Залетела от Братвы (ЛП) - Фокс Мари

— Ты убежала, — заканчивает он, понизив голос до шепота. — Ты убежала от меня, и теперь у тебя нет выбора.

Его рука тянется, и я не могу сдержать реакцию своего тела на него, тепло приливает к моей коже. Его пальцы касаются моего подбородка, приподнимая мое лицо, так что у меня нет выбора, кроме как встретиться с ним глазами. Мое сердце колотится в груди, когда наши лица находятся всего в нескольких дюймах друг от друга, его теплое дыхание на моих губах. Мой живот сжимается от смеси страха и неоспоримого влечения.

— Почему ты сбежала? — снова спрашивает он, на этот раз его тон мягче, почти дразнящий. — Ты знала, что не сможешь вечно прятаться от меня, не так ли?

Я не могу ответить ему, не словами. Мое тело предает меня, когда я слегка наклоняюсь к его прикосновению. Пространство между нами потрескивает от напряжения, мою кожу покалывает от жара его близости. Каждый инстинкт во мне кричит оттолкнуть его, бороться с этим, но мое тело не слушает. Мой разум затуманен, потерян в интенсивности момента.

— Вот мой план, — тихо говорит он, его голос темный и властный. — Мы поженимся на следующей неделе.

Его слова повергают меня в шок, и я слегка отшатываюсь, широко раскрыв глаза. — Что? — выдыхаю я, пытаясь осмыслить то, что он только что сказал. — Женимся?

— Да, — говорит он, и выражение его лица не дрогнуло. — Мы не воспитываем детей вне брака. У Братвы так не принято. Ты будешь моей женой.

Я потрясенно качаю головой, пытаясь прорваться сквозь туман его слов. — Я… я не готова к чему-то подобному. Мы можем придумать другой способ. Нам не обязательно…

— Другого пути нет, — прерывает он, его тон окончательный. — Мне все равно, готова ли ты. Мы поженимся. Я планирую вырастить сына, а ты будешь рядом со мной как моя жена. Решение принято.

Его слова бьют меня, как удар под дых, и я чувствую, как волна беспомощности накрывает меня. Я хочу бороться, кричать, что это несправедливо, что меня нельзя просто так заставить это сделать, но в глубине души я знаю, что у меня здесь нет никакой власти. Тимур контролирует все.

— Ты не можешь просто заставить меня выйти замуж, — шепчу я, чувствуя, как стены смыкаются вокруг меня. — Ты не можешь.

Он наклоняется, его губы касаются моего уха, когда он говорит, его голос низкий и опасный. — Я, безусловно, могу.

Его дыхание у моего уха вызывает дрожь по моему позвоночнику, каждое слово пронизано опасным оттенком, который одновременно пугает и возбуждает меня. Его пальцы скользят вниз по моей руке, прикосновение такое легкое, но такое властное, что заставляет мой пульс учащенно биться. Я пытаюсь собраться с духом, но, находясь рядом с ним, чувствуя его присутствие так близко, я ослабляю свою решимость.

— Ты пошла к итальянцам, — говорит Тимур, его голос тихий, но полный недоверия. — Из всех людей ты доверилась им?

Я открываю рот, чтобы объяснить, но ничего не выходит. Он так близко, что мне трудно думать здраво, не говоря уже о том, чтобы защищать себя. Правда в том, что я была в отчаянии. Как мне объяснить это такому, как он? Тому, кто внушает уважение и страх, тому, кто всегда контролирует?

Он наклоняется еще ближе, его губы касаются кожи моей шеи. — Возможно, это самое худшее, что ты пошла к ним, — шепчет он, его пальцы теперь обвиваются вокруг моей талии, притягивая меня ближе, пока между нами почти не остается места. — Когда мы поженимся, все это будет прощено.

Его слова должны были бы ужаснуть меня, но вместо этого они зажигают что-то глубоко внутри. Тоску, которую я пыталась похоронить с тех пор, как он впервые ко мне прикоснулся. Я не хочу чувствовать к нему такие чувства, но, похоже, ничего не могу с собой поделать. Его присутствие подавляет, его прикосновения вызывают привыкание.

— Тимур, — выдыхаю я, пытаясь говорить твердо, но безуспешно. — Это несправедливо.

— Несправедливо? — Он ухмыляется, убирая выбившуюся прядь волос мне за ухо, прежде чем провести рукой по моей щеке. — Мне плевать на справедливость, Дженнифер. Важно то, что ты моя. Когда мы поженимся, никто не посмеет тебя тронуть. Ни итальянцы, никто.

