Несколько лет назад Фаина заговаривала о разводе. Решила, что не будет никому обузой. Что свою болезнь пронесёт одна. Ага, как же. Щас. А как же в горе и в радости? Жизнь не только чёрное и белое. Много граней у неё. Иногда опасных, иногда паскудных. Не всегда можно не запачкаться.
И любовь тоже разная. Где с похотью, где с уважением.
Шахов слишком много сегодня выпил, на философию его потянуло.
Он сначала гонял водителя по городу. Потом сам вышел, купил в каком-то баре бухло. И пил прямо из горла. Ему было тесно в машине, тесно одному. Он выходил, пробовал гулять. Алкоголь, сука, его не брал.
В какой-то момент Давид развернул машину и поехал туда, где оставил Раю.
Давал девочке свободу? И чем эта свобода могла сегодня для неё обернуться? Да пиздецом конкретным! В клубе, где они пересеклись, были непростые люди. С криминальным прошлым тоже. И им «нет» – до одного места.
От мысли, что Рая могла пострадать, начинало потрясывать. Есть вероятность, что он перегибал палку, что накручивал себя… Или он просто очень хорошо знал тех, кто смотрел, как она танцует?
Они видели, что он забрал Раю. Но этого мало!
Ещё с мероприятия Аишева ею интересовались. Он обрубил концы.
Но этого тоже мало!
Нужно больше информации… Чтобы каждая собака знала, кому принадлежит Рая и что будет с теми, кто посмеет косо на неё посмотреть.
Между тем она подняла руки и коснулась его плеч.
– Ты гулял? По улице? – прошептала она, начиная гладить его спину.
Гладить так, точно ощупывала. Проверяла, не замёрз ли он.
У Давида нутро жгутом скрутило. Он прикрыл глаза.
– Немного.
– Какое немного! Ты же холодный!
– Вот и согрей.
– Пойдём в ванну, – внезапно предложила она и заёрзала под ним, выбираясь.
Давид подчинился.
– Спать не хочешь?
Какой тут сон…
На Рае была его футболка. Она несколько ночей назад улеглась в ней спать, теперь и использовала.
А ему нравилось…
– Мне кажется, или ты, Оленёнок, проявляешь обо мне заботу?
Та забавно фыркнула.
– А что – не могу?
Он повёл плечами.
– Не знаю.
Она прошлёпала босыми ногами в направлении ванной. Давид поднялся следом. Открыл бар, достал бутылку вина, взял шоколад.
Застал он Раю в интереснейшем положении. С торчащей кверху попой.
Чёрт…
Она перегнулась через край и пробовала воду. Вот нахера, а?
Он опасался сейчас к ней подходить. Нагнёт ведь. Прямо у бортика…
Рая почувствовала его взгляд. Выпрямилась и обернулась.
Их взгляды пересеклись.
Он не спешил приближаться к девушке. Слишком был сейчас опасен, неуравновешен, хотя и сохранял видимость спокойствия.
Оленёнок решила за него. Потянула за края футболки и сняла её.
Давид едва заметно улыбнулся. Или оскалился… Он не видел себя со стороны.
Зато видел Раю. И наслаждался её красотой.
Она переступила через бортик и шагнула в ванну.
– Ты идёшь?
– Конечно.
– А вино зачем?
– По инерции прихватил. Не будешь?
– Я плохо переношу алкоголь.
– Не переносишь или не любишь? Не хочешь рассказать, почему?
Он опустился за её спиной, почти сразу же прижав Раю к себе.
Вот теперь хорошо.
Спокойно.
Идеально…
Некоторое время Рая молчала. Он тоже никуда не спешил. Захочет – расскажет.
– Я девственность потеряла, когда была… нууу… выпивши. Точнее, я первый раз в жизни попробовала алкоголь. И итог был довольно печальным.
– Почему печальным? Он сделал тебе больно?
Перед глазами снова вспыхнули опасные красные сигналы.
– Не физически. Я думала, что любила его. Он меня – нет. Простая на самом деле история. Он… Наверное, неплохой, и его вполне устраивало, что он может приходить к девочке и…
– …трахать её.
– Угу.
– И с тех пор ты не пьёшь алкоголь?
– Да.
– Значит, и сейчас не будем…
Она коснулась его колена.
