Я нажимаю на его бёдра руками, и он немного усиливает давление, неглубоко входя. Медленно вдыхая и выдыхая, погружается глубже, затем, когда я задыхаюсь, снова выходит.
— Ты мне нравишься такой, ты знаешь это? Стоящая на коленях и тихая, — он почти улыбается, - Готова?
Готова? Готова к чему?
Он толкает мою голову вперед, проникая в мое горло.Я впиваюсь пальцами в его бедра и вскрикиваю, но звук приглушен, когда он трахает мой рот, наблюдая за тем, как он берет меня все сильнее и сильнее, пока, наконец, не замирает внутри меня.
Я чувствую, как первая часть спермы попадает в заднюю часть моего горла, и чувствую, как она скользит вниз, когда приходит следующая. Я смотрю на его лицо, и мне ненавистно, что я не могу отвести взгляд, ненавистно, что он такой красивый, ненавистно, что я хочу его, даже когда я должна его ненавидеть.
Когда он полностью опустошён то падает на колени, тяжело дыша, слегка улыбаясь. Он все еще держит меня, но мне больше не больно.
Другой рукой он откидывает волосы, прилипшие к блестящему от пота лбу, назад. Он просто смотрит на меня минуту, прежде чем поцеловать меня. Целует мой рот, который на вкус как он. В котором только что побывал его член, который только что проглотил все то, что он мне дал.
И когда он скользит одной рукой в мои трусики и трет мой клитор, я целую его в ответ и кончаю. Я кончаю ему на пальцы, на ладонь, и притягиваю его к себе, хотя должна была бы оттолкнуть. Желаю его, когда я должна была ненавидеть его.
Одиннадцатая глава
Себастьян
На следующее утро я встаю раньше обычного. Хелена крепко спит рядом со мной, ее руки прижаты к груди между нами, а лоб прижат к моему плечу.
Забавно, как бы далеко от меня она не ложилась на кровати, но каждое утро одно и то же. Она так крепко прижимается ко мне, что я боюсь разбудить ее, когда встану.
Она не двигается с места, когда я убираю волосы с ее лица, чтобы посмотреть на нее. Она выглядит моложе, чем на самом деле, когда спит. Это потому, что ее лицо такое расслабленное. В противном случае она всегда настороже, и я это понимаю.
Я встаю, проверяю свой телефон на наличие ожидаемого сообщения. Оно есть, но я не уверен, рад я этому или нет. Это могло бы спасти Хелену, если до этого дойдет, но в процессе это уничтожило бы Итана.
Я печатаю ответ. Я встречусь со своим контактом в его офисе в Вероне на следующий день. Хелена не двигается, когда я соскальзываю с кровати, чтобы принять душ, но когда я возвращаюсь в спальню, она сидит на кровати, скрестив руки на груди, с таким лицом, как будто она глубоко задумалась. Она поворачивается, чтобы посмотреть на меня, и я замечаю, что она не сводит с меня глаз.
— Доброе утро, — говорю я.
— Почему выплаты были другими, когда моя тетя Хелена была Девочкой Уиллоу? — отбрасываю полотенце, которым я только что вытирала волосы, и подхожу к ней, беру ее за подбородок рукой и говорю ей смотреть вверх.
— Я сказал «Доброе утро», — она смотрит на меня, ее лоб морщится.
— Доброе утро.
— Так-то лучше. Почему бы тебе не пойти принять душ и не одеться? Тебе следует спуститься вниз к завтраку. Ты не можешь вечно избегать моей семьи.
— Нет, спасибо. Я потеряю аппетит, когда Итан будет пялиться на меня.
— Он ничего не может с собой поделать, ты же знаешь это, верно?
— Что ты имеешь в виду?
— Ты, должно быть, заметила, — хотя она так мало общалась с ним, возможно ли, что она этого не делала?
— Он кажется странным, — она пожимает плечом, — Я просто думала, что он придурок.
— О, он придурок, но есть кое-что еще. Он попал в аварию, когда ему было четырнадцать. У него были некоторые повреждения мозга.
— О.
— И Люсинда манипулирует им, — я отвожу взгляд, вспоминая, но только на мгновение, — Учит его всему, что он знает.
— Учит его ненавидеть меня.
— Не только тебя. Я просто говорю, что есть причина, по которой он такой, какой есть. И это не значит, что ты должна быть с ним наедине, но просто чтобы ты поняла.
— Для меня это не имеет значения. Он все еще мой враг, несмотря ни на что. Что это был за несчастный случай?
— Поездка на лодке пошла не так, как надо, — я отворачиваюсь, прежде чем ей ответить, затем захожу в гардеробную, чтобы одеться, натягиваю пару джинсов. У меня в руках футболка, когда я возвращаюсь в спальню и нахожу ее все еще на кровати.
— Так что же произойдет, когда закончится год? — она прикусывает губу, — Я имею в виду, должна ли я просто... ты... Ты останешься здесь, а я с ним и...
Мысль об этом, о том, чтобы передать ему, о том, что он прикоснется к ней, заставляет меня сжать мои руки в кулаки. Только она так влияет на меня, или я бы чувствовал себя так с кем угодно? Я бы не передал своему брату ни одной из Девочку Уиллоу, потому что это означало бы передать ее Люсинде, а передать ее Люсинде было бы все равно, что передать ее самому Сатане.
— Не думай об этом сейчас, Хелена. Впереди еще целый год. Многое может случиться.
— Что это значит?
Я натягиваю футболку и иду в ванную, чтобы причесаться, но на самом деле я просто выигрываю время.
— Ты спрашивал меня об оплате, когда твоя тетя Хелена была Девушкой Уиллоу, — говорю я, возвращаясь в спальню. Она кивает, выпрямляется немного выше. Я сажусь на край кровати, — Как много ты знаешь о ее пребывании здесь?
— Не так много. Только то, что она выжила.
— Она была здесь два с половиной года. Не три.
— Почему?
— Потому что она убила первенца сына Скафони, — рот Хелены приоткрывается, а глаза расширяются, словно спрашивая «Что?»
— Задушила его во сне.
— Как? Я имею в виду, она мне ничего об этом не говорила. Ты уверен, что это правда?
— Через шесть месяцев после своего испытания она убила его, поэтому ее передали второму, — я киваю, — Затем, через год, к третьему. Вот почему была разница в оплате.
