— Да упаси тебя боже в рот брать, — усмехаюсь я.
— А за такие шутки, Бережнов, я могу и в табло прописать, — тоже ржет. — Осторожнее.
— Так я об обеде. Не получится у нас. Я обедаю с Мариной. А ты о чем подумал?
Рус качает головой.
— Все потеряли мужика. Женщины забирают лучших. Брат, мне будет тебя не хватать, — продолжает ухмыляться.
— Да кто бы говорил. Сам уже какую неделю таскаешься за подругой Марины. Теряете хватку, Руслан Давидович. Раньше бабы по щелчку пальцев вам давали.
— А кто сказал, что она мне не дала? — самодовольно улыбается.
— Да ладно? Серьёзно? Так быстро? Я думал, там характер. Все, закрыли эту книгу? Больше неинтересна?
— Ну почему же. Интересна. Знаете, захватывающая оказалась эротическая сцена. Хочется продолжения.
— А говоришь, меня потеряли. Я не узнаю вас, Руслан Давидович. Когда это вы спали с женщинами больше двух раз? И да, а как же «официантки – это не мой уровень»?
— Я такое говорил? — делает удивлённый вид.
— Да, было дело. Как-то в клубе, когда вас клеила прелестная официанточка.
— Это я переборщил с алкоголем, наверное, или поймал «звезду». Ну и потом я выяснил, что Ярослава у нас не просто официантка, а дочь владельца сети кофеен. И в своём заведении она, считай, и директор, и управляющая, и официантка. Развлекается так девочка. Любит своё дело и общаться с народом. Активная очень и зажигательная. Ух!
— Ух! — смеюсь я.
Какие чудные подружки. Сразу двух мужиков подкосили. Но Рус тот ещё гуляка. Сегодня его эта девочка зацепила, а завтра зацепит другая. Он любит женщин. Только недолго любит, максимум неделю. Как он сам заявляет, его должно хватить на всех, но понемногу, ибо надо делиться. Не осуждаю. Это его жизнь. Такой характер. Руслан не нуждается в постоянстве и ответственности.
На моём столе вибрирует телефон. Заглядываю в экран. Ильин. Тесть нарисовался. Я думал, он вмешается раньше в наш конфликт с Жанной. Хотя он и так вмешался. Только незримо, через бумажки. Хотя, может, он, как мужик, меня поймет. Да, я пришёл к выводу, что договариваться с полковником МВД проще, чем с его дочерью. Жанна не хочет даже слушать.
Выставляю руку вперед, останавливая трёп Руса, и отвечаю на звонок.
— Бережнов. Слушаю, — меняю тон на холодный.
— Добрый день, Бережнов. Извини, что отвлекаю, — Александр Михайлович всегда очень вежлив. Только его наигранная вежливость всегда циничная. Он умеет ставить ультиматумы вежливостью. Попробуй откажи полковнику.
— Не отвлекаете, Александр Михайлович. Сам хотел с вами пообщаться, — встаю с кресла, проходясь по кабинету.
— Какое совпадение, — хрипло усмехается. — Тогда жду тебя на обед через двадцать минут.
— Простите, мой обед уже запланирован. Может, встретимся за ужином?
— Придётся отменить планы, Бережнов. Дело серьёзное.
Ну еще бы. Знаю я его дела. Хотя чего тянуть.
— Хорошо. Вы обедаете там же?
— Да. Я своих привычек не меняю. Стар я уже и слишком консервативен.
Как и я. Только еще не стар. На этом мы когда-то и сошлись. И отношения у нас с тестем были не то чтобы хорошие, но на взаимном уважении.
— Скоро буду, — сообщаю я и сбрасываю звонок. Замолкаю, всматриваясь в окно.
Ну давай, Александр Михайлович, не подведи. Ты же любишь дочь и не желаешь ей прожить жизнь с тем, кто испытывает неприязнь.
— Настоящий полковник? — интересуется Рус.
— Он самый.
— Прессовать будет за дочь?
— Естественно, — иронично усмехаюсь. — Но я попытаюсь договориться. Он вроде всегда был адекватнее своей дочери. Да и какие у меня варианты?
***
Ильин, как всегда, в форме. Хотя, может, и без нее. Необязательно носить ее каждый день. Александр Михайлович всегда при параде. Но что-то мне подсказывает, что это не консерватизм, а показуха статуса. Так все двери открываются быстрее.
— Еще раз добрый день, — сажусь к тестю за столик.
