Разрушенная (ЛП) - Бишоп Энн

— Что? — Келлан хмурится. — Нет. Кэл, ты был со мной сегодня утром, когда она ушла. Этого синяка там не было.

— Уэс, это ты её обидел?

— Я… — Уэс пару раз моргнул и уставился на синяк. Он этого не делал, но сейчас он уже наверняка понял, кто это сделал. — Ателия, что…

Кэл хватает Уэса за куртку и прижимает его к стене.

— Это ты сделал с ней? — кричит он.

— Нет, — Уэс не сводит с меня глаз. Я уверена, что он даже не замечает, что Кэл только что толкнул его. — Нет, я бы никогда… Ателия, что случилось?

Я сдвигаю платье дальше по ногам, чтобы прикрыть синяк.

— С какой стати ты думаешь, что я тебе скажу?

— Я… Ателия, это Каммес… это он сделал?

— Что? — Келлан смотрит между нами двумя. — Она была с ним?

— Собери все по кусочкам сам, — ворчу я, — и убирайся к чёрту из моей ванной.

— Нет, — Уэс отталкивает Кэла от себя и идет к душевой. — Ты скажешь мне, кто сделал это с тобой, Ателия, и скажешь, блядь, прямо сейчас.

— Ты уже знаешь, кто, — кричу я в ответ. — Ты просто отрицаешь, потому что он твой отец.

— Отчим, — поправляют все трое одновременно.

Это объясняет, почему у них разные фамилии.

— Сейчас это не имеет значения, — огрызается Уэс. — Ателия, почему он это сделал?

Я стиснула зубы, глядя на него снизу вверх. Уверена, выглядит жалко, учитывая, что я, наверное, похожа на промокшую кошку, но мне всё равно. Это он решил, что я на самом деле хочу профессора Каммеса.

Кэл испустил короткий, разочарованный вздох.

— Убирайтесь!

— Что? — спрашивают Келлан и Уэс.

— Я сказал, убирайтесь на хуй, — Кэл толкает их обоих к двери. — Дайте мне пару минут побыть с ней.

— Я не хочу, чтобы ты оставался, — но мои слова звучат неубедительно. Теперь, когда здесь кто-то есть, я не хочу оставаться одна.

Хотелось бы, чтобы Хейвен вернулась.

Кэл выпроваживает парней, прежде чем снова повернуться ко мне. Его выражение лица смягчается, и он опускается на колени на коврик прямо перед душем.

— Поговори со мной, малышка.

— Это очень глупо, что ты меня так называешь, знаешь ли.

Я тут же жалею, что сказала это. Из них троих он был самым добрым ко мне, так что я не знаю, почему я на него обижаюсь.

— Я бы прекратил, но не думаю, что смогу, — он гримасничает в знак извинения.

Отворачиваюсь от него и смотрю на пол в душе. На поверхности образовались маленькие лужицы воды, и я окунаю палец в одну из них.

— Нам нужно переодеть тебя в сухую одежду.

— Я ещё не смыла его, — шепчу я.

Мои руки сжимаются в кулаки, и я впиваюсь ногтями в ладони, пытаясь сдержать слезы.

— Хорошо, — мягко говорит он. — Ты… хочешь, чтобы я ушел, пока ты это делаешь?

Я киваю, но потом качаю головой.

Я не знаю, чего я хочу.

— Ты хочешь, чтобы я помог тебе?

От этого я отшатываюсь.

— Просто отвернись, пожалуйста.

Кэл делает, как я прошу. Я снова включаю воду, перевожу кран на горячую и жду, пока она нагреется. Прежде чем снять одежду с дрожащего тела, я ещё раз проверяю, чтобы убедиться, что Кэл по-прежнему стоит лицом в сторону.

Я мою волосы и натираю кожу, пока прикосновения профессора Каммеса не исчезают из моего сознания. Всё это время Кэл смотрит на дверь, ведущую обратно в нашу с Хейвен комнату.

— Ты знаешь, где Хейвен? — спрашиваю я.

— Что? Нет.

Я вздыхаю. Я предполагала, что он не знает, но сейчас я волнуюсь. Она всегда рано вставала, так что уже должна была мне перезвонить.

Её телефон, вероятно, разрядился, и она, возможно, занимается горячим утренним сексом с Аароном или чем-то в этом роде. Хватит волноваться.

Смыв с тела всё мыло, я выключаю воду.

Кэл стоит, по-прежнему отвернувшись.

— Какое полотенце твое?

— Черное, — бормочу я.

Он берёт его с вешалки для полотенец, висящей на двери. Протягивая его мне, он не отрывает взгляда от пола.

