Развод: Новая жизнь в 50! (СИ) - Шамс Сур

Я замедлила шаг и, наконец, подошла ближе. Он взглянул на меня, и по его лицу сразу стало понятно, что это не просто случайная встреча.

— Нам нужно поговорить, — сказал он, и в его голосе была такая напряжённость, что я невольно поёжилась.

— О чём? — спросила я, пытаясь скрыть в голосе свою настороженность. Всё это выглядело как предвестие чего-то серьёзного.

Он сделал шаг вперёд, но замер. Молчит. Словно терзает себя, пытаясь подобрать нужные слова, но что-то не даёт ему их произнести.

— Ты… ты меня слушаешь? — наконец прорвался его голос, чуть более уверенный, но всё равно полон неясной тревоги.

Я просто стояла и смотрела, не зная, что ответить. Почему всегда такие моменты кажутся странными и мучительными?

Геннадий стоял под одиноким фонарём, его фигура вытягивалась на асфальте, словно огромная тень, которая оставалась на земле и не хотела исчезать. Как будто сама тень символизировала нечто неизбежное, что вот-вот должно было произойти, и остановиться было уже невозможно. Сердце сжалось, и в животе закрутило — хотелось повернуться, убежать, скрыться, но любопытство было сильнее. Оно подгоняло его, заставляя шагать вперёд, хотя на самом деле он знал, что каждый шаг — это ещё один шаг в пропасть. Он терзал себя мыслями, что делать дальше. Глаза его были полны тревоги, тревоги за всё, что не могло быть исправлено, за всё, что уже ушло и не вернётся. Но, несмотря на всё, он решился. Руки слегка дрожали, но он не мог остановиться.

— Я знаю, что не имею права просить об этом, — произнёс он, его голос слегка задрожал, как будто каждая буква вырывалась с трудом. — Но мне нужно было увидеть тебя. Просто... в последний раз.

Тишина. Потом, как удар грома, её ответ — резкий, сдержанный, словно барьер, который она выстроила вокруг себя.

— Зачем?

Её слова звучали так, как будто она была готова отгородиться, закрыть дверь, убежать, спрятаться от этого момента. Он почувствовал, как от её взгляда ему становилось ещё тяжелей. Сердце забилось сильнее.

— Чтобы... чтобы попросить прощения. За всё. — Слова с трудом вырвались из него. В голове всё переворачивалось. Он знал, что ни одно из его слов не сможет вернуть того, что было потеряно, но всё равно не мог молчать.

Молчание висело между нами, как туман, который невозможно развеять. Оно не было тяжёлым, но и не лёгким, а скорее таким, что забивает дыхание. Я могла бы сказать что-то резкое, может, даже грубое, отпихнуть его от себя, но что-то сдерживало. Я просто слушала, наблюдала за тем, как его губы двигаются, но звуки от них уже не пробивают ничего внутри. Осталась только тень грусти, такая, как бывает, когда вспоминаешь что-то очень далёкое, что уже не имеет значения.

— Я понимаю, что слишком поздно, — его голос был тихим, с какой-то давящей тяжестью, будто он старался что-то сказать, но не мог подобрать нужные слова. — Но я хочу, чтобы ты знала: я осознал свои ошибки.

Это звучало искренне, но я уже не верила в эти слова. Может быть, я когда-то верила, но теперь это всё было, как старый снимок, потерявший яркость и смысл. Я молчала, поглощённая этим туманом, и даже не знала, что ответить.

— Геннадий, я больше не держу на тебя зла, — сказала я, сама удивляясь, как спокойно это звучит. Без ярости, без острого ощущения обиды. Просто… спокойно.

Он как-то резко поднял глаза, и на лице мелькнула настоящая растерянность, как будто он не мог поверить в то, что слышит.

— Правда? — его голос дрогнул, в нём была даже не надежда, а скорее шок. Неужели он так не ждал? Или, может, он не знал, что ожидать от меня?

Я кивнула, мягко улыбнувшись, но в глазах уже не было боли. Было только что-то неопределённое, ускользающее. Возможно, лёгкая печаль, но не обида.

— Да, правда. Ты был частью моей жизни. И за это я тебе благодарна. Но… наши пути давно разошлись. Мы уже не те, что раньше. И это нормально.

Он кивнул, как будто знал, что так и будет. Как будто не ждал другого ответа.

