Хоум-ран! - Райли Грейс

— Как ты кончаешь? — хрипло спрашиваю я; тишину в комнате нарушают лишь наше разгоряченное дыхание и жужжание вибратора. — Ласкаешь себя до тех пор, пока не можешь больше сдерживаться? Что ты представляешь в эти моменты, Мия?

«Что ты представляла, когда отвергла мою любовь?» — хочется спросить мне, но я молчу. Не сейчас — не в этот идеальный момент. Не теперь, когда я решил, что ее дружбы мне будет более чем достаточно. С бейсболом у меня сейчас, может, и не очень гладко, но уж с этим я справлюсь.

Мия громко стонет и запрокидывает голову, когда вводит игрушку до упора. Я накрываю ее ладонь своей, не давая вынуть вибратор. Она сопротивляется, но ничего не может поделать. В эту секунду Мия особенно прекрасна: с каждым вдохом ее грудь слегка по­драгивает, бедра практически отрываются от кровати.

— Себастьян… — скулит она.

— Посмотри на меня, красавица.

Наши глаза встречаются. Я надавливаю на вибратор сильнее.

— Ну же, скажи мне.

— Тебя, — выдыхает она, закусывая губу.

— Ты представляешь меня? — Я склоняюсь над ней.

Своим движением я слегка меняю угол наклона вибратора, и Мия, постанывая, переходит на высокие ноты. Я касаюсь губами ее груди — рука Мии обхватывает мой затылок и впивается в него ногтями. Языком обвожу ее затвердевший сосок.

— А в твоих фантазиях я делаю так?

Она щиплет мою спину.

— В них ты даешь мне кончить.

В отместку я нежно прикусываю ее сосок. С Мией никогда не бывает просто. И мне нравится напором добывать из нее информацию.

— Подробнее, мой ангел.

— Я сильно себя трахаю, представляя, что это делаешь ты, — быстро произносит она, явно надеясь, что я не обращу внимания на это признание, но с тем же успехом она могла бы написать его огнем в воздухе.

Когда до меня полностью доходит смысл сказанного, мое сердце начинает бешено биться. Меня переполняет безумное желание вынуть игрушку и скользнуть в ее мокрую, теплую киску самому. Как же там узко — мне пришлось бы приложить немало усилий, чтобы не кончить сразу же, как я вой­ду в нее.

— Черт…

Она снова щиплет меня. Я веду языком от ее груди к животу и погружаю его в пупок, и она, как и в тот самый раз, когда я проделал это впервые, удивленно смеется. Я устраиваюсь у нее между ног и вынимаю игрушку, заменяя ее двумя пальцами. Я немного сгибаю их, и, когда они касаются точки G, Мия сжимается. Тогда я касаюсь языком ее клитора и начинаю посасывать. Мия кричит — и это больше напоминает рыдание.

— Кончи для меня, — шепчу я в ее гладкую кожу. — Дай мне услышать, как тебе хорошо.

Должно быть, вибратор возбудил ее настолько, что она уже едва сдерживается, потому что в тот самый момент, когда я произношу эти слова, она кричит в сгиб локтя, тем самым приглушая звук.

Ее мышцы сжимаются вокруг моих пальцев так сильно, что я не смог бы их вытащить, даже если бы захотел. Я хватаю вибратор и торопливо приставляю зая­чьи уши к ее клитору, чтобы продлить наслаждение.

— Себ, — тяжело выдыхает она, — я не… О черт…

Я еще раз вылизываю ее клитор, прежде чем отстраниться.

— Хорошая девочка.

Ее нога упирается мне в бок.

— Кончи на меня.

— О черт… — сдавленно рычу я.

Ее улыбка становится лукавой.

— Позволь мне помочь.

Она садится и, обхватив мой член, начинает быстро двигать ладонью вверх-вниз. Мое дыхание становится частым и прерывистым. Мия легко проводит ногтем по вздувшейся от возбуждения вене, вызывая до боли приятное ощущение. Я сжимаю свою задницу, чтобы не кончить, но тут же понимаю, что это напрасно. То­гда я притягиваю Мию ближе и, вдыхая запах ее волос, повторяю ее движения собственной рукой. В моей голове нет ни одной мысли, кроме желания «пометить» ее, получив подтверждение тому, что обладаю ею хотя бы в этом ничтожном смысле.

