Сто причин родить от меня ребенка (СИ) - Марецкая Зоя

– Гоги, ты место не перепутал? У нас в ресторане на обед едят хачапури, а не хорошеньких девушек!

Твою ж мать! Такой момент испортила!

Отрываюсь от своей любимой со стоном разочарования. Метаю на сестру, стоящую за моей спиной, убийственный взгляд.

– Хоть одно слово, хоть один намек о любых моих прошлых отношениях или о моей легкомысленности, Катя! И я сдам маме, что это ты двадцать лет назад без спроса надела ее любимые сережки в ночной клуб, и там по пьяни их потеряла! – шиплю ей тоже по-грузински, стараясь при этом со стороны казаться спокойным и даже благожелательным. Получается плохо. – Поняла меня? Я не шучу!

Катя перестает усмехаться и таращится на меня с неверием и даже испугом. Потом все-таки приходит в себя, придвигает к нашему столику третий стул и садится рядом со смущенной Зоей. Оценивающе смотрит на нее.

– Привет, меня зовут Катя, и я старшая сестра вот этого вот испорченного мальчишки, – мило улыбается, протягивает руку.

*Надуги –  сливочно-творожный грузинский сыр, который для подачи на стол чаще всего смешивают с мятой и заворачивают в листики сыра сулугуни, придавая форму закуски в виде мешочков или конвертов.

**Бадриджани –  закуска из обжаренных тончайших ломтиков баклажан с начинкой из грецких орехов и пряностей.

***Ч ашушули –  острая тушеная говядина или телятина в томатах с грузинскими травами и специями. Блюдо подается горячим с традиционной выпечкой.  Чакапули  –  тушеное молодое мясо (баранина или телятина) с зеленью и специями. Главную пикантность блюду придают свежий эстрагон и сливовый соус ткемали. Подают чакапули только горячим в сопровождении красного вина.

Зоя Павловна

Я восхищена сестрой Гоши. Она открытая и эмоциональная, но при этом держится с непередаваемым достоинством. И очень красивая, хоть и совсем непохожа на брата. У Кати белая кожа, выразительные голубые глаза и милый курносый носик с легким налетом аккуратных, словно нарисованных, веснушек. Самый яркий акцент в ее внешности – шикарная густая грива черных вьющихся волос ниже плеч. Гоша вроде бы говорил, что она светленькая, значит, красит волосы. Выглядят они при этом абсолютно здоровыми и естественными.

А еще у Гошиной сестры потрясающая фигура. Сколько бы я не голодала, никогда такой стройной не стану. Никак не скажешь, что она старше меня. Ей и тридцати не дашь.

Катя общается со мной вполне дружелюбно, зря я волновалась. Меня немного напрягла их с Гошей перепалка на грузинском языке в самом начале встречи. Неприятно, когда при тебе разговаривают на чужом языке, а ты ни слова не понимаешь. Но после этой короткой эмоциональной вспышки Катя быстро взяла себя в руки и превратилась в саму благожелательность.

Она, кстати, не особо пристает с вопросами, больше сама рассказывает. Спросила только, кем я работаю.

– Я почти шестнадцать лет проработала в детском саду нянечкой, – немного смущенно отвечаю я. Что ни говори, карьера так себе. – Сейчас не работаю. Временно.

Но Катя неожиданно радуется, даже в ладоши хлопает:

– Ой, как замечательно! Ты, наверное, любишь детей?

– Люблю.

– А своих нет?

– Пока нет, – опять смущаюсь, в поисках поддержки гляжу на Гошу.

Он сидит рядом, придвинув свой стул к моему почти вплотную. Подчеркнуто не участвует в нашей беседе, залипает в телефоне. Или делает вид, что залипает. Потому что иногда все-таки вставляет в наш разговор короткие реплики. А еще под столом периодически гладит меня по бедру поверх платья, смущая и сбивая с мыслей.

– У Зои есть две уже взрослые племянницы, которых она вырастила вдвоем с сестрой, – не отрываясь от телефона, говорит сестре Гоша.

– Да, им уже пятнадцать, – улыбаюсь я.

С удовольствием рассказываю про своих девчонок, упоминаю замужество и беременность Яночки. Катя в ответ рассказывает про своих сыновей, которым шестнадцать и пятнадцать лет. Про мужа молчит. Кажется, Гоша говорил мне, что она давно в разводе.

Спрашивает меня про родителей. Я коротко отвечаю, что умерли.

Катя извиняется и меняет тему.

