Тайные близнецы Братвы (ЛП) - Фокс Мари

Его бровь слегка приподнимается, на лице промелькивает слабый проблеск любопытства. — Значит, ты приняла свою роль?

— Я ничего не приняла, — резко говорю я, мой тон был резче, чем я намеревалась. — Я остаюсь, потому что дети счастливы. Когда мы живем как счастливая семья, они больше улыбаются, больше смеются. Я сделаю все, чтобы так и оставалось. Ради их счастья.

На мгновение он не отвечает. Он изучает меня, выражение его лица нечитаемо, прежде чем кивнуть. — Хорошо, — просто говорит он, поворачиваясь обратно к комоду.

Его отсутствие аргументов меня расстраивает. Я ожидала, что он будет давить, злорадствовать, использовать это как еще одну форму контроля. Вместо этого его спокойное принятие кажется более обезоруживающим, чем любая угроза.

— Но, — продолжаю я, и мой голос немного смягчается, — мне нужно заняться делами моей семьи.

Его плечи напрягаются, но когда он поворачивается ко мне, выражение его лица спокойно. — Почему?

— Потому что это то, что я должна, — твердо говорю я. — Если власть и активы Лоренцо мои, то я обязана их сохранить. Чтобы они не рухнули.

— Ты и так уже на пределе, — возражает он, скрещивая руки на груди. — У тебя есть близнецы, этот дом, а теперь еще и бремя его наследия. Ты уверена, что сможешь со всем этим справиться?

— Да, — отвечаю я без колебаний. — Мне нужно твое слово, что у меня будет такая свобода.

Он слегка наклоняет голову, его взгляд сужается. — Ты получишь ее, — говорит он через мгновение. — При одном условии.

Я напрягаюсь, ожидая неизбежных последствий. — Какое условие?

— Ты остаешься в Чикаго, — твердо говорит он. — Твой бизнес, сделки, все это — оставь здесь. Если ты покинешь город, ты сделаешь это с моего одобрения.

Условия менее строгие, чем я ожидала, хотя они все еще ощущаются как цепи. — Почему так важно, куда я иду?

— Потому что ты мне нужна рядом, — отвечает он тихим голосом. — Близнецам ты нужна рядом. Если ты здесь, я могу обеспечить твою безопасность.

— Или твой контроль, — бормочу я себе под нос.

Он подходит ближе, его присутствие возвышается, когда он слегка наклоняется, заставляя меня встретиться с ним взглядом. — Называй это как хочешь, — говорит он ровно. — Ответ не изменится. Ты остаешься в Чикаго, Кьяра.

Я удерживаю его взгляд, воздух между нами густеет от невысказанного напряжения. Наконец, я киваю, хотя движение кажется тяжелым от смирения. — Хорошо, — тихо говорю я.

— Хорошо, — отвечает он, его тон теперь мягче. Он выпрямляется, проводит рукой по своим грязным светлым волосам, отступая назад. — Тебе понадобится настоящая команда. Юристы, бухгалтеры. Все, что нужно, чтобы твоя новая империя работала.

Его деловой тон раздражает меня, но я заставляю себя сохранять спокойствие. — Я справлюсь, — просто говорю я.

— Я уверен, что так и будет.

Он поворачивается к окну, его поза расслаблена, но его глаза сканируют городской горизонт, как будто он уже просчитывает свой следующий шаг. На мгновение я наблюдаю за ним, пытаясь собрать воедино человека передо мной. Серж Шаров — это много чего — безжалостный, контролирующий, непредсказуемый. Но прямо сейчас в нем есть что-то почти человеческое, что-то, что заставляет меня чувствовать себя более неловко, чем любая из его расчетливых силовых игр.

— Я тебе не доверяю, — внезапно говорю я, и слова вырываются прежде, чем я успеваю их остановить.

Он оглядывается через плечо, и легкая ухмылка дергает уголок его рта. — Хорошо. Тебе не следует этого делать.

Его честность оглушает меня, заставляя замолчать, и я отвожу взгляд, крепко сжимая руками край кровати. Тяжесть последних дней давит на меня, осознание того, что моя жизнь безвозвратно изменилась, камнем ложится мне на грудь.

Лоренцо ушел, его тень больше не маячит надо мной. На его месте Серж, человек, который стал и моим похитителем, и моим партнером.

