Любовь со вкусом миндаля (СИ) - Лейк Оливия

Если столбик термометра поднимался выше восьмидесяти пяти градусов, то они гуляли по пляжу: наслаждались океанской свежестью и прохладным порывистым ветром, шумным рокотом волн и извечно взволнованным океаном. А посещение тридцать девятого пирса, который облюбовали морские львы, стало воскресным моционом. Ник любил животных, а Шэрен любила наблюдать, как его по-мужски красивое, но часто серьезное лицо озаряла искренняя улыбка. Умилялась, когда он громко смеялся, наблюдая за возней животных на пристани, за их дурачеством и шутливыми драками. И даже специфический запах, намертво въевшийся в это место, не портил ему настроение. Наоборот, после этой прогулки у Ника просыпался зверский аппетит, и набеги на прибрежные рыбные рестораны были неизбежны.

Если свободные от работы дни у них проходили по разнообразной программе, то с вечерами дело обстояло куда проще, но и намного приятней. В зависимости от настроения они могли поужинать как в пафосном французском ресторане, так и в итальянской кафешке с пиццей на вынос, а однажды даже забрели в заведение с русской кухней: блины с икрой порадовали, а вот салат из свеклы подкачал. Затем шли либо в бар послушать джаз, либо домой смотреть старое кино. Они пили вино, обнимались на диване и никогда не досматривали фильм.

Шэрен никогда не была полностью раскрепощенной в любовных делах. После того, как на первом курсе она лишилась девственности в студенческом кампусе, на узкой кровати Джейми Слоана, уверенность в себе пошатнулась. Это было больно, суетливо и неприятно. А желание в ближайшее время закрепить печальный опыт у Шэрен отсутствовало напрочь, поэтому взбешенный отказом бойфренд, слава богу, бывший, обозвал ее фригидной и холодной, как рыба. С возрастом она, конечно, поняла, что это было сказано от злости, чтобы обидеть и унизить, но осадок все равно остался. С каждым новым мужчиной, отношения с которым переходили в горизонтальную плоскость, Шэрен долго не могла побороть стыдливость и смущение, помня злые слова первого парня. Она боялась, что и они сочтут ее никудышной любовницей. Но с Ником все было по-другому: он не вгонял ее в краску, озвучивая свои желания и фантазии, когда Шэрен делала сэндвичи к завтраку, и инициативы от нее тоже не ждал. Он горячим шепотом обжигал ей ушко, а руками стирал все страхи и запреты, затем брал, что хотел. С ним Шэрен почувствовала себя по-настоящему раскованной, желанной и живой.

Но, чем ближе они становились, тем чаще ее мучил вопрос: а что будет дальше? Один раз она спросила Ника, как обстоят дела с кризисом в издательстве. Не столько для того, чтобы узнать свою судьбу в отношении работы, сколько, чтобы узнать: будут ли продолжаться их отношения, когда участь «Уайли» будет определена, и Ник вернется в Нью-Йорк. Он ничего не ответил, просто отшутился. Но Шэрен такую реакцию расшифровала по-своему: значит, Ник не уверен, что ему нужна еще одна дочерняя компания, как не уверен в том, что отношения с женщиной, проживавшей в другом городе, имеют будущее. Расспросы и обиды в любом случае ни к чему хорошему бы не привели, поэтому больше она эту тему не поднимала, предпочитая жить сегодняшним днем и наслаждаться их романом.

***

— Шэрен, задержись, пожалуйста, — попросил Ник, когда они втроем, вместе с Кристофером Уолшем закончили обсуждение ответа из Эшмолеанского музея, который предложил сотрудничество «Уайли».

У мистера Уолша не дрогнул ни один мускул на лице, когда он велел Шэрен зайти к нему, чтобы обсудить, как можно с пользой для издательства распорядиться полученными из музея материалами. Когда он вышел, Ник подхватил Шэрен, чтобы их губы оказались на одном уровне, и поцеловал.

— Все утро хотел это сделать, — опуская ее на ноги, признался он. — Как дела?

— За час не сильно изменились, — улыбнулась Шэрен, удобнее устроившись в кольце его рук и зарывшись пальцами в светлые волосы Ника.

— Мне нужно в Лас-Вегас на пару дней.

Она подавила разочарованный вздох. Отъезд Ника означал, что первого сентября — в его день рождения — он будет в командировке. Будет не с ней.

