Пока обуваюсь, краем глаза замечаю Зевса, который поднявшись со своей лежанки провожает меня взглядом и словно говорит: «Уже уходишь?»
— Пока, Зевс, спасибо тебе! — говорю сдавленным от слёз голосом.
Хватаю в охапку куртку, рюкзак и щёлкнув автоматическим замком, выбегаю в тамбур, а затем на лестничную клетку.
Двадцать пять, всего двадцать пять грёбаных напольных плиток и вот она – дверь родного тамбура. За ней я спрячусь ото всех, от него, от своего стыда и смогу сохранить хотя бы каплю собственного достоинства.
От лица Владимира…
Слышу лязг замка и звук захлопывающейся двери.
Ушла.
Злюсь на себя. На неё злюсь. На всю ситуацию в целом.
Сука! Какого хрена сорвался? Испугал? Обидел? Что? Никак в толк не возьму. Она ведь сама хотела. Или нет? Чёрт разбери этих баб!
Зевс скребётся в дверь. Впускаю его.
— Ну что, лапы пришёл мыть? Вспомнил? А я вот забыл… — треплю пса по холке.
Он смотрит мне в глаза и будто бы понимает, что его хозяин облажался. Всё понимает, только сказать ничего не может, а так бы наверняка дал дельный совет.
Открываю дверцы кабинки максимально широко и настраиваю в лейке воду.
— Запрыгивай! — командую я.
Зевса не нужно просить дважды. Он очень любит купаться. Несколько капель шампуня для животных и тёплая вода делают своё дело — теперь его лапы не будут сохнуть и чесаться от реагентов, да и в квартире будет немного чище.
Хотя… он судя по всему, он уже успел наследить и даже забраться с лапами в лежанку — я-то его знаю.
Но ругать не стану, сам виноват…
Вытерев лапы Зевсу, шагаю в дурном настроении в гостиную. Там включаю телевизор. Щелкаю бездумно пультом, переключая каналы. Всё не то — глазу не за что зацепиться. Выключаю, погружаясь в абсолютную темноту. Ложусь на диван и чувствую, как собака кладёт свою морду мне на руки. Я глажу его и становится чуточку легче, спокойнее как-то.
Не знаю который час, но телефон мой начинает звонить. Достаю его из кармана джинс.
— Шарапов, как твоё самочувствие? — басит в трубку Игнатов. — Я слышал, ты из больнички сбежал. Что, так на работу выйти охота?
— И тебе, Вить, привет! Что случилось?
— Тут на районе двух нариков патруль задержал. Так у них твоё удостоверение нашли и чей-то телефон… Как такое могло случиться, Володь, не расскажешь?
— Не Костяева с Совиным случайно? (Хотя мог бы и не спрашивать).
— Их голубчиков, — хмыкает Виктор, — Рассказывай Шарапов.
— А что тут рассказывать? Пошёл гулять с Зевсом, а там они девушку прессуют.
— Ну и ты, конечно, заступился и отдал им взамен своё удостоверение, — прикалывается друг.
— Удостоверение, видимо, выронил, когда падал, — говорю серьёзно. Шутки шутить нет ни малейшего желания.
— О-о-о… Так это было нападение на сотрудника полиции? Конкретно же они попали, — довольно хмыкает Игнатов.
Давно он их закрыть хочет, только вот изворотливые черти… были. Теперь им не отвертеться.
— Они в участке?
— Да, всё как положено, — хмыкает Виктор, — Федорович сегодня дежурит, глаз с них не спустит.
— Понял. Завтра заеду.
— Давай, Володь, ждём!
Скидываю звонок и провожу ладонью по лицу.
Что-то мне подсказывает, что телефончик-то они моей соседки прихватили.
На следующее утро.
От лица Дианы…
Я перерываю свою рюкзак уже по второму кругу, но мобильника в нём не нахожу, хотя точно помню, что положила его именно туда. На всякий случай выворачиваю карманы куртки, но кроме магазинных чеков ничего в них не обнаруживаю.
И как теперь быть? В телефоне у меня вся моя жизнь: карты, книги, записная книжка, напоминалка, заполненная до отказа, так как я часто всё забываю; телефоны клиентов, родителей, друзей. В общем, все мои контакты.
Да, это можно всё восстановить, но на это потребуется время. И как только раньше люди обходились без телефона? Не представляю…
А, может, я в квартире соседа его оставила?
