В доме темно, если не считать света под дверью кабинета. Уже второй час ночи, но Себастьян там не один. Я слышу два мужских голоса.
Я не утруждаю себя стуком, а просто открываю дверь. Наверное, я открываю слишком сильно, потому что она ударяется о дверной косяк и вибрирует. Себастьян поднимает взгляд из-за своего стола, на мгновение удивленный. Только на мгновение.
Я отворачиваюсь от него и смотрю на кресло напротив стола и вижу там Грегори.
— Хелена, - говорит Себастьян, отодвигаясь от своего стола и складывая руки на груди, - Чем я могу тебе помочь?
Игнорируя Грегори, я швыряю бумаги перед ним.
— Почему ты сказал мне? В чем смысл?
— Ты что, пьяна? - она наклоняет голову набок, изучает меня.
Мои руки сжимаются так сильно, что я чувствую, как ногти впиваются в ладони.
— Зачем?
Я слышу смешок.
Я поворачиваюсь к Грегори, который стоит и смотрит на меня. Он не утруждает себя тем, чтобы придать своим чертам лица что-то более серьезное. Он переводит взгляд на Себастьяна.
— Я пожелаю тебе спокойной ночи, брат. Мы продолжим завтра.
— Спокойной ночи, - говорит Себастьян. Я не думаю, что его глаза когда-либо отрываются от моих.
Грегори закрывает за собой дверь. Себастьян встает и подходит ко мне.
— Невежливо вот так врываться в чей-то кабинет, Хелена.
— Меня не очень волнует грубость.
— Нет, ты не знаешь. Сколько ты выпила?
— Недостаточно. Почему? Почему ты мне сказал?
— Ты спрашивала, помнишь? И я предупреждал тебя, что тебе может не понравиться то, что ты услышишь.
— Это для того, чтобы отдалить меня еще больше? Убедиться в том, что я знаю, что не могу вернуться домой?
— Следи за своим тоном, Хелена.
— Ты не имеешь в виду Девочку Уиллоу? Следи за своим тоном, Девочка Уиллоу?
Он подходит ближе, так что носки его ботинок касаются моего баритона. Он берет меня пальцем за подбородок, приподнимает его и наклоняется ближе.
— Если ты этого хочешь, то следи за своим тоном, Девочка Уиллоу.
Низкий тон его голоса больше предупреждает, чем его слова, и мне требуется все, что у меня есть, чтобы не отступить.
— Просто скажи мне, почему. По крайней мере, этим ты мне обязан, - он отступает назад, давая мне возможность вздохнуть.
— Я подумал, что тебе следует знать, из какой породы ты происходишь. И просто чтобы уточнить, я тебе ничего не должен, - я игнорирую эту последнюю часть.
— Ну, разве ты тоже не из этой породы, учитывая, что ты потомок сына Анабель Скафони? Делает ли это нас семьей? Двоюродные братья или что-то в этом роде? - я не знаю, почему я говорю это. Оно так далеко в прошлом и так размыто, что это не имеет значения.
Он ухмыляется, прикасается средним пальцем к моей ключице, проводит им до впадинки на моем горле, вверх по ней к моим губам, нажимает, пока я не открываю рот. Когда я смыкаю зубы вокруг пальца, он использует свой палец как крючок и притягивает мое лицо к своему, так что мы оказываемся нос к носу.
— У тебя такой длинный язык, ты знаешь это, Девочка Уиллоу?
Я лезу в карман, чувствую в нем вес складного ножа, вытаскиваю его.
Он должен услышать, как она открывается. Это единственный способ, которым он может реагировать так быстро. Только так он сможет поймать мою руку до того, как я воткну маленький кинжал ему в живот.
Я отстраняюсь, чтобы посмотреть вниз. Он делает то же самое. Мы смотрим, как маленькая капля красного пятнает появляется на его парадной рубашки. Однако он не вытаскивает лезвие обратно. Вместо этого он держит его там, даже немного надавливает, разрывая рубашку, разрезая собственную плоть.
— Остановись, - в моем голосе слышится дрожь. Я пытаюсь отдернуть руку, но он мне не позволяет.
— Это моя отметка? - спрашивает он, когда снова смотрит на меня, удерживая мой пристальный взгляд, когда освобождает меня от оружия. Я слышу его лязг, когда он ударяется о дальнюю стену. Прежде чем я успеваю отступить, его рука сжимается вокруг моего горла, и он наклоняет меня назад над своим столом. Довольно болезненная поза.
Одна моя рука обхватывает его предплечье, а другая сжимает край стола, чтобы он не сломал мне спину.
— Ты знаешь, что было бы с тобой, если бы ты преуспела прямо сейчас? Что я говорил раньше?
Я знаю, о чем он говорит. Что если бы он этого не сделал, не взял меня, то это сделал бы его брат или его другой брат.
— Отпусти меня, - говорю я.
Его глаза темные, черные на свету, и я смотрю, как он касается своей раны пальцами, прежде чем поднести их к моему бедру и размазать кровь вверх, отодвигая мое нижнее белье в сторону, чтобы потереть его о мою киску, втереть его в меня.
— Ты всегда мокрая для меня, - говорит он, прежде чем переключить свою хватку на мою шею сзади и поцеловать меня крепко, так сильно, как будто он потирает меня. Он прерывает поцелуй и смотрит на меня. Я слышу, как он расстегивает джинсы. Себастьян отступает назад и толкает меня на колени.
Я знаю, чего он хочет.
Он собирает в охапку мои волосы и ухмыляется: - Открывай. Я собираюсь преподать этому болтуну урок.
Я смотрю на него снизу вверх, пытаюсь отстраниться, но не могу. Он слегка приподнимает меня, больно хватая за волосы, и приближает свое лицо к моему.
— Если ты укусишь, я буду хлестать тебя, пока не раскрою тебе спину, понятно? - он сжимает эту прядь волос в кулаке, когда я не отвечаю, - Сделай. Это. Понимаешь?
— Да!
— Это хорошая Девочка Уиллоу. А теперь не своди с меня глаз и открой рот пошире.
Он даже не дает мне минуты, чтобы сделать это, а зажимает мне нос, заставляя открыть рот. Его член толстый, твердый и готовый. Премиальный привкус соли на моем языке, когда он входит мне в рот так, как хочет, сначала поверхностно, не торопясь, наблюдая, как я беру его.
— В первый раз? - я ничего не говорю. Я не могу говорить, - Соси, - говорит он, толкаясь глубже, и я делаю это. Я сосу его член, пока он кормит меня им, все глубже и глубже. В уголках моих глаз появляются слезы либо от того, что его рука слишком сильно сжимает мои волосы, либо от того, что я давлюсь его членом. Мой рот наполняется слюной, когда он касается задней части моего горла и задерживается там на мгновение, выпуская глубокий вздох.
