Развод на новый год (СИ) - Тэсс Лена

Меня разрывает. Меня душит желание сказать, что я его отец. Что однажды я предал и маму и его и раскаиваюсь об этом. Что не было ни дня, когда я не думал о Соне. Что я так и не забыл, не отпустил, не смирился. Я готов положить жизнь, чтобы исправить свою вину, я сделаю что угодно лишь бы Степа хоть раз назвал меня папой.

В шутку. С обидой. С пренебрежением. С ненавистью.

Но папой. А не холодным и чужим дядей Максимом.

Я хочу сказать все это, но не могу. Не так, не в обход Сони, не подготовив их двоих, ворваться и врасти в их жизнь.

Я совершил одну подлость. На вторую уже не способен.

- Дядя Максим, ты плачешь?

Маленькая пухлая рука тянется ко мне, проводит по щетинистой щеке и поднимается выше, туда где пульсирует болью шрам.

- Нет, малыш, я не плачу. - И это правда. Слезы проявление эмоций, которых у меня давно нет. Внутри я абсолютно, целиком, бесповоротно мертв. - Нет, я не плачу. И нет, я не твой папа. Я бы отдал все на свете, чтобы стать им, но я не он. Прости.

Степа опускает лицо в пол и тяжело всхлипывает.

Я тянусь к сыну, но нить, еще секунду назад связывающая нас, со звоном ревется. Степа дергает плечом, лишь бы до него не касался чужой дядька и отходит в сторону.

- Я так и думал. Значит нет у меня папы. И деда мороза тоже нет. Выдумки одни.

Он отходит в сторону и натыкается на сваленные в углу пакеты.

- Ого, что это?

Я еще не отошел от шока и не сразу понимаю, на что так смотрит мой сын. А потом вспоминаю, как в порыве скупил весь Детский мир, чтобы в следующий раз принести Степе какую-то игрушку. Я не общаюсь с детьми и не знаю, что может заинтересовать шестилетнего парня, а потому тупо сгреб все, что показалось мне приемлемым. Реально все. От конструкторов до мыльных пузырей и огромных коробок с опытами. Машинки на пульте, роботы трансформеры, книги и лазерный меч как у джедая. Я бы за такой душу продал, а Степе по барабану. Он перебирает коробки и отставляет их в сторону.

- Зачем тебе столько игрушек. Ты же большой? - в вопросе не то новая надежда, не то подвох.

- Я… я тестирую их для магазина.

Сын оборачивается и смотрит на меня как на буйно помешенного. Согласен, звучит не очень. Но признаться, что планировал подкупить собственного ребенка - еще хуже.

- О, у тебя есть сова сплюшка? - Степа хватает из этой горы что-то мягкое, бесформенное.

- Ты имеешь ввиду игрушку?

- Сам ты игрушка, - огрызается мой мальчик, - а это сова сплюшка. Три в одном. Лучший друг, мягкая подушка и пушистое одеяло. Так в рекламе говорят.

-Ну, подушка, допустим, - я с сомнением кошусь на круглую пушистую дуру в руках ребенка. - А одеяло где?

Степан открывает молнию на плюшевом боку и мы вдвоем заглядываем в совиное нутро, а потом восхищенно ахаем. Оба. Одновременно.

Он достает из совы мягкий серый плед.

- Задари?! - Глаза мальчика искрятся, но теперь не от слез, а от настоящего восторга.

- Если мама разрешит, ты можешь выбрать любую игрушку.

И Степан тотчас сникает.

- Тогда отбой. После сегодня никаких игрушек и мультиков. Буду неделю стоять в углу. На горохе и читать псалмы.

- Твоя мама бывает такой… строгой? - с сомнением спрашиваю я.

- Она нет. Но няня рассказывала, что так и надо воспитывать баловников. На колени, на горох и читать псалмы. Кстати… ты знаешь, что такое псалмы?

- Нет, - честно отвечаю я и мы оба смеемся. - Дружище, давай я посмотрю в интернете, может там объяснят нам обоим, что это такое.

Степа кивает головой и бежит к столу за моим телефоном. Но взяв его в руки, он испуганно замирает. Веселость слетает с его лица как будто и не было.

- Тебе звонят.

Я в один шаг преодолеваю расстояние между нами и хватаю из рук сына трубку. Соня. Наконец-то она.

