду. Надежду на то, что справедливость восторжествует.

- Обязательно, - уверенно киваю я, и в голосе появляются стальные нотки.

- Класс! - ее лицо озаряется улыбкой, и она даже подпрыгивает на ходу. - Вырасту - тоже буду опером.

Ну уж нет. Только не это. Ни за что. Я видел, во что превращается жизнь, когда ты постоянно имеешь дело с грязью, подлостью и опасностью. Я готов на все, лишь бы оградить ее от этого.

- Зачем?

- Чтобы негодяев наказывать! - с непоколебимой, детской уверенностью заявляет она.

Я благоразумно затыкаюсь. Лучше промолчать.

Мы едем в парк. Я пытаюсь быть веселым папой, выигрываю ей плюшевого мишку в тире, катаюсь с ней на карусели, от которой у меня самого слегка кружится голова. Тося смеётся, и это лучший звук на свете. Но с каждой минутой внутренний пресс сжимается все туже – пора возвращаться.

- Опять в детдом, - вздыхает дочь, когда мы подходим к машине. В ее голосе – вся вселенская тоска маленького ребёнка.

Мое сердце предательски подрагивает, но я не могу давать обещаний, которые не в моей власти выполнить. Юридическая машина скрипит медленно. Потому я говорю то, что могу.

- Это ненадолго.

- Полина тоже так говорила, - бормочет Тося, глядя в окно, - а сама.…

Имя Полины вызывает раздражение, но я не могу позволить девочке думать, что она не нужна крестной.

- Ну, она же тебя не бросила, - пытаюсь быть объективным, хотя во рту горько. - Любит тебя. Меня нашла…

- Да, - соглашается Тося нехотя. - Я тоже ее люблю. Но этот противный Виталька…

В этом мы солидарны на все сто. Я не могу не улыбнуться ее искренней ненависти.

- Согласен, - хмыкаю я. - Надерем ему задницу?

Лицо малышки снова озаряется хитрой, озорной улыбкой.

- Надерем! - уверенно заявляет она, и мы бьем по рукам.

Отвожу Тосю в детский дом и сжимаю зубы. Каждый раз это маленькое предательство. Я знаю это чувство, хоть и не испытывал никогда. Меня никто не забирал из детского дома. Я жил там всегда.

Передаю ребёнка воспитателю и захожу к директору.

- Если ещё раз повторится подобное, - говорю ей с угрозой, - я напишу заявление. На вас. Лично. Понятно?

Она бледнеет и только кивает. Я подхожу к охраннику, старому, видавшему виды мужику, смотрю ему прямо в глаза.

- Держите, - сую ему в руку визитку со своим личным номером. - Если что – что угодно, любая ерунда – звоните. Мне лично. Прямо сразу.

Он понимающе кивает, прячет визитку в нагрудный карман. Хотя бы на него можно положиться.

Сажусь за руль, выруливаю на центральный проспект и жму на газ. Машина рычит и несется вперед. Мне нужно движение, скорость, чтобы усмирить дрожь в руках. Я мчу к Шаману. Он меня уже заждался, наверное. Дворами, с помощью навигатора, я объезжаю пробки и светофоры, и пробираюсь к месту в рекордно короткий срок.

Шаман ждет меня в светлом кабинете какого-то благотворительного фонда, лицо серьёзное.

- Что тут у тебя? - сходу спрашиваю я.

- Я, конечно, не спец в этой макулатуре, - он кивает в сторону кипы бумаг, - но что-то мне подсказывает, что бабла тут отмыли знатно.

В голове сразу выстраивается схема: детдом, закупки, откаты. Все, как всегда. Грязно и подло.

- Дай посмотрю, - прошу я, протягивая руку.

- Смотри, я пока «подкрепление» вызову, пусть сами разбираются, - говорит Шаман, доставая телефон.

Присаживаюсь за стол. Мельком пролистываю липовые накладные, счета-фактуры, договора. Цифры, печати. Все сходится, фирма-однодневка. Ну кто, какой детский дом, будет закупать футбольные мячи в таком количестве? Не детский дом, а олимпийская сборная прям.

- Мда.… весело, - констатирую я, чувствуя, как злость закипает где-то глубоко внутри. Все та же грязь.

- Не то слово, - соглашается Шаман, на секунду отрываясь от телефона.

Листаю дальше. Взгляд скользит по строчкам, выхватывая ключевые слова. И вдруг знакомый набор букв. Царапкина П.С. И рядом подпись. Да ладно! Сердце замирает, потом обрушивается в пустоту. И она тут? Руку приложила? Теперь все понятно. А я-то думал… Думал, она другая. Что за ее прагматичностью и желанием «устроиться» всё же есть что-то настоящее. А это просто расчет. Холодный, мерзкий расчет.

Проверяю остальные документы. Мечусь глазами по страницам. Имя Полины всплывает ещё в двух документах. Все сомнения исчезают. Предательство горит внутри меня кислотой.

- Я вот эти пока заберу? - говорю я Шаману, выдергивая из стопки три злополучных листа.

- А что там? - он смотрит на меня с любопытством.

- Да фамилия знакомая, - говорю я, складывая бумаги и убирая в карман. - Хочу спросить лично.

Шаман понимает без слов и просто кивает.

- Лады.

Глава 35. Полина

День кажется бесконечным. И вот, за окном уже стемнело и стрелка настенных часов подбирается к десяти, но даже это происходит с оттяжкой. Я не знаю, что мне делать. Слова Виталика задели за живое. Не подхожу, не соответствую… Разве я вещь? Модный костюм, который плохо сидит? Я ведь человек, у меня есть чувства, желания. Правда я сама только недавно поняла это. Может быть, и Виталику нужно время, чтобы во всем разобраться, но наши привычный покой, стабильность и порядок рушатся уже сегодня. Я вот кружку за собой не помыла, забыв про правильно, которое мама вколачивала мне в голову: «Порядок начинается с тебя».