Сложный пациент (СИ) - Рам Янка "Янка-Ra"

Вот, подходит... коллега, Юлия Чадова, конфликтная комиссия клиники, в гет у многих записана как психиатр.

Нахрена тебе сеанс, когда есть я? - закатываю глаза.

Но вообще ты прилично ёбнутая, тут не поспоришь. Иди, короче.

Психоаналитик, не любовник, переживу. Давай, там, Юлия Чадова, подлечи ей немного кукуху. А то мне с ней ещё жить.

Из вредности и злости хочется делать что-то не в шаблон в этой ситуации. Не то, чтобы я секу, что здесь шаблон. Как себя положено вести? Что чувствовать?

Мои чувства сумбурны. То поставить на место, то расстроиться, то забить, то отшить, то настойчиво продолжить продавливать.

Эта канитель крутится, перетекая из мозгов в грудную клетку и обратно.

Стоп.

Вдох-выдох... Это как Го. Просто игра. Там, на каких-то глубоких, фундаментальных уровнях про нас уже все решено и оно непоколебимо. Остальное - только игра. Давай играть, королева мертвых? Процесс то приятен, правда?...

Луна полная. Красивая. Самое время "умирать".

Перед тем, как исчезнуть с этого плана окончательно, у меня осталось ещё одно дело. Ирина. Мне не зашло как она с младшим. Может, я и сам не лучше. Но она - мать. Решилась рожать, будь человеком, а не сукой. Как-то так.

Стрельнув сигаретой в сугроб, надеваю маску, капюшон и иду к своей тачке.

Орков моих проверяют менты, смотрят документы. Здесь припарковано два десятка машин...

- А по какому поводу проверка? - слушаю разговор.

- У нас рейд по району.

Незаинтересованно прохожу мимо. Все там нормально, у них с документами. Встретившись равнодушным взглядом с одним из ментов сажусь за руль.

Махнув мне рукой, подходит. Стучит в окно.

Опускаю стекло.

- Вы проживаете здесь?

- Да.

- А прописочку покажите, будьте любезны. И масочку снимите.

- Масочку - не могу, у меня туберкулёз открытой формы. Но если вы настаиваете... - сжимаю маску, стягивая на подбородок.

- Хорошего вечера! - поспешно делает шаг назад.

- Могу ехать?

- Да.

Долг долгом, но когда речь идёт о собственной жизни, ты начинаешь уже разделять долг на формальный и истинный. И если он формальный, то нахуй.

Так что, я пацана этого не осуждаю. Я сам поступил также в его ситуации. Не совсем, конечно, в такой. И не совсем, конечно, так. Но логика такова!

Ирина живёт в пригородном районе, я гуляю там по темноте, рассматриваю детский сад, школу... Пытаюсь примерить к ним того мелкого пацана, которым первый раз увидел Артема.

И в какой-то момент натыкаюсь на интернат. Какой-то ущербный, одноэтажный, обшарпанный... Забор из стальных прутьев.

Стою, зависнув.

Внутри словно вакуумная бомба. Сначала все до боли стягивает, а потом разносит в дребезги!

- Дубаи, да?..

Не снимая маски, звоню в дверь.

- Кого там принесло? - открывает дверь мужик, лет на десять постарше меня.

Помятый, явно прибухивающий. С залысинами и мутным взглядом.

Из квартиры идёт волна теплого, неприятного воздуха, пахнущего каким-то винегретом из сомнительной еды, бытовой химии и личных запахов.

Я теперь крайне чувствителен ко всем оттенкам, после своей стерильной камеры.

- Чо надо?

- Ирину.

- А ты кто?

- Всадник Апокалипсиса.

- А?.. Чего?

Да задрал ты!

Силой открываю дверь, оттесняя его с пути.

За шкирку выставляю удивленного мужика из квартиры. Захлопываю дверь.

- Коля, кто там? - кричит из кухни Ирина.

И я с трудом узнаю ее голос. В общем-то ее саму тоже с трудом. Поплыла, неухоженная, сильно сдавшая. Вычурные наращенные ресницы, татуаж бровей и обколотые губы накидывают сверху возраста.

А когда-то красивая яркая баба была.

Готовит что-то у плиты. В короткой футболке, едва прикрывающей задницу.

Это все я ловлю одним взглядом, остановившись в дверях маленькой кухни.

Коля тарабанит в дверь.

Ирина, бросает на меня взгляд и вздрагивает, роняя из руки деревянную ложку.