Она сжимает рукой мою мошонку, и я со сдавленным стоном кончаю ей на грудь и живот.

Мия с наслаждением выдыхает, и я понимаю, что она изголодалась так же сильно, как и я. Наши губы сливаются в поцелуе, а тела переплетаются так тесно, что мне больше не ясно, где заканчиваюсь я и начинается она. Я провожу шершавой ладонью по ее спине и, добравшись до ягодицы, властно хватаю ее. Ее язык ласкает мой. Несмотря на то что я уже не испытываю того всепоглощающего напряжения между ног, боль глубоко внутри меня все еще присутствует. Я хочу все­гда обладать ею так же, как в эту самую секунду — всей без остатка. Если я попытаюсь подавить это чувство, оно лишь усилится, поэтому позволяю себе поддаться фантазии. Я смазываю пальцем ожерелье спермы, украшающее ее грудь, а затем подношу к ее губам. Она слизывает все до последней капли.

Я на секунду закрываю глаза, сосредотачиваясь на исходящем от ее волос аромате жасмина. Она моя. Моя Мия.

— Сегодняшняя тренировка прошла просто ужасно, — вдруг тихо признаюсь я. — Но теперь мне намного легче.

Мой палец соскальзывает с ее губ. Она смотрит на меня своими карими глазами.

— Почему ужасно?

Я качаю головой.

— А как твой день?

Мия хмурит брови.

— Так себе. Профессор Санторо вся на нервах из-за рецензий на свою статью, моя программа по-прежнему работает не так, как надо, хотя я отыскала ошибку и исправила ее, Элис ведет себя как настоящая заноза в заднице… Почему все так погано, Себ?

Я провожу пальцем по ее нежной руке — она ежится. Я хочу как-то успокоить ее, но слова будто застревают в горле. Рассказать ей о своих трудностях кажется так легко, но почему-то, даже несмотря на то, что я лежу рядом с ней в кровати абсолютно голый, а следы моей спермы сохнут на ее груди, это кажется мне слишком личным.

— Пойду схожу за пастой. — Я высвобождаюсь из ее объятий и соскальзываю с кровати. Достаю из комода чистые трусы и надеваю их вместе с брюками.

Мия все еще хмурится.

— Раз ты идешь за едой, захвати и мне немного.

Я приподнимаю ее лицо за подбородок и целую в губы — не будет лишним.

— Я принесу все, что есть.

— Может, посмотрим «На гребне волны»? — спрашивает она.

Этот вопрос заставляет меня невольно улыбнуться.

— Так ты согласна?

Она картинно постукивает пальцами по подбородку, делая вид, что размышляет над моими словами.

— Дай-ка подумать… Да, пожалуй, в моей жизни найдется место для еще одного горячего блондина.

— И кто же первый?

— Ну, с тех пор как я посмотрела «Тора», мое сердце принадлежит Крису Хемсворту.

— Скажи честно, все дело в его молоте? Я обещаю никому не рассказывать.

Губы Мии подергиваются, но ей удается сдержать смех.

— Нет, меня, скорее, подкупило то, что он целовал Натали Портман.

— Ну да, а еще возился с мостами Эйнштейна — Розена24.

Мия прижимает руку к сердцу.

— Себастьян, такая осведомленность — это прямо-таки сексуально!

Я закатываю глаза.

— Тебе пиво, вино или бурбон?

27

Мия

Аннотации к статьям сами себя не напишут, но мне тяжело винить себя за отлынивание от работы, когда вместо этого я уплетаю запеченные зити и наслаждаюсь просмотром старого дурацкого боевика (это мой любимый жанр кино), да еще и в объятиях Себастьяна. Пока он ходил на кухню за пастой и выпивкой (бурбон со льдом мне, а пиво ему), я привела себя в порядок в ванной: переоделась в майку и пижамные шорты и расчесала волосы. В­ообще-то я не люблю подобные нежности, но последний час, что мы лежим с ним в обнимку перед экраном, мне довольно приятно. Все хорошо. Если я не думаю ни о чем, кроме этого момента, то даже могу притвориться, что вижу перед собой не более чем симпатичного друга.

Себастьян нежно целует меня в шею.

— К­акой-то папарацци фотографировал меня во время тренировки.

Я отрываю взгляд от ноутбука, на котором во всей красе блистают молодые Киану Ривз и Патрик Суэйзи.

Ладонь Себастьяна слегка сжимается на моем колене.