Да, нет… Не могла.
Хотя ни в чём не могу быть уверена. Я как в трансе была, сама не своя… Или, наоборот, я настоящая: пылкая, страстная, отзывчивая… а не бревно, как любил говорить обо мне мой бывший.
В растрёпанных чувствах мечусь по квартире, не зная за что взяться, куда податься. Сегодняшний день можно считать безвозвратно потерянным. Перенести встречу с клиентками не получится, да и они не смогут до меня дозвониться. А это значит, что двое человек поставят мне сегодня минус в карму.
Звонок в дверь заставляет замереть на месте.
Я никого не жду.
Снова звонок. Настойчивый, долгий, а после голос, который я бы хотела никогда больше не слышать.
— Ди, открывай! Я знаю, что ты дома! — долбит Кулагин кулаком в дверь. Да так, что она вот-вот сорвётся с петель. — Ещё и замки сменила, тварь!
Я больше не боюсь его. Не боюсь!
Настроение сейчас такое, что, кажется, сама кому угодно накостылять смогу.
Подхожу к двери и резко её распахиваю:
— Зачем пришёл, Кулагин? Адресом ошибся? — рычу я.
— За вещами своими пришёл! — отвечает он, обдавая меня алкогольными парами и бесцеремонно толкнув меня плечом, заходит в квартиру.
— Что-то ты больно долго шёл! — хмыкаю я, сложив руки на груди. — Твой чемодан успел запылиться.
— Не удивлён… У тебя, как всегда, срач, Ди, — кивает он на кучку вещей, высыпанных из рюкзака.
— Так и иди к своей чистюле! Для чего опять припёрся? — злюсь я.
— Не смей со мной так разговаривать! — рычит он в ответ и надвигается на меня словно лавина.
— Отпусти меня сейчас же! Ты больше не имеешь права ко мне прикасаться! Ты мне больше никто! — выпаливаю я, когда Тимур прижимает меня к стене и пытается поцеловать.
— Я сейчас покажу тебе, на что имею право!
Я пытаюсь оттолкнуть бывшего, но он как одержимый вцепился в меня, крепко, до боли сжимая запястья над моей головой.
— Отпусти её! — слышу рык со стороны коридора.
Тим отпускает меня, и я ошарашенно пялюсь на распахнутую входную дверь, в проёме которой возвышается огромная фигура Владимира.
Он такой красивый, мужественный, сильный. Ему так идёт полицейская форма…
— Т-товарищ, майор, — с запинкой говорит Кулагин, посчитав звёздочки на погонах Шарапова. — Я пришёл за своими вещами и…
— Диана, у вас какие-то проблемы? — спрашивает меня Владимир, игнорируя жалкое блеяние Тимура.
— Да какие у неё могут быть проблемы, командир? — пытается панибратски отшучиваться Кулагин, натянув на лицо дружелюбную улыбку. — Да, Ди? У тебя же нет никаких проблем? Чего молчишь? Скажи уже…
— Предъявите ваши документы, гражданин! — от командного тона Шарапова даже у меня бегут мурашки.
Владимир шагает внутрь квартиры и кажется заполняет собой всё пространство узкой прихожей.
Сморю на своего бывшего, который совсем сник. Порывшись во внутреннем кармане пальто, он достаёт из него свой паспорт и дрожащей рукой протягивает его участковому. Тот, взяв документ, долго и тщательно его рассматривает и молчит, сведя тёмные брови к переносице.
Серьёзен до невозможности! И выше Тимура аж на голову.
— Какие-то проблемы? — не выдерживает затянувшейся паузы Кулагин.
— Я тебе их гарантирую, если ты сейчас же не заберёшь свои вещи и не свалишь отсюда, — вкрадчиво говорит наконец Владимир, — А если ещё раз узнаю, что ты сюда приходил, то…
— Я могу идти? — бывший пытается вытянуть свой паспорт из длинных пальцев моего соседа.
— Ты меня понял? — с нажимом спрашивает Шарапов, не выпуская документ из цепкого захвата.
— Понял! — кивает Тимур и схватив свой чемодан, озираясь торопливо уходит.
— Где же ты раньше был? — выдыхаю я, подойдя почти вплотную к своему великану.
Чувствую подступающие слёзы.
— В участок ездил, — отвечает мужчина, не улавливая смысла моих слов, — За твоим телефоном. Вот… Твой же?
— Мой, — киваю я, — Спасибо!