— Да не добрый, к сожалению, — хрипит Ильин.
— Что-то случилось?
— Вот ты мне и разъяснишь ситуацию. Только давай закажем обед. Времени мало у меня.
Киваю, просматривая меню. Хотя есть уже не хочется. В кармане звонит мой телефон, вынимаю. Марина. Черт! Забыл ее предупредить, что наш обед отменяется.
Сбрасываю звонок. Пишу ей сообщение, что появились срочные дела. Вечером объяснимся.
Тесть заказывает себе плотный обед. Как всегда, стейк с кровью, овощи, закуски, чай. Я – просто лосося. Я сюда не есть пришел.
— Так вот, — Ильин складывает руки на столе, сжимая их в замок. — Скажи, я когда-нибудь лез к тебе с Жанной? Указывал вам, как жить?
— Нет.
— Так вот и сейчас не лезу. Ну расходитесь, сходитесь, скандалите. Семейная жизнь – она такая. Я с Людкой тоже два раза разбегался. Всё бывает. И влезать в семью не стоит. Думал, сами разберетесь.
Ага, как же, думал он. А препятствовать разводу, тормозя его, – это ли не вмешательство?
— Александр Михайлович, при всем уважении, — качаю я головой.
— Да подожди ты, — цокает, смиряя меня серым взглядом. Ладно, стискиваю челюсти. Пусть выговорится. — Я знаю, что Жанка дура дурой. Всегда была эгоисткой. Я, можно сказать, замуж ее отдал, чтобы ты воспитал. Родит она тебе, куда денется, — отмахивается он. — Я тоже хочу сначала внуков понянчить, а потом уж на тот свет уйти, — указывает глазами вверх.
— Дело уже не в этом, Александр Михайлович. Всё. Поспособствуйте разводу, пожалуйста. Не люблю я ее. И жизни у нас совместной не выйдет. Вы желаете своей дочери счастья?
— Конечно, иначе не сидел бы здесь и не вел бы с тобой личные беседы, — разводит руками.
— Так вот со мной она счастлива не будет. А разведёмся – может, и встретит человека, который ее примет такой, какая есть.
— Верно говоришь. На хрен моей дочери мужик, который ее не любит? Я бы ее за Соколова давно замуж отдал. Военный, майор, с перспективой, и мне этот брак стал бы выгоден.
— Вот и замечательно. В хороших руках будет ваша дочь.
— Так-то оно так, — сжимает челюсть. — Но любит она, дура, тебя и хочет только тебя. А вчера вены себе порезала…
Кричащая пауза.
Всматриваюсь в его серые, немного усталые глаза. Что-то не похож Ильин на безутешного отца, который чуть не потерял дочь. Сидит тут, обедает, рассуждает.
— Ты правильно понял. Не по-настоящему, так, просто поцарапала кожу.
Ну кто бы сомневался. Жанна очень любит жизнь. А этот акт – только для привлечения внимания.
— Ну это вчера не по-настоящему. А завтра, может, и… Мало ли что стукнет в голову бабе в отчаянии. А у меня сердце слабое. Дочь единственная. Давай удалим ваш конфликт по-хорошему? И не переживай, воспитательную беседу я с ней провел. Будет как шелковая. И ты не спускай ей всё, воспитывай.
— Нет, Александра Михайлович, — качаю головой. — Это насилие над собой и над ней.
— А я тебя бизнеса лишу. Кто тебе помог его поднять?
Угрозы, шантаж, как же без этого. Как банально.
— Механиком пойду работать. Руки-ноги есть, что-нибудь придумаю, — откидываюсь на спинку кресла.
— А я сделаю так, что тебя ни одна вшивая контора не возьмет, — смотрит на меня исподлобья.
— Значит, буду бомжевать.
— Ну что ты такой упрямый, как баран? — отмахивается Ильин.
— У меня женщина есть. Любимая.
Ильин заглядывает мне в глаза. Злится.
— Женщина? А не страшно тебе за неё?
И теперь зло ухмыляюсь я.
— Пойдете на преступление ради капризов дочери? Мой вам совет: наймите Жанне хорошего психолога.
— Ладно, всё, иди, утомил, — отсылает меня, выдыхая. А это значит, он понял и принял мой отказ.
Понимаю, что Ильин ничего не сделает. Его, как отца, тоже можно понять, но что-то всё равно неспокойно. Забрать, что ли, Монро и рвануть в отпуск, пока все не остынут.
Глава 30
Марина
