Плохиш для хорошей девочки (СИ) - Селезнёва Алиса

– Тебе плохо? Врача позвать? – На минутку ей почудилось, что на краешке её полки сидит Данил, но это почему-то оказался Никита. Каким-то чудом он ещё не спал, а потом и вовсе взял одеяло и зачем-то укрыл её поверх простыни.

Агата с трудом подавила желание обругать его последними словами.

– Мне нормально. – Она постучала в верхнюю полку и позвала Данила: – Ты можешь дать мне анальгин? Действие укола, похоже, проходит.

Никита загремел сумками.

– Давай я найду. Где он лежит?

Агата закатила глаза. Ей хотелось, чтобы Никита ушёл спать и больше не подавал признаков жизни. Слава Богу, Данил всё-таки проснулся, и проблема с таблетками худо-бедно была решена.

В квартиру Данил вносил Агату тоже на руках. Сумки на этот раз нёс водитель такси. Естественно, за дополнительную плату. Аля от такого зрелища всплеснула руками и бухнулась на танкетку в прихожей.

– Мать моя! Шумелка… Что у вас случилось?

Обычно Алевтина Михайловна при посторонних такого себе не позволяла. Прозвище «Шумелка» было исключительно домашним и произносилось только если при Анне Георгиевне, но чаще, конечно, исключительно наедине с Агатой, однако сегодня женщину явно подвели эмоции.

– Давайте я сначала её положу.

Аля кивнула, справилась с волнением и побежала открывать Данилу все встречающиеся на пути двери. Никифоров входил в комнату Агаты впервые, и она, несмотря на боль в ноге, испытывала сильный трепет.

– Так что у вас случилось? – повторила Аля, и Данил вкратце рассказал о «шоу во время джайва».

– Когда мама возвращается?

– Послезавтра. Вы ей не говорили?

Агата упала на подушку и почесала голову. Больше всего ей сейчас хотелось помыться. Она всё ещё была густо накрашена, облита сверху донизу искусственным загаром и залакирована, как не пойми кто. Проследив за её движением, Алевтина Михайловна тут же догадалась, о чём думала девочка.

– Отдохни немного, а вечером я придумаю, как тебя помыть. Даня, хочешь смородинового пирога?

Данил ответил согласием и уже собирался выйти за дверь, но Агата потянула к нему руки.

– Не уходи… А лучше полежи со мной.

Она отчаянно двинулась к стене, и он аккуратно пристроился рядом.

– Поспи, слышишь?

– Мугу…

Когда Аля вернулась в комнату с чаем и куском пирога, Агата уже дремала на груди Данила. Он действовал на неё лучше любого лекарства.

Анна Георгиевна действительно вернулась послезавтра. Немного располневшая, с округлившимися щеками, непонятно откуда взявшимся вторым подбородком и жирком в области талии. Со сна Агата мать не узнала и, попятившись назад, ударилась затылком о спинку кровати.

Поглядев на лодыжку в гипсе, Анна Георгиевна долго поджимала губы и качала головой. Вид забинтованной ноги сильно будоражил её нервы, но ругаться она всё же не спешила. Намного больше её волновал Никита. Что делать теперь с ним, она не представляла.

Тем более, что звонил Никита каждый день и не по разу. Агата даже думала бросить его в чёрный список, настолько он надоел ей своими: «Как дела?» и «Как ты себя чувствуешь?», но посчитала это слишком жестоким. «Неужели чувство вино замучило? Или переживает, что без меня тренироваться не может?» – размышляла она, расчёсывая волосы. У Анны Георгиевны на этот счёт была другая версия, но вслух она её почему-то не озвучивала.

Училась теперь Агата прямо в квартире. Данил сам предложил этот вариант, чтобы лишний раз не беспокоить её ногу. Каждое утро он приходил пораньше и на руках выносил Агату в гостиную. В такие моменты она чувствовала себя до безумия счастливой и на костылях ходила только в туалет. Данил был рядом, уроки велись, учителя в кои-то веки на них не жаловались, потому что все домашние задания были в порядке, а ненавистные тренировки канули в лету.

Теперь Данил проводил у Агаты не только будни, но и выходные тоже. Анна Георгиевна хмурилась и закатывала глаза, однако ничего плохого не говорила.  О клубах и барах больше никто не вспоминал, и порой Агата завидовала сама себе. Похоже, ей достался идеальный во всех отношениях парень.