Хватает нож.

- Вы кто?!

Снимаю капюшон, стягиваю вниз маску.

Растерянно смотрит мне в лицо. Мы молчим, на фоне звукового сопровождения от ее "Коли". Роняет нож на пол.

- Шрам тут у тебя был, - хрипит, касаясь своей верхней губы.

Шрам действительно был. С детства клык рос неправильно, чуть выдаваясь вперёд. И при любом мордобое рвал мне неоднократно губу. Но потом зуб подправили и шрам убрал хирург, потому что они - примета. И горбинка на носу была приметная раньше. Потом нос мне сломали. И когда собрали, сделали чуть поровнее.

Пока я накаленно молчу, оглядывая эту кухню, она, собравшись, оскаливается на меня с неприязнью и какой-то затравленностью.

- Как в Дубае отдыхалось? - давлю ее взглядом.

- Не твое дело.

- А как моему сыну в интернате на Новый год отдыхалось тоже не мое?

- Там моя подруга работала, ясно? Я оставляла его под присмотром близкого человека.

- А что ж его там тогда прессовали?

- Все дети дерутся! Ты знаешь какой он?! Неуправляемый! Провокатор!

Это младший-то неуправляемый? Да он зайка, блять! А я нихуя не зайка.

- Да хоть Омен! Мне до звезды. Тебя его рожать никто не заставлял. Родила - нянчись. И защищай от своих ёбарей.

- Да пошел ты! Если бы не моя воля, его бы не было! Ты думаешь, подачку кинул, так права какие-то имеешь? Выговаривает он мне! Пока по суду не докажешь, даже не суйся сюда.

- Права я себе сам пишу, мне суды не нужны. Кстати, о подачках. Документы неси.

- Какие ещё документы?

- На квартиру, которую купила на деньги Артема.

- Пошел нахер.

- Мне немного некогда... Поэтому тебе сейчас надо решить, сама ты их принесешь или я расхерачу эту квартиру в поисках.

Бросает взгляд на лежащий на столе, рядом со мной телефон.

- Неа. Никаких ментов. Только мама и папа... - моргаю ей выразительно.

Достаю ствол, с размаху всаживаю рукоятку в экран, разбивая телефон в дребезги.

Нехилый айфон, кстати!

- Ты чего?.. Это же в кредит! Мне за него сотку платить!

- Документы. Иначе, я найду что ещё здесь в кредит.

Причитая и плача без слез, обвиняя меня, Ирина несёт папку.

Документы забираю. Перед ней кладу бумаги, подготовленные юристом.

- Подпись здесь, здесь, здесь и здесь.

- Что это?

- Ты отдаешь квартиру Артёму.

- Я не буду ничего подписывать!

- Знаешь, откуда деньги на той карте, с которой ты их сняла?

- Н-нет... - испуганно.

- Это деньги одного серьезного человека. Беспринципного, жадного убийцы. Их ищут. И я вот так... - щелкаю пальцами, - Выведу этих людей на тебя. Ты должна будешь им не десять. А десять с процентами, набежавшими за эти годы. Ты даже если все свои органы продашь, не расплатишься. А я заберу только хату, для нашего сына. Так и быть... И то, только потому, что наш сын попросил тебя не обижать. Если бы не эта просьба, я клянусь, что обидел бы. Больно-больно. Страшно-страшно. Потому что я человек не великодушный. Рискнешь не подписать?

Мечется, заламывая руки.

Но я не вижу перед глазами женщину, я вижу сломанные обшарпанные качели, дырявые унылые веранды, грязь, решетку, ещё вижу, как Артем обиженно выговаривал мне за всю хуйню, что случалась с ним в детстве.

Вот так бы о сыне металась, когда трахаться в Дубаи ездила!

Какая-то сраная квартира и столько рыданий!

Потеряв терпение, поднимаюсь на ноги, схватив за шею сзади, силой усаживаю за стол. Нагибаю над бумагами.

- Быстро!

- У меня больше ничего нет, - начинают капать слезы на листы.

- Ну-ну... У тебя есть прекрасные воспоминания! О Дубае. Этого у тебя никто не отнимает.

Пихаю под локоть.

Подписывает.

- Завтра это будет у нотариуса. Попробуешь оспорить, познакомишься с хозяином бабла. Сына не ищи. Он теперь мой.

Ухожу в комнату Артема.

- Так. Сумку давай. И собери туда вещи личные, которые он любит.

- Откуда я знаю?!