Его губы касаются моих, достаточно, чтобы подразнить, и я чувствую, как мое тело реагирует, прежде чем мой разум успевает. Глубоко внутри меня боль, тоска, которую его прикосновение только усиливает. Я знаю, что должна оттолкнуть его, но мое тело предает меня, вместо этого прижимаясь к нему.

Его пальцы сжимают мою талию, притягивая меня еще ближе, пока я не прижимаюсь к нему. — Ты позволила другому мужчине прикоснуться к тебе? — рычит он, его дыхание обжигает мои губы. — Скажи мне.

— Нет, — задыхаюсь я, качая головой, отчаянно пытаясь заставить его понять. — Я уже сказала тебе. Ни кому.

— Хорошо, — бормочет он, его голос пронизан удовлетворением, когда его рот захватывает мой в грубом, требовательном поцелуе. Его губы прижимаются сильнее, более собственнически, и я таю под ним. Нет смысла бороться с этим. Я не хочу бороться с этим. Огонь в его прикосновении поглощает меня, и все, что я могу сделать, это сдаться ему.

Мои пальцы впиваются в его рубашку, притягивая его ближе, по мере того как поцелуй становится глубже, как будто какая-то часть меня жаждет его так же сильно, как он жаждет меня. Его руки скользят вниз по моей спине, собственнически, как будто он заявляет свои права, и я не могу сдержать стон, который срывается с моих губ.

— Я рад, что ты не позволила другому мужчине очернить тебя, — говорит Тимур мне в губы, его голос темный и полон желания. — Только я могу видеть тебя такой.

Мое сердце колотится от его слов, жара в его прикосновении, и на мгновение я забываю обо всем остальном. Опасность, предательство, надвигающийся брак — все это исчезает под тяжестью его губ, настойчивостью его прикосновения.

Он поднимает меня без усилий, его руки сжимают мои бедра, когда он несет меня к кровати. Мой пульс учащается, мое дыхание сбивается, когда он опускает меня на матрас. Его тело нависает надо мной, его глаза темные и полны голода, от которого моя кожа покалывает. Я чувствую жар между нами, интенсивность его взгляда, пригвождающего меня к месту.

Затем, как раз когда его руки движутся к краю моей рубашки, как раз когда у меня перехватывает дыхание в предвкушении, он замирает. В его глазах мелькает что-то опасное, что-то игривое.

— Пока нет, — говорит он, его губы изгибаются в злобной ухмылке, и он отстраняется, оставляя меня бездыханной и расстроенной.

— Что? — запинаюсь я, моя грудь быстро поднимается и опускается, пока я пытаюсь осознать происходящее. — Что ты имеешь в виду?

Он снова наклоняется ближе, его губы касаются моего уха, и он шепчет: — Тебе придется подождать, милая. До нашей первой брачной ночи.

Самодовольный взгляд на его лице посылает мне новую волну тепла, и я чувствую, как мое лицо краснеет от желания и разочарование. Он точно знает, что делает, и это меня бесит. И все же, часть меня почти рада, что он остановился. Может быть, мне нужно время, чтобы все обдумать, понять, что я чувствую.

Его пальцы медленно, неторопливо скользят по моей руке, прежде чем он наконец отходит, оставляя меня лежать там, томясь по нему. Он наблюдает за мной мгновение, его взгляд задерживается на подъеме и опускании моей груди, на том, как мое тело дрожит от его отсутствия.

— Я же говорил тебе, — говорит он, его голос тихий и наполненный темным весельем. — Теперь ты принадлежишь мне, Дженнифер. Телом и душой. Я не буду торопиться с тобой. Позабочусь о том, чтобы ты никогда этого не забывала.

Он выпрямляется, поправляет рубашку, как будто ничего не произошло, пока я лежу там, мое тело все еще гудит от потребности. — Отдохни немного, — говорит он, его тон теперь деловой. — У тебя впереди большая неделя.

Я смотрю, как он выходит из комнаты, дверь тихо закрывается за ним, оставляя меня в тяжелой тишине. Мое сердце все еще колотится, мое тело жаждет прикосновений, в которых он мне отказал, но мой разум — это буря смятения. Я подтягиваюсь в сидячее положение, запуская пальцы в волосы, пытаясь выровнять дыхание.