— Спасибо. Это значит больше, чем ты думаешь, — сказал он, и в его словах была какая-то искренность, которую я не могла игнорировать. Но это уже было не важно.

Разговор завершился так тихо, что почти не заметил, как всё это прошло. Он просто ушёл, как тень, растворился в вечерней темноте, оставив после себя странную лёгкость. Какая-то невидимая тяжесть с плеч свалилась. Это было так… освежающе. Прошлое уже не давило, как раньше, не терзало. Вроде бы, ничего особенного, а на душе стало легче, как будто давно затянувшаяся рана вдруг затянулась сама собой.

Телефон неожиданно завибрировал, привлекая внимание. На экране высветилось имя Михаила. Удивился. Почему-то всегда тревожно становилось, когда он звонил в такие моменты.

— Что-то случилось? — спросил, чувствуя, как лёгкость на сердце сразу сменяется насторожённостью.

— Да. Нам нужно встретиться. Это важно, — его голос был серьёзным, даже как-то напряжённым. Это сразу напрягло.

— Что произошло? — не мог не спросить, но всё равно чувствовал, что это разговор не для телефона.

— Не по телефону, — коротко ответил Михаил, как будто этот разговор уже мог бы стать слишком опасным для слов, произнесённых вслух.

Что-то в его голосе, в этой паузе, после которой прозвучали его слова, заставило сердце сжаться.

Глава 32

Михаил стоял у входа в кафе, его лицо было светлым, как у ребёнка перед первым школьным днём. В его глазах плещется какая-то особенная радость, почти детская, будто что-то важное и удивительное вот-вот случится. Видно, что он переживает, его эмоции как-то накрывают, и с каждым мгновением его взгляд становится всё более ярким.

Я остановилась на мгновение, почти не решаясь подойти. Он видел меня с самого порога и не дождавшись вопроса, сам заговорил, улыбаясь, чуть прищурив глаза, как будто знал, что я сейчас думаю. Как он вообще всегда это чувствует?

— У меня есть сюрприз для тебя, — сказал он, держа в руках какой-то конверт, тщательно спрятанный, будто внутри было что-то невероятно ценное.

— Что за сюрприз? — не смогла удержаться от вопроса. В голосе проскользнула лёгкая любопытность, но как-то вдруг всё стало неважно, ведь в его глазах было нечто настолько искреннее, что я даже не заметила, как его слова начали проникать глубже.

Михаил не ответил сразу, лишь тихо улыбнулся и протянул мне конверт. Я слегка приподняла брови, а он, будто предвкушая мою реакцию, говорил с таким восторгом, что его голос едва не дрожал:

— Мы выиграли путёвку в Италию. На двоих.

Я замерла. Эти слова застигли меня врасплох. Италия... Это не просто место на карте. Это как целая вселенная, которая для нас с ним стала чем-то гораздо большим, чем просто страной, куда можно поехать отдохнуть. Это было нечто символичное. Италия — это был момент, когда всё в нашей жизни пошло по-настоящему, когда началась новая глава. Помню, как мы впервые поехали туда, и этот момент стал для нас... каким-то началом нового мира.

Даже растерялась. Как ответить на это? В груди что-то ёкнуло, а сердце как будто застыло, пока мысли пытались сложиться в одну единую картину.

— Зачем? — вырвалось из меня, и я сама не поняла, почему именно этот вопрос пришёл первым.

Михаил взглянул на меня с улыбкой, в которой была тайна, нежность и ещё что-то важное, невидимое на первый взгляд. Он подошёл ближе, так как будто искал нужные слова, чтобы всё объяснить.

— Чтобы отметить нашу помолвку. Это станет началом чего-то нового, — сказал он, его голос был полон уверенности, но в глазах всё ещё горела та самая радость.

Словно какой-то момент невидимого волшебства, который уже стал реальностью. Словно мы с ним действительно начинаем новую главу.

Мы стояли в очереди на регистрацию, и я почувствовала, как лёгкая дрожь пронзила меня, несмотря на всю внешнюю уверенность. Путевки, сумки, паспорта — всё это казалось лишь частью большого механизма, который вот-вот начнёт крутиться, не оставив времени для размышлений. Странное чувство, как будто я была одновременно в прошлом и будущем, как если бы путешествие уже началось до того, как мы прошли контроль.