Глава 21 — Серж

Вечерний воздух свеж, когда машина подъезжает к месту проведения мероприятия, сияние парадного входа в здание отражается от гладкой черной поверхности лимузина. Я бросаю взгляд на Кьяру рядом со мной, и на мгновение шум внешнего мира затихает.

Она выглядит сегодня потрясающе. Слишком потрясающе.

Платье, которое она носит, обтягивает ее изгибы во всех нужных местах, его глубокий изумрудный цвет резко контрастирует с мягкими волнами ее темных волос, ниспадающих на плечи. Ее губы, накрашенные темно-красным, привлекают мое внимание таким образом, что это отвлекает — опасно.

Она поправляет маленький клатч в руках, ее движения грациозны, но напряжены. Она была такой всю неделю: вежливой, но отстраненной. Всегда с близнецами, всегда избегала меня, всегда была слишком занята, чтобы побыть со мной наедине больше, чем мгновение.

Это сводит меня с ума.

Я прочищаю горло, заставляя себя отвлечься от нее, когда машина замедляется и останавливается. — Ты выглядишь прекрасно, — говорю я, мой голос ровный, несмотря на жар, кипящий прямо под поверхностью.

Ее глаза метнулись ко мне, пораженные комплиментом. — Спасибо, — тихо говорит она, ее тон вежливый, но сдержанный.

Этого недостаточно.

Прежде чем я успеваю что-то сказать, дверь открывается, и я выхожу, протягивая руку, чтобы помочь ей. Вспышки камер освещают ночь, как только мы оказываемся в поле зрения, репортеры и зеваки требуют хоть одним глазком увидеть пару Шаровых.

Кьяра немного колеблется, прежде чем вложить свою руку в мою, ее прикосновение легкое, но уверенное, когда она выходит из машины.

Вместе мы поднимаемся по ступенькам, толпа расступается, как море, когда мы движемся. Она держит голову высоко, ее подбородок поднят в тихом вызове, и я не могу сдержать проблеск гордости, который пробегает по мне. Несмотря ни на что, она ведет себя как королева.

Внутри бальный зал гудит от разговоров, воздух пропитан смешивающимися ароматами дорогих духов и шампанского. Мероприятие представляет собой собрание влиятельных фигур — бизнес-магнатов, политиков и нескольких знакомых лиц из преступного мира.

Кьяра держится рядом со мной, пока мы перемещаемся по комнате, ее поза сбалансирована, но ее пальцы сжимают клатч слишком крепко. Она нервничает, хотя и хорошо это скрывает.

— Расслабься, — бормочу я, наклоняясь ближе, чтобы только она могла слышать. — Никто здесь не посмеет мне перечить.

Она смотрит на меня, ее губы сжимаются в тонкую линию, но она не отвечает.

Нас останавливает группа знакомых — бизнесменов, у которых денег больше, чем здравого смысла, в сопровождении своих жен, которые разглядывают Кьяру со смесью любопытства и плохо завуалированного осуждения.

Одна из них, высокая, худая женщина в льдисто-голубом платье, выходит вперед, ее улыбка слишком резкая, чтобы быть искренней. — Итак, это новая миссис Шаров, — говорит она, ее тон сочится фальшивой сладостью. — Должна сказать, Серж, у тебя довольно большой вкус к… нетрадиционным решениям.

Кьяра напрягается рядом со мной, и я чувствую исходящее от нее напряжение.

Я не колеблюсь. Мой взгляд устремлен на женщину, мой голос прорезает окружающий нас шум, словно лезвие. — Нетрадиционный — это просто другое слово для исключительного, — говорю я холодным тоном. — Моя жена гораздо более исключительна, чем кто-либо другой в этой комнате.

Улыбка женщины гаснет, она бросает взгляд на своих товарищей в поисках поддержки, но никто не встает на ее защиту.

Кьяра смотрит на меня, на ее лице мелькает удивление, но она быстро меняет выражение на нейтральное.

— Пойдем, — говорю я, легко положив руку ей на поясницу и уводя ее от группы.

Мы находим более тихий уголок бального зала, подальше от любопытных глаз и шепчущихся суждений. Кьяра поворачивается ко мне, хмуря брови. — Тебе не обязательно было этого делать.

— Не правильно, — твердо отвечаю я. — Никто не может проявить к тебе неуважение и остаться безнаказанным. Ей повезло, что я не прибег к насилию.

Ее губы раскрываются, словно она хочет возразить, но затем она снова их закрывает, опуская взгляд в пол.