Отец моего парня (СИ) - Бушар Сандра

— М-а-ш-а? — одернул меня Игнат, я резко на него обернулась. — Знаешь, какая разница??

— Прости, — без капли сожаления процедила, — Но на третьем анекдоте твой голос для меня стал, как лава, которую прямо в уши льют! Еще минута и я начну звать на помощь.

— А вот Лере нравится, — понуро поджав губы, мужчина отвернулся к окну, и я глубоко вздохнула. Жалко его стало, так что спокойно выдала:

— Не знаю я, какая там разница… Ну?

Тот по щелчку пальцев оживился и радостно ответил:

— Когда сильна потенция обычно мало компетенции, а когда выросла компетенция, ослабла потенция! Поняла, да?

И я вправду истерически рассмеялась. Кто бы мог подумать, что красивый молодой мужчина будет на полном серьезе втирать мне такую дичь? Абсурд какой-то!

— Вот скажи, только честно… — прищурив глаза, я уставилась на него пристально. Тот замер, словно ожидая подвоха. — Ты их в газете на толчке вычитал, да?

— Чего в газете сразу? Мне что, сто лет? — возмутился тот, надменно хмыкнув.

— Про толчок правда, значит, — закатив глаза, я и отвернулась к окну и продолжила ждать Диму. Еще пять минут и пойду ему на встречу. За это время, он либо прибил препода истории, либо что похуже… — Игнат, родной мой… Если ты хочешь закадрить Лерку, а не какую-то пенсионерку из собеса, оставляй эти анекдоты там, где ты их находишь.

— Так сильно видно, что запал, да? — послышался его растерянный голос, — Слу-у-шай, а че ей нравится? Цветы там, конфеты, плюшевые зайцы…

— Все и побольше, — пожала плечами. — Не маленький ведь… Разберешься сам.

Мне очень нравился Игнат, с ним я ощущала себя на одной волне. Именно поэтому мне совершенно не нравилась его симпатия к Лере. У нее была страсть: влюблять в себя мужчин и бросать через год отношений. Изменять им, играть чувствами. Так она самореализовывалась. А портить жизнь Игнату мне не хотелось. Как быть пока не решила. Оставалось надеяться, что само собой у них просто не сложиться.

Внезапно дверь с водительской стороны открылась и я вздрогнула. Это был Дима, которого я пропустила по-видимому благодаря веселым шуточка от Петросяна местного разлива.

— Выйди-ка, — раздраженно бросил Дмитрий Петрович Игнату, мазнув по мне быстрым взглядом. Будто удостоверился, перестали ли рыдать навзрыд. С охранником они переговорили быстро, а Дима оказался на водительском сидении, завел машину и выехал на дорогу. — Игнат вернется… Утрясет там пару вопросов. Я говорить пока не способен.

Развернувшись в пол оборота, я внимательно оценила расхлёбанный внешний вид мужчины: его пальто было распахнуто, галстук сдернут. Но самое страшное – это костяшки пальцев. Сбитые и окровавленные. Приправить это его бешенным взглядом и жуть берет.

— Куда мы едем? — спросила я шепотом и тот вздрогнул. Было видно, что на грани терпения. Эмоции из него так и рвались.

— Перекусим, малыш, — отмахнулся он, хмурясь. — Боюсь, что вернусь и хребет ему вырву… — Дмитрий Петрович грустно хмыкнул, злобно и агрессивно. — Знаешь, Машунь, а ты ведь не первая. У него таких «не сдавших» каждый семестр по две-три. Но, есть и хорошая новость! Ты первая, кто отказал. Умница моя.

— Он тебе сам в этом признался? — голос охрип от грустной догадки, потому что пару девочек с нашего потока пересдавали этому преподу экзамены. Теперь я боялась представить, каким местом.

— Я помог, — рявкнул он. На какое-то время затих, я даже выдохнула, хотя в авто все равно нависала атмосфера тяжелая. Затем он резко ударил кулаком по рулю, и я подпрыгнула. — Блядь! Я как представлю, как он тебя лапает, так сразу и хочется ему… Сука! Маш, я, наверное, вернусь… Если я этому долбоебу яйца оторву, меня в суде оправдают. Вот увидишь!

В висках застучал пульс, стало страшно за мужчину. Я втянула его в свои проблемы и он явно был готов зайти намного дальше, чем позволяли рамки закона. Этого уж точно допустить было нельзя.

Нервно сглотнув вязкую слюну, я на удивление четко отрапортовала:

— Останови машину.

— Маш, — устало выдохнул мужчина, — Мы просто поедим, честно. Обещая не приставать.

— Просто останови ее. — настояла я.

Несмотря на то, что ехали мы по восьми полосной дороге, да еще и под мостом на трассе, были укромные глухие закоулки, куда можно припарковаться.

— Да что опять, нах! — взорвался тот, вообще не доброжелательно. Сжав зубы, я спокойно пропустила это мимо ушей. Потому что злость эта была адресована сейчас не мне, а тому престарелому извращенцу, что так и манил Дