Залетела от Братвы (ЛП) - Фокс Мари

Притяжение между нами все еще есть, кипит под поверхностью. Я не могу отрицать, что мне нравится знать, что она моя, даже если она против этого. Теперь она принадлежит мне, и я сделаю так, чтобы она помнила об этом каждый день.

Машина подъезжает к особняку, и я еще раз бросаю на нее взгляд, прежде чем выйти. — Добро пожаловать домой, — говорю я, придерживая для нее дверь.

Дженнифер колеблется мгновение, затем выходит, ее глаза окидывают взглядом раскинувшееся перед нами поместье. Я вижу опасение на ее лице, неуверенность. Она нервничает, и так и должно быть. Жизнь со мной не будет легкой, но это единственная жизнь, которая у нее сейчас есть.

Когда мы идем к входу, я оглядываюсь на нее. — Тайлер будет здесь завтра. Ты скоро его увидишь.

Мы поднимаемся по широкой винтовой лестнице, тишина между нами прерывается звуком наших шагов по полированному дереву. Особняк возвышается вокруг нас, величественный и внушительный, но напряжение Дженнифер ощутимо. Я чувствую ее беспокойство, когда она оглядывается, впитывая величие, которое теперь стало ее домом.

— Твои вещи скоро доставят из Италии, — говорю я, пока мы идем по длинному коридору к главной спальне. — А пока у тебя есть все необходимое… и это красное платье. — Мои губы дергаются в ухмылке. Это платье запечатлелось в моем сознании — сексуальное, кружевное и почти не оставляющее простора для воображения.

Дженнифер бросает на меня косой взгляд, но не отвечает. Я знаю, о чем она думает — о том, что я собираюсь заставить ее сделать, — но она достаточно умна, чтобы не спорить. Вместо этого она кивает, ее глаза метнулись в сторону, и между нами снова воцарилась тишина.

Мы доходим до спальни, и я толкаю дверь. Простыни идеально отглажены и манят, пышные шторы задернуты.

— Ты можешь принять душ, — говорю я, указывая на ванную комнату, соединенную со спальней. — Надень платье.

Пальцы Дженнифер сжимают ремешок сумки, но она снова кивает, послушно направляясь в ванную. Я смотрю, как она исчезает за дверью, напряжение обволакивает ее, как вторая кожа. Игра, в которую мы играем, не ускользает от меня, и я не могу отрицать волнение, которое она приносит, видя, как она подчиняется моей воле.

Я выхожу из спальни и направляюсь через коридор во вторую ванную комнату. Я мельком вижу себя в зеркале, когда захожу внутрь, снимая пиджак моего свадебного костюма. Черный костюм облегает мою фигуру, идеально сшитый, чтобы соответствовать каждой линии моего тела. Белоснежная рубашка под ним теперь расстегнута на воротнике, галстук свободно висит на моей шее. Пиджак был символом власти во время церемонии, но теперь я с легкостью отбрасываю его, позволяя ему упасть на стул.

Мое отражение смотрит на меня, холодное и сдержанное. Острый подбородок, темные волосы, зачесанные назад, и пронзительные голубые глаза, которые не выдают никакого внутреннего хаоса. Я плеснул немного воды на лицо, позволяя ей охладить мою кожу. Золотое обручальное кольцо на моей руке кажется тяжелее, чем я ожидал, постоянное напоминание о взятом мной обязательстве, нравится это Дженнифер или нет.

Я провожу рукой по волосам, выпрямляясь, прежде чем снять рубашку. Мускулы моей груди и рук напрягаются под светом, результат многолетних интенсивных тренировок, как физических, так и умственных. В этом мире внешность — это все, и слабость — физическая или эмоциональная — никогда не является вариантом.

Я натягиваю чистые черные брюки, оставляя грудь на время обнаженной. Больше нет нужды в формальностях, не в уединении моей спальни. Не тогда, когда Дженнифер собирается выйти в этом красном платье.

Я вытираю руки и возвращаюсь в коридор, мой разум уже сосредоточен на женщине, ожидающей в ванной. Она, вероятно, пытается тянуть время, нервничая из-за того, что будет дальше. Она должна.

Я снова толкаю дверь спальни, захожу внутрь и направляюсь к кровати. Мягкая ткань простыней сминается подо мной, когда я сажусь, а затем вытягиваюсь, лежа на спине со скрещенными за головой руками. Я никогда не отличался терпением, но сегодня я готов ждать.