— Счастливого пути, — с наигранной улыбкой, пожелала Шэрен.

— Поедешь со мной?

По его искрящимся озорством глазам она поняла, что ни в напускное равнодушие, ни в искренность пожелания Ник не верил.

— Ну как я поеду? — разочарованно надув губки, пожаловалась Шэрен. — У меня вон, — она указала на исписанный лист с задачами, которые ей нарезали за первый рабочий час, — работа.

— А если мне нужен переводчик? — не унимался Ник.

— И с какого это языка?

— Хм, — задумался он, — поскольку поездка больше личная, чем деловая, то с пьяного английского, — смеясь, закончил Ник.

Шэрен покачала головой, стараясь сохранить подобие серьезности, но его веселье и прекрасное настроение передались и ей, а невольный смешок, сорвавшийся с губ, быстро перерос в звонкий смех.

— А зачем тебе в Вегас?

— Брендон выиграл очень сложное дело — спас от тюрьмы владельца крупной сети казино, — и приглашает меня на праздник имени себя.

Шэрен успела узнать, что Брендон Стеклер — тот самый высокомерный брюнет, который был с Ником во Франции, — адвокат. Жесткий, опытный, не проигрывавший ни разу, практически адвокат дьявола. А еще они были добрыми друзьями, товарищами еще со старшей школы.

— А он не будет против, если ты приедешь не один? Может, планировался мальчишник в Вегасе.

Шэрен весело рассмеялась, а на вопросительный взгляд Ника объяснила:

— Я представила тебя без зуба, с татуировкой на лице и женатым на проститутке.

— Нет, я уж лучше пойду на курсы бармена. — На его замечание Шэрен удивленно подняла брови, но Ник благоразумно не стал растолковывать значение этой фразы из фильма и перевел тему в нужное русло. — Брендон не будет против. Я сказал, что у меня есть невеста, и я без нее никуда не поеду.

Шэрен шутливо отпрянула от него и удивленно воскликнула:

— У тебя что, есть невеста?

— Есть, — абсолютно серьезно ответил Ник, — правда, я пока не знаю, как ей такой статус. — Он крепко прижал к себе Шэрен, смех которой прервался после его слов. — Но я обязательно поговорю с ней.

— Надеюсь, она не будет против, если в Лас-Вегас с тобой поеду я.

Смятение, радость и безграничный прилив любви к этому невероятному мужчине, ее принцу, ее мечте, от его слов смешались в каком-то невообразимом танце, заставляя сердце волнительно сжаться, потом забиться с удвоенной силой, а язык не слушаться от волнения. Наверное, поэтому следующий вопрос Шэрен произнесла приглушенным голосом, пряча лицо у него на груди и вдыхая любимый аромат. Океанский бриз и осенняя прохлада. Именно так для нее пах Ник.

— Когда самолет?

— Сегодня в восемь.

— О, мне нужно столько всего успеть. Майкл просил…

— С Майклом я разберусь, а ты ни о чем не беспокойся: иди домой, собери вещи, отдохни.

— Мне кажется, ты пользуешься служебным положением, — шепнула она, вставая на носочки и целуя его в подбородок.

— Пользуюсь, — ловя ее губы, подтвердил Ник. Поцелуй из нежного и трепетного быстро стал жадным и требовательным, постепенно спускаясь ниже: шея, ключицы грудь, а движения рук и бедер совершенно недвусмысленно намекали к чему идет дело. Пара минут такой игры и Ник, забыв обо всех обещаниях и собственных правилах, рывком подхватил Шэрен и буквально уложил на письменный стол. Его ладони нырнули под юбку, а губы через шелковую блузку и кружевной бюстгальтер сосредоточенно пытались поймать сосок.

— Ник, — простонала Шэрен, когда его палец через шелк трусиков погладил клитор. Это должно было звучать протестующе, но получилось призывно и одобрительно. — Пожалуйста, давай не будем давать пищу для пересудов, ее и так хватает. — Она обхватила руками его голову и заглянула в глаза, пытаясь определить, есть там человек, до которого можно достучаться. Ник, медленно моргнув, поднялся сам, потом помог Шэрен. Они занимались любовью в разных местах, но не в офисе. Это было своего рода табу, и нарушать его казалось неправильным.