Пламенный лед (СИ) - Борискова Ольга

- Добрый вечер. - Наталья Синицина остановила взгляд на единственном предмете, который выбивался из привычного образа – пакете с логотипом модного магазина одежды. – Это что у тебя?

- Платье, - нехотя ответила Ксения и с трудом сдержалась от того, чтобы закатить глаза.

Все, допрос начался. Сейчас мать с упорством бывалого следака примется выспрашивать у нее что и почему, а если еще на подмогу подоспеет подкрепление в виде отца… Ксюша так надеялась отложить разговор хотя бы на час-другой, но, видимо, не судьба.

- Ты купила платье?

- Да.

- У тебя же этих платьев полный шкаф, - с недовольством проговорила Наталья Николаевна.

- Мам… - Ксения выдохнула, внутренне готовясь к непростому разговору. – Я Новый год дома встречать не буду.

- То есть? – Синицина-старшая искренне удивилась, потом нахмурилась. – И где же ты его будешь встречать?

- Это так важно?

Лучше бы ей было соврать. Ксения это прекрасно осознавала, как осознавала она и то, что, стоит ей сказать правду, разразится грандиозный скандал. Но, Господи… Это когда-то ей было шестнадцать, это когда-то она невольно зависела от родителей. А теперь ей двадцать пять. И это ее жизнь - ее, а не их.

- А разве нет? - Мать двинулась следом за Ксенией, продолжившей свой путь в комнату.

- Нет. - Кинув пакет на кровать, девушка посмотрела на маму. – Потому что мой ответ все равно тебя не обрадует.

Наталья поджала губы. Взгляд ее превратился из недовольного в сердитый, она обо всем догадалась.

- Только не вздумай сказать, что ты собралась отмечать с этим… - Недовольство Натальи приобрело открытую форму. – Он опять за тобой ухлестывает? А я говорила, что добром это не кончится.

- Да, мама! – На этот раз Ксюша знала, что не отступит, и теперь родители уже не смогут повлиять на нее. Она этого не позволит. Она девять лет боролась с собой, пыталась забыть… но не забылось. И не забудется. – Да, я собралась встречать Новый год с Женей. Он пригласил меня в ресторан, и я согласилась.

- Володь! - крикнула Наталья вглубь квартиры, и через несколько секунд на пороге появился высокий худощавый мужчина с четкими, жесткими чертами лица и строгим, пронизывающим взглядом.

Ксюша едва не возвела глаза к потолку. Раунд первый – ничья. Раунд второй. Вот и тяжелая артиллерия, да только ее уже не запугать. Она долго терпела тотальный контроль, навязанный ей родителями, она даже для вида соглашалась с ними, хотя и предпочитала в итоге поступать по своему, но на этот раз сил сдерживаться не осталось.

Глава семейства посмотрел вначале на жену, потом на дочь и задал вопрос сразу обеим:

- Что случилось?

- Она собирается на Новый год к своему начальнику. К Миронову.

- Я собираюсь не к нему, а с ним в ресторан, - поправила мать Ксюша, а мысленно добавила, что и перспектива закончить вечер у Жени дома ее ничуть не пугает, скорее наоборот.

- Даже и не думай. - Взгляд мужчины стал еще более пронзительным, а черты лица ожесточились. Он говорил спокойно, но с непроницаемой твердостью.

- Я и не собираюсь думать, папа. - Если во время разговора с матерью Ксения чувствовала, что начинает раздражаться, то сейчас в ней окрепла непоколебимая уверенность в своем решении. Она не отступит. Нет. – Я просто говорю вам, что на Новый год меня не будет дома.

- Я не позволю тебе заводить шашни с этим любителем молоденьких девочек.

Отец и дочь смотрели в глаза друг другу. Если бы этот разговор происходил лет десять назад, Ксюша давно бы отвела взгляд, но не теперь. Теперь она чувствовала в себе уверенность и понимала, что поступает правильно.

- А я не позволю вам подминать под себя мою жизнь, - прочеканила она. – Не вам решать за меня. Один раз вы уже влезли, больше я этого сделать не дам.

- Он попользуется тобой месяц, а потом выставит. - Наталья вышла вперед и встала перед мужем. – И что потом? Хорошо еще, если в подоле не принесешь.