– Знакомые украшения, – улыбается, протягивает руку и трогает мои серьги. – Тебе очень идут. Понравились? У меня много таких красивых безделушек. Золота, конечно, больше, чем серебра. Как-нибудь обязательно тебе покажу.

И начинает увлеченно рассказывать про свою коллекцию драгоценностей.

Вообще-то я обычно веду себя уверенно, общаясь с незнакомыми людьми. Не страдаю ненужной застенчивостью, наоборот, по жизни я бойкая, пробивная. Но рядом с блестящей сестрой Гоши во время нашего с ней разговора я внезапно ловлю себя на мысли, что чувствовую себя самозванкой, не соответствующей окружающей обстановке. Странное, неприятное ощущение. Мне почему-то кажется, что Катя смотрит на нас с Гошей и думает: что общего у этой нянечки из детского сада может быть с моим братом?

Даже если она так не думает, то, увы, так в какой-то момент разговора начинаю думать я.

Еще и тему для беседы сестра Гоши выбрала странную. Фамильные драгоценности. Фамильные? Хлопаю глазами. Она сказала фамильные?

– Катя, мне кажется, Зое не очень интересно слушать про твои цацки, – тут же перебивает сестру Гоша. Откладывает телефон и обнимает меня за плечи. – Дай ей спокойно поесть.

На самом интересном месте оборвал! А я только заинтересовалась и начала активно прислушиваться к Катиному рассказу.

Серго, он же Серега Малеев, приносит мне суп, а Гоше горячее – тушеное мясо с овощами. Но мне неловко налегать на еду во время беседы. Гоша, разумеется, это заметил, вот и высказал Кате.

Она вспыхивает то ли от смущения, то ли от раздражения. Вижу, что старается успокоиться, промолчать, но в итоге все-таки не выдерживает.

– Гоги, это не просто цацки! Как ты можешь так неуважительно говорить о том, что составляет историю твоего рода, твоей семьи! – цедит она сквозь зубы.

Вторая уже их стычка за сегодня.

– История моей семьи – это прежде всего люди, а не камни, – спокойно, но твердо говорит Георгий. – И это в том числе история рода моего отца, а не только рода матери.

– Ты всегда был непокорным мальчишкой, – машет рукой Катя. – Всегда жил, как хотел, наплевав на интересы семьи. И на своих родных тоже наплевав.

– Ага, и поэтому я пять лет убивался на этой кухне без отпусков и выходных, – ухмыляется он. – Какого черта, Катя? Какого черта ты пришла сюда так рано и испортила мне свидание? Ищешь ссоры?

Катя смотрит на него с негодованием. Потом поворачивается ко мне, игнорируя брата. Протягивает свою визитку.

– Зоечка, у нас в Рождественскую ночь с шестого на седьмое в «Сулико» будет проходить закрытое мероприятие для избранных, особо дорогих для нас гостей. Мы с мамой приглашаем тебя и твою семью – сестру с зятем, племянниц к нам в ресторан на празднование. Разумеется, вам ничего не надо будет оплачивать. Будем рады видеть вас в нашем ресторане. Нет-нет, не отказывайся сейчас, подумай и позвони мне завтра, хорошо?

Я теряю дар речи. Это очень... неожиданно.

– Меня-то приглашаешь, или вызовешь охранников, чтобы вытолкали взашей? – иронизирует Гоша. – Я ее одну к вам на съедение не отпущу.

Катя его игнорирует. Встает и тепло со мной прощается.

– До свидания, Зоя, очень приятно было познакомиться. Жду звонка.

И уходит. Я еле-еле успеваю выдохнуть на прощание «Спасибо» и «До свидания!»

Пораженно смотрю на ухмыляющегося Гошу.

– Гоша, что это сейчас было? Я вообще ничего не поняла! Фамильные драгоценности? Серьезно? Что-то еще, помимо заводов, газет и пароходов?

Он обнимает меня.

– Забей. Это тема мамы и Кати, я вообще не увлекаюсь украшениями. Что ты так переполошилась? Зоя, вся эта дичь не имеет ко мне никакого отношения. Давай уже поедим нормально и поедем.

Суп и тушеная телятина с овощами очень вкусные, но даже они уже не могут отвлечь меня от мыслей о странных взаимоотношениях между моим любимым и его сестрой. Я вижу, что он очень лоялен к Кате, а вот она, наоборот, очень недовольна Гошей. А еще есть мама Гоши, про которую вскользь было упомянуто. Интересно, что она думает о том, что ее дочь пригласила на закрытую вечеринку семью малознакомой нянечки из детского сада?