Этот момент неизбежен, и вскоре Дженнифер поймет, что бороться со мной бесполезно.

Я бросаю взгляд на дверь ванной, слышу слабый звук бегущей за ней воды. Мой пульс слегка ускоряется, предвкушение растет, когда я представляю момент, когда она выйдет в этом платье, как оно будет облегать ее тело, как она будет смотреть на меня со смесью неповиновения и покорности.

Это был долгий день, а предстоящая ночь обещает быть еще длиннее. Я готов к этому. Для нее.

Глава 21 — Дженнифер

Я выхожу из ванной, кружево красного платья липнет к моей коже. Оно откровенное, слишком для того, чтобы я чувствовала себя комфортно. Мои пальцы зависают у подола, слегка дергая, как будто, если я потяну его вниз, я буду чувствовать себя менее уязвимой. Мягкий щелчок закрывающейся за мной двери посылает толчок осознания по моему телу.

Тимур уже в комнате, сидит на краю кровати, его острые голубые глаза следят за каждым моим движением. Выражение его лица меняется, как только он видит меня, медленная хищная усмешка расплывается на его лице. Сначала он ничего не говорит, просто смотрит на меня, его взгляд темный и напряженный, как у охотника, оценивающего свою добычу.

Я нерешительно делаю шаг вперед. — Я чувствую себя нелепо, — бормочу я, едва в силах встретиться с ним взглядом.

Его ухмылка становится только шире, когда он встает, двигаясь ко мне с намеренной медлительностью, которая заставляет мое сердце биться чаще. — Отпусти платье, — тихо приказывает он, его голос глубокий, опасный.

На мгновение я колеблюсь, крепче сжимая кружево в своих пальцах. Что-то в его взгляде, то, как он смотрит на меня, словно он владеет мной, заставляет меня опустить руки по бокам, полностью обнажая себя. Воздух кажется слишком густым, напряжение между нами почти невыносимо.

Он останавливается прямо передо мной, его глаза блуждают по моему телу так, что моя кожа горит. — Вот так лучше, — бормочет он, его голос хриплый от одобрения. Его пальцы скользят по моей руке, оставляя за собой след тепла. — Я хочу видеть тебя, Дженнифер. Всю тебя.

Мое дыхание сбивается, когда его рука двигается к моей талии, притягивая меня ближе. Его прикосновение твердое, но не болезненное, как раз достаточное, чтобы напомнить мне о его контроле надо мной. Я хочу оттолкнуть его, чтобы остановить это, но в то же время я не могу отрицать волнение, которое проходит через меня. Это сводит с ума, как мое тело реагирует на него, как сильно я жаждала его прикосновений, несмотря ни на что.

— Знаешь, — говорит он, наклоняясь и обдавая горячим дыханием мою шею, — я скучал по этому. Скучал по тебе.

Признание меня поражает, и на краткий миг мне кажется, что я вижу, как в его глазах мелькает что-то более мягкое. Но оно исчезает так же быстро, как и появляется, сменяясь знакомым, доминирующим присутствием.

— Почему ты мне не сказала? — его голос стал тише, но не менее опасным. — Обо всем?

Я с трудом сглатываю, пытаясь прогнать комок в горле. — Я собиралась… пока ты не убил Рассела, — шепчу я дрожащим голосом. — После этого я не могла. Я не могла доверять тебе.

Челюсти Тимура сжимаются, но он не отвечает сразу. Вместо этого он притягивает меня ближе, его губы касаются раковины моего уха. — Я же говорил тебе не убегать от меня, верно?

Я закрываю глаза, чувствуя, как тепло его тела прижимается к моему, напряжение между нами нарастает. — У меня не было выбора.

Его пальцы сжимают мою талию крепче, собственнически, когда он прижимает меня к стене, прижимая меня к ней. — Если у тебя не было выбора, кроме как бежать, ты должна понимать, что у меня не было выбора, кроме как преследовать тебя.

Я чувствую, как мой пульс учащается, когда его рот оказывается опасно близко к моему, наше дыхание смешивается. Я не знаю, то ли я напугана, то ли отчаянно хочу, чтобы он сократил расстояние. Его глаза прожигают мои, делая невозможным отвести взгляд.