– Спасибо…
– За что, Рая?
– За понимание. Ты…
Она мотнула головой.
– Нет, не буду продолжать.
Давид улыбнулся уже шире, целуя её в затылок.
– Правильно, Оленёнок, по одному откровению в день.
– Давид…
– Да?
– Мама приглашает тебя на ужин, – сказала и замерла.
Давид, чувствуя, как в груди растекается тепло, прикрыл глаза.
Её семья – это новый шаг.
Новая возможность. Прежде всего, для него.
– Я приду. Пусть назначают день.
глава 21
– Нас Строгановы на шашлык зовут. Пойдём?
Фаина поставила в вазу цветы, подаренные Давидом. Красивые… Зелёные эустомы. Нежные и в то же время такие шикарные. Пахнущие весной и надеждой.
– Ты хочешь обсудить дела с Александром?
– Нет.
– Тогда придумай причину остаться нам дома.
– Ты уверена?
– Я с Лизой виделась на днях. Мы гуляли. Поэтому посплетничать успели. А шашлык… Тяжёлая для меня еда, сам знаешь.
– Ну и всё, вопрос решён.
Он ушёл переодеваться, бросив пиджак на диван. Фаина покачала головой. Сколько лет знает Давида, а привычки его так и не меняются с годами.
Может, и к лучшему… Пусть в этом грешном мире хоть что-то будет стабильно.
Она взяла пиджак и прижала его к лицу, как делала уже тысячу раз. Как же он пах… Её Давид.
Телефон мужа едва не выпал из кармана, она успела его подхватить. По привычке мазнула по экрану, набрала код. Ну надо же! Давид так и не установил для защиты отпечаток пальца или сканирование лица. С другой стороны, зачем ему?.. Для важных переговоров у него имелся другой телефон. А этот так, для общей картины.
Она открыла галерею.
Листнула одно фото. Другое.
Внезапно замерла.
Пальцы задрожали, и телефон всё-таки упал на пол.
У Фаины закружилась голова, перед глазами всё потемнело. Схватившись за живот, она начала глубоко дышать…
Не может быть… Не может…
Сколько она так простояла, Фаина не знала. Лишь облегчённо вздохнула, осознав, что Давид всё ещё моется с дороги.
Она посмотрела на телефон.
Подняла его.
И снова открыла галерею…
Чтобы удостовериться…
Слёзы потекли ручьём.
Чтобы не скатиться в истерику, она зажала рот рукой.
Такой её и увидел Давид.
– Фаина! Что случилось? Тебе плохо?
Он взволнованно, нервно сжал её плечи, потом усадил на диван. Сам подхватил телефон и начал набирать скорую.
– Стой!
Иногда Фаина умела говорить так, что и Шахов останавливался.
– Мне не плохо… Просто... Сядь, пожалуйста.
– Какое сядь? На тебе лица нет и…
– Сядь, – и добавила более мягко: – Прошу.
Сквозь пелену слёз она наблюдала, как Давид опустился на корточки перед ней, внимательно вглядываясь в её лицо. На муже был лишь один халат, на коротко стриженых волосах ещё поблескивали капельки воды. Никак не приучит себя промокать их полотенцем до конца.
Боже…
– Я сейчас смотрела твою галерею… в телефоне… Ты так и не запаролил его по биометрии.
Она сожалела, что болезненное состояние и то волнение, что охватило её и с которым ей никак не удавалось совладать, мешало рассмотреть выражение его лица. Глаз…
Она знала – в них тревога. Причём за неё.
– Зачем мне биометрия? Что мне прятать в телефоне от тебя?
– Там фото… девушки…
– Её зовут Рая.
– Рая… Раечка…
Фаина снова зажала рот ладонью. На этот раз истерики избежать не удалось.
Давид выругался, вскочил. Сходил на кухню, принёс воды.
– Пей.
Рая… Какое красивое имя.
Раечка.
Фаина снова и снова пробовала его. Повторяла про себя, всхлипывая и пытаясь прекратить плакать.
Не помогало.
Фаина послушно выпила воды, понимая, что если сейчас не прекратит истерику, Давид начнёт действовать дальше. И через час она окажется в больнице.
Она же пыталась соединить воедино то, что не соединялось. Никак.
Если учитывать логику…
