В целом мире нет места для тебя (СИ) - Лещенко Ирина

— А можно что-то сделать, чтобы я вас всех забыла к чертям и вы исчезли? — я покосилась на чересчур сосредоточенно разувающегося Пашу. — Вы мне все вообще не нравитесь.

Прозвучало жалко.

— Это вряд ли. — помолчав, отозвался он. — То есть можно, но психушка обеспечена.

— Психушка мне и так обеспечена. — я расстегнула куртку и остановилась, не в силах решить — снять ее или оставить на случай очередного бегства. Хотя куда я убегу? Вряд ли таким простым способом можно будет все исправить. Верхняя одежда полетела в угол. Пальцы противно ныли, отогреваясь. Опустив глаза, попыталась удержать дрожь, засунула кисти между коленей.

Открыла было рот, чтобы потребовать законных объяснений, да так и осталась — молча и с приоткрытым ртом. Даже не подумала в тот момент, что выгляжу как идиотка.

Посреди вполне уже знакомого зала стоял человек, которому и принадлежал голос на крыше, никаких сомнений. И в нечеловеческой природе звука я тоже не ошиблась.

Это можно было назвать огнем, только голубым, но это был не огонь. Что-то сияющее, струящееся, плотное прокатывалось по телу равномерными волнами, скрывая и одежду, и очертания. Только глаза еще были, продолжали жить на бликующей глади вместо лица — огромные, темно-синие, с радужкой, почти не оставившей места белизне белков. За спиной упругое сияние разворачивалось двумя дрожащими полотнищами, готовыми вот-вот распахнуться.

Не знаю, каким чувством я поняла, что сейчас это снова заговорит. Рта не было, но я ощутила намерение или желание, и это стало последней каплей. Казалось, если сейчас я что-то услышу, мозг просто взорвется или сломается, да так, что никакие психиатры не спасут.

Организм решил, что ситуация совсем дрянь, и вырубил все пробки. Голубой призрак дрогнул и потух вместе с окружающим миром, всеми совершенно лишними событиями и моим сознанием.

Долго лежать в обмороке как тургеневская барышня я себе позволить не могла, перезагрузилась и хватит, Паша вовсе не Паша, а неведомый инопланетянин, все к тому и шло. Нашла идеального парня, Саша, кто, если не ты. Не йети и на том спасибо.

Хорошо, нет шкалы для невезучести — на мне она бы с треском лопнула.

Лежать было уютно. А в кухне голоса…

— И что теперь? Помнит она, не помнит, тебе все равно придется отвечать, даже если ты успеешь все привести в норму. У парня крыша-таки потекла — кто тебя учил так грубо влезать? Хорошо, что я успел и он с крыши не сиганул…

Монотонный голос черноглазого был совсем другим. Не таким, как наверху. Как будто он отчитывал близкого родственника, с какой-то заботой даже, что ли.

— Хоть папаше ее на глаза не показался, хватило мозгов. — преисполненный раздражения вздох. — А ей-то на кой черт? Ты психов лечить умеешь? Вот и я не умею.

Интересно, он там сам с собой беседует? Я приоткрыла глаза и затаила дыхание. Голоса настороженно замолкли.

— Ладно, хочешь сам — разбирайся сам. — видимо, черноглазый махнул рукой на попытки уговорить Пашу. — Завтра будь готов. Придумай, не знаю, историю какую жалостливую…

Во рту было так сухо, язык цеплялся за небо. Я попыталась сглотнуть.

— …про любовь, например. — весело закончил черноглазый мне прямо в ухо. Я дико взвизгнула и шарахнулась в сторону, скатившись на пол.

— Не собираюсь ничего придумывать. — буркнул Паша, выходя из кухни. Я потерла коленку и села обратно на диван.

— Все, у меня силы бояться кончились. Вы психи. — мрачно объявила я, переводя взгляд с одного на другого. — На меня нападал маньяк, пытался зарезать собственный муж и светил синий инопланетянин. Сомневаюсь, что у вас в запасе есть что-то более жуткое.

Черноглазый фыркнул, расположился на ковре поудобнее, поджав под себя ногу.

— Сама ты инопланетянин. — он кивнул на Пашу. — Какой из него пришелец?

— Голубой. — пробормотала я, отодвигая колени подальше от черноглазого. — Светящийся. Я жду объяснений.

— Э, нет, это не ко мне. Все вопросы туда. — он кивнул на Пашу и поднялся, потянувшись. Хищно оскалился. — Раз уж впрягся, теперь будешь его персональной головной болью. Ну, или гемором.