— Спасибо, — шепчу я.

Только когда я высыхаю, я понимаю, что моя одежда лежит мокрой кучей на полу в душевой.

— У меня здесь нет сухой одежды.

— Я могу принести.

— Нет, — пролепетала я.

Если он отопрет дверь, я не верю, что Уэс и Келлан останутся снаружи.

— Я просто… — оглядываюсь по сторонам, надеясь найти что-нибудь, что я здесь забыла, но ничего нет.

— Вот. — Кэл снимает толстовку. — Ничего, если я повернусь?

Я потуже затягиваю полотенце вокруг себя.

— Да.

Он протягивает мне толстовку, его челюсть сжимается, когда он берёт меня в руки.

— Твоя шея.

Когда они вошли ко мне, мои волосы были прилипшими к коже и мешали им смотреть. Теперь они убраны за плечи.

Медленно я двигаюсь, чтобы оказаться перед зеркалом. Мой желудок переворачивается при виде длинных тонких синяков на шее.

Следы пальцев.

Я отворачиваюсь, задыхаясь. Как будто его рука всё ещё там, сжимает и разжимает моё горло. Неважно, что он не душил меня целую минуту. Я всё равно чувствую это.

— Ателия, — мягко говорит Кэл и делает неуверенный шаг ближе. — Что он с тобой сделал?

— Лучше спросить, чего он не сделал, — бормочу я.

— Насколько плохо… — когда рука Кэла ложится на мою талию, я вздрагиваю, и он отстраняется. — Насколько сильно он тебя ранил? Тебе нужно в больницу?

— Нет. Боже, пожалуйста, нет.

— Хорошо.

— Что тебе от меня нужно? — спрашиваю.

Кэл звучит так искренне обеспокоенно, и я не знаю, что с этим делать. Вчера он вместе с Уэсом и Келланом делал со мной всё, что они хотели. Честно говоря, я не знаю, что больше травмирует — то, что произошло прошлой ночью, или сегодняшнее утро. Потому что прошлой ночью я была в таком противоречии. И до сих пор.

Но сегодня…

Я пытаюсь сделать глубокий вдох, и боль пронзает меня.

Чёрт. Неважно. То, что сделал профессор Каммес, было гораздо хуже.

— Если ты не можешь нормально дышать, то нам следует…

— Я не поеду в чертову больницу, — пробурчал я.

— Тогда хотя бы дай мне посмотреть.

— Какой в этом толк?

Он смеется, но когда видит замешательство на моем лице, его улыбка исчезает.

— Я буквально учусь в университете, чтобы стать врачом, Ателия. Пожалуйста, просто позволь мне помочь.

— О, — пробормотала я. — Я забыла об этом.

— Дай мне полотенце, — он не берёт его, просто протягивает руку.

Вздохнув, я отдаю ему его. Не то чтобы он раньше не видел моё обнаженное тело.

— Блядь, малышка, — его пальцы проводят по моему левому боку, где уже образовался большой, уродливый синяк.

Отводя взгляд, я смотрю на раковину. Я просто не могу смотреть на то, что он сделал со мной прямо сейчас.

— Он тебя пнул? — спрашивает Кэл.

— Д-да.

— Ты слышала, как что-нибудь треснуло?

— Что? — я не могу побороть панику в своем голосе.

— Я просто пытаюсь убедиться, что ты не сломала ребро.

Он осматривает мой бок так осторожно, как только может.

— Я не слышала, чтобы что-то треснуло, нет.

— И ты уверена, что не хочешь ехать в больницу?

Я киваю. Я всё ещё на страховке родителей, и я не представляю, как буду объяснять им эти счета. Такого беспорядка я бы хотела избежать. Они будут волноваться ещё больше, чем уже волнуются.

— Нам нужно будет присматривать за ним, — Кэл выпрямляется, поглаживая рукой мои мокрые волосы.

— Я присмотрю за ним.

Он качает головой.

— Мы ни за что не выпустим тебя из виду. Он больше никогда к тебе не прикоснется.

Я закатываю глаза.

— Почему? Потому что только вам позволено причинять мне боль?

Его губы подергиваются, слегка приподнимаясь.

— Да. Но мы бы никогда не причинили тебе такой боли, Ателия. Никогда.

— Я знаю. Это одна из единственных вещей, в которых я действительно уверена.

— А теперь скажи мне, почему он причинил тебе боль.

Кэл берёт толстовку из моих рук и располагает её так, чтобы я могла легко просунуть руки в рукава. Он тянет её вниз, пока она не оказывается на моих плечах. От неё приятно пахнет можжевельником и кедровым деревом с нотками его запаха.