– Так ты растеряешь всех друзей, – говорила она, глядя, как он сбрасывает очередной вызов от Стаса.

Даня по обыкновению улыбался и только пожимал плечами.

– Ну и ладно. У меня тысяча друзей «ВКонтакте». Уйдёт один, придёт другой.

Это было золотое время. Нога потихоньку срасталась и болела всё меньше и меньше. Мать её не трогала. Никита и Ольга Викторовна были за тридевять земель, и в какой-то момент Агата решила, что перелом лодыжки – это подарок судьбы. Он случился не просто так. И однажды утром она поняла, что больше не вернётся в танцы. Ни в этом сезоне, ни в следующем…

Глава 26

– Да я сама не ожидала. Столько лет не получалось, а тут, бац, и вышло. Может, климат посодействовал. Море, солнце, фрукты, вода другая. – Анна Георгиевна потёрла изрядно затёкшие плечи и выпрямила спину. После возвращения из Симферополя она прибавила ещё пару килограммов, и почти вся одежда теперь на ней топорщилась. – Надеюсь, в этот раз Вы мне тоже поможете?

Алевтина Михайловна поднесла ко рту маленькую глиняную чашку и осторожно пригубила кофе.

– Сейчас будет сложнее, чем с Агатой. Я старая стала. Силы уже не те.

– Как будто я девочка, – Анна Георгиевна выдавила смешок и посмотрела на свой маникюр. Тот порядком отрос и требовал нового вливания денег. – Старый конь борозды не портит.

Агата, потянувшись, вошла на кухню. Вчера ей сняли гипс и сделали контрольный снимок. Лодыжка срослась на ура. О переломе напоминала только лёгкая хромота, которая в скором времени тоже должна была исчезнуть.

Мать и Аля, как всегда, болтали о какой-то ерунде. Агата к ним не очень-то прислушивалась. Завтрак уже стоял на столе, а Вадим ещё час назад умчался в центр. Артура на занятия он так и не привёл. Как решился этот вопрос, Агата не представляла да и не особенно им интересовалась. Все её мысли занимал Данил. Что происходило с другими людьми, ей было до лампочки.

Чуть порозовев, Анна Георгиевна бросила осторожный взгляд в сторону дочери. Та, усевшись на табуретку, потянулась за куском ветчины и попросила у Али два сырника. Те скворчали на плите, разнося по кухне упоительные ароматы творога. Агата мечтала налить в блюдце побольше сгущённого молока и поскорее переодеться в какое-нибудь красивое платье. Занятия сегодня наконец-то вернули в центр, и ей не терпелось пройтись с Данилом по заснеженной улице.

– Вернёмся к этому вопросу вечером, – проговорила Анна Георгиевна, промокнув губы салфеткой. Аля ответила кивком и бросила свою чашку в раковину. Агата, не поднимая головы, спокойно уплетала сырники….

– Почему Алевтина Михайловна зовёт тебя Шумелкой?

Ноябрь медленно подползал к своей середине, но осень со слякотью, грязью и дождями закончилась ещё две недели назад. Вчерашний снег шёл всю ночь и намёл сугробы выше человеческого роста. Коммунальщики работали с восьми утра, но к полудню разгребли только центральные улицы. Весь город застыл в жутких пробках, и Зое Альбертовне пришлось пролезать между прутьями калитки, чтобы открыть центр.

Агата вытянула губы трубочкой. Она сидела у Данила на коленях, и он нещадно щекотал её за голые бока и поясницу. Все платья Аля куда-то спрятала, и Агата, как обычно, обидевшись и устроив няне бойкот, из вредности натянула на себя белый укороченный джемпер и брюки с низкой посадкой.

– Я не отстану. – Данил поцеловал её в шею, плавно поднимаясь губами к мочке уха. – Так что признавайся.

Последняя фраза Агате не понравилась, и она, спрыгнув с его колен, отошла подальше и упёрла руки в бока. Аля, сама того не ведая, подставила её мощно. И зачем только Агата сто раз говорила ей держать при Даниле рот на замке и забыть уже про эту дурацкую кличку?

– Эй. – Даня подошёл ближе и снова заключил её в объятия.