После его ухода стало намного, намного хуже. Осязаемое облако непонимания повисло в воздухе — каюсь, большей частью мое. Тишина давила на уши.

— Так что это было? — я решилась нарушить паузу. Уже ни ради ответов, а просто ради того, чтобы хотя бы немного приблизиться к концу. — Хватит уже мяться. Давай, вываливай все разом. Твое…доказательство я уже видела, спасибо, красиво было. Надеюсь, больше не увижу. И про фото не забудь.

Паша протяжно вздохнул и сел на диван на расстоянии вытянутой руки.

— Я не. ну, не то, что ты подумала. — путано пояснил он, глядя в пол.

— Но и не человек. А я много о чем подумала. — я вглядывалась в знакомый профиль. Все на месте, все как всегда…идеальная маска. Внезапно меня осенило. — Слушай, это спецэффект такой, что ли? Шутка? Пранк?

Парень покосился на меня. В глазах у него явно читались сомнения в моей адекватности.

— Видимо, нет. — мой энтузиазм увял. — А так здорово придумала…мог и подтвердить, чего стоило-то? Я бы успокоилась на некоторое время.

— Думаешь, мне нравится врать на каждом шагу?

— Ну так не ври! — невольно повысила я голос и осеклась. Тоже мне, дрессировщица нечеловеков.

— Я даже не знаю, как начать. — Паша рывком поднялся и начал мерить комнату шагами — от угла к углу, по диагонали.

— С фотографий. — тихо напомнила я.

…Фотографии. Начали за полгода собирать, точнее я начал, первое дело, как ни крути, все должно быть идеально. Сразу как впервые на тебя наткнулся. Те, кто, не знаю, искорежен, изломан изнутри, видно сразу, словно не ровное пламя горит, как у других, а тусклый огонек мерцает, то гаснет, то вспыхивает так, что смотреть больно… Да, так мы и видим. Огонь. Пламя. Белое-белое. А у тебя почти и не видно было, так, свечка…

Стал искать, кто или что стал причиной. Я давно уже был у твоих родителей, посмотрел, узнал многое. То, что ты сама бы не рассказала, да и они не рассказывали, но я могу узнать то, что мне нужно. Во сне удобнее всего. Переехал, пытался подобраться ближе. Обычно мы просто селимся неподалеку и не влезаем, не знакомимся лично. Ищем виноватых. Находим тех, кто сломал вас. Потом совсем легко.

Нет, кармы нет никакой, и бог их не карает. Мы иногда караем, кого находим. Но вам потом легче, и пламя потихоньку возвращается…по большей части, ни на что мы не годимся, кроме того, чтобы влезать в чужие головы, видеть ваши раны и лечить их, как умеем. И восстанавливать справедливость в том виде, в котором видим ее мы.

А потом этот, в баре…на кой черт ты вообще поперлась вечером в какой-то бар и пила с незнакомым человеком? Что за идиотизм? Я понятия не имел, как вообще поступать в этой ситуации, но я же вроде как взялся причинять справедливость и все такое, что я должен был делать? Остановил машину, загорелась она в процессе, видимо, слишком увлекся. Он вывалился из машины и побежал. Я вытащил тебя, даже не подумал, что он разглядел меня, что могут пойти слухи. Я не знал, что его убили. Оказывается, вмешиваться можно, но только так, чтобы никаких свидетелей. Не спрашивай, кто эти правила придумал; точно не я. Но раз я впрягся, то должен следовать.

Потом этот твой недомуж. Я думал, что у вас любовь. Что ты простишь его, и все станет нормально. Попытался разбудить в нем остатки чувств…не смотри на меня так, он все равно тебя больше любил, чем ее. Просто себя он любил намного больше, чем вас обеих, вместе взятых. Но в первый раз все делаешь вслепую. Видимо, и тут я немного перестарался, и у него поехала крыша. Стоило после драки понять, что дело плохо, но я не знаю, как люди должны себя вести после такого вмешательства…

Когда я так близко — даже в соседней квартире — я вижу твои сны вместе с тобой. Не всегда даже получается вынырнуть. С отчимом твоим тоже надо было что-то решать, я сначала просто хотел достать из его памяти какой-то отрывок, заставить пережить снова, взглянуть со стороны и найти хотя бы капли раскаяния. Не сдержался опять — мне вообще не очень-то просто сдержаться, раз за разом срываюсь, мститель из меня так себе…засунул его на твое место. В ту ночь ему снился чудесный сон, в котором он — ребенок, парализованный страхом, видит себя же взрослого так, как ты его видела. Он оказался слабее, чем ты. Сердце сдало.