И когда я отвечаю, то слышу ее сухой, металлический голос:

- Ты дорого заплатишь за это Титов. Я убью тебя, я клянусь, что просто тебя убью!

Глава 22

Соня.

Мне снился сон. Самый страшный из всех возможных кошмаров, который только можно было представить. В нем я не подвергалась насилию, меня не четвертовали, привязав конечности к четырем разным автомобилям, которые разъезжаются в разные стороны. Никто не выскакивал из зеркала, чтобы утащить меня с собой и даже не набрасывался с бензопилой.

Мне снился сон, в котором Степы нет. Вот он только что был, а вот уже пропал. Я кручусь вокруг себя быстрее юлы, чувствуя как голова подобно волчонку прыгает вверх-вниз, пытаясь выцепить глазами знакомую шапку, куртку, силуэт, но ничего не происходит.

Мгновение жду, что вот-вот проснусь. Закричу и проснусь.

Кричу, но спасительного пробуждения так и не случается.

- Степа! СТЕПА!!! - продолжаю кричать, кидаясь то в одну, то в другую сторону. С ненавистью смотрю на продавца ёлок, который бесполезно пожимает плечами. Он ничего не видел и никакого мальчика рядом со мной не заметил. - СТЕПААА!!!

В глазах прохожих примерно поровну безразличия и жалости. Они обходят меня стороной, словно могут заразиться паникой, как ветрянкой или чумой. Возможно, что их отпугивает мой шальной взгляд, говорящий о крайнем отчаянии и страхе.

- СТЕПАААА! - кричу снова. Бегу в сторону, где мы оставили машину, в надежде, что сын мог вернутся к ней и ждать меня там, но там его тоже не было.

Внутри меня все сжимается и переворачивается. Его не похитили. С ним все хорошо. С ним будет все хорошо. Я повторяла это как мантру, снова и снова, ведь не стал бы Исмаилов сразу после скандала делать такой шаг. Может быть он и монстр, но не идиот. Вот только вся эта логика пока никак не помогала мне даже на миллиметр приблизится к сыну.

В бессилии прислонилась лбом к прохладному металлу. Виски пульсировали со страшной силой. Что дальше? Позвонить в полицию? Отряд Лизы Алерт? Просить помощи прохожих? Степа не мог испариться, он же был здесь! Только что!

Стараясь взять себя в руки я решила вернуться к началу - туда, где последний раз видела сына, к развалу с ёлками. Огляделась на толпу, которая приценивалась к деревьями, на магазинчики вокруг и нашла один, у которого была наружная камера, нацеленная ровно туда, где мы с ним стояли.

Только бы не бутафорская.

- Добрый день, - вежливая девушка-консультант широко улыбнулась, когда я вошла внутрь и попала в царство шуб, дубленок и прочих изделий из меха. И кто все это носил здесь, в Армавире? - Могу я вам помочь? У нас широкий выбор моделей из мехов разных зверей, от куницы до норки. Все модели этого года представлены по правую руку…

- Простите, камера над входом работает? Мне очень нужно посмотреть с нее запись. Мой ребенок потерялся, - протараторила я.

Девушка кивнула, но не слишком уверенно. Она позвала хозяйку магазина и охранника и после небольшого совещания, меня отвели к ноутбуку, где нашли запись часовой давности.

Вот мы с сыном подошли к елочному базару, вот я спорю с продавцом, а Степа приседает, чтобы завязать шнурки. Вот отползает на несколько шагов, приподнимается, еще пятится назад и перебегает проезжую часть. По зебре и на зеленый сигнал светофора. Сам. Совсем сам, никто его не похищал.

Смотря на это “кино” не понимаю - смеяться или плакать.

- Странно, куда он пошел? Там же ничего такого, только гостиница и офисы, - девушка-консультант показала рукой в том же направлении. - Вам наверное лучше обратиться в полицию, так быстрее выйдет.

- Спасибо вам, - прошептала дрожащим голосом, кивнула с благодарностью и снова выскочила на улицу. Перебежала дорогу там же где Степа, подняла взгляд на здание гостиницы и меня словно к земле пригвоздило.

Титов!

Достала телефон и обнаружила несколько пропущенных от бывшего мужа. Вот она - причина всех моих несчастий! Нажимаю ответный вызов, слышу как Макс снимает трубку и не дожидаясь слов приветствий цежу:

- Ты дорого заплатишь за это Титов. Я убью тебя, я клянусь, что просто тебя убью!