- Знаешь, мама, - Ксюша усмехнулась и покачала головой, - ты почему-то считаешь, что все люди вокруг глупее тебя. Поверь, это вовсе не так.

- Я все сказал, - отрезал Владимир.

- Я тоже, - лаконично ответила девушка. – Надеюсь, что разговор окончен.

- Стала самостоятельной? – Владимир не повышал голоса, но все эмоции читались в его взгляде. Серые глаза приобрели стальной оттенок. – Можешь собирать вещи и идти, куда захочешь. Но учти, обратно не просись.

Ксюша долго смотрела на отца, потом на мать. Хоть та не произнесла ни слова, девушка знала, что она всецело поддерживает мужа. Развернувшись к родителям спиной, Ксения демонстративно взяла чемодан, стоящий в углу комнаты и, раскрыв, положила на кровать. Первым делом кинула туда новое платье, а после распахнула шкаф. Обернулась к родителям. Матери в комнате уже не было, а Владимир все так же стоял на пороге, наблюдая за дочерью.

- Я стала самостоятельной, папа. - Ксюша говорила без злости, она будто констатировала факт. – И вам придется это принять.

Мужчина так ничего не ответил, развернулся и ушел. А Ксения, судорожно выдохнув, принялась скидывать вещи в чемодан.

***

Наблюдая за то отдаляющимися, то вновь приближающимися габаритными огнями машины, едущей впереди, Ксюша сжимала в руке мобильный. Ее чемодан и две дорожных сумки болтались в багажнике, на коленях лежал старый тряпичный рюкзак, в который девушка наспех сунула деньги, документы и еще какое-то барахло, показавшееся ей нужным. Сейчас она не могла вспомнить, что это были за вещи. Водитель, коренастый дядька предпенсионного возраста, молчал и внимательно следил за дорогой. За это молчание Синицина была ему особенно благодарна – меньше всего она хотела разговаривать на отстраненные темы с незнакомым человеком. Еще меньше, разве что, на личные. То, что она собиралась сделать, плохо укладывалось в голове даже у нее самой. И хотя Ксюша была абсолютно уверена в правильности своего решения, она ощущала легкий страх. Даже не страх… волнение. Или что-то похожее, потому что это был и не страх, и не волнение, и не паника. Она просто стояла на пороге того неизбежно важного, что должно было определить ее жизнь. И Ксюша молилась о том, чтобы не было слишком поздно, чтобы она не опоздала. Девять лет – долгий срок.

Габаритные огни опять приблизились. Такси, в котором ехала девушка, остановилось на светофоре, и Ксюша вздохнула. Ожидание – мучительная штука. Так разве был в нем хоть какой-то смысл?

Теперь она понимала, что должна была ехать в этом чертовом такси не сейчас, а когда-то давно. Так давно, что уже и не вспомнить. Тогда она была всего лишь шестнадцатилетней девчонкой. Трусливой шестнадцати… да почти семнадцатилетней девчонкой. Но неужели время сильно что-то изменило? Разве что мудрости немного прибавилось и понимание, что никто, кроме нее самой, не вправе решать, как ей жить. Даже родители. И, если бы она ушла к Жене тогда, в свои почти семнадцать, едва ли они бы сумели что-то сделать. Пустить слухи о том, что Миронов подонок и соблазнитель маленьких девочек? Да они и так постарались. Вряд ли было бы хуже, если бы общественность получила подтверждение. Неизвестность подогревает интерес, а если бы все стало очевидно…

Ксюша сжала в руке телефон. Стоило бы, наверное, позвонить, только она почему-то не решалась. Уж лучше сразу с головой в прорубь, в холодную воду. Или в горячую… Не обжечься бы только.

- Сюда поворачивать? – Таксист вывел девушку из задумчивости, притормозив возле съезда во двор.

- Да. - Ксюша убрала телефон в карман дубленки. – Второй подъезд.

Женя с откровенным непониманием смотрел на девушку, мнущуюся на пороге. Она опиралась на ручку чемодана, поверх которого лежала здоровенная дорожная сумка, еще одна лежала возле ее ног. С такой поклажей на прогулку не ходят, да и в гости тоже не заглядывают.

- Что случилось? – обеспокоенно поинтересовался Миронов.

На первый взгляд с девушкой было все нормально, но должно же иметься объяснение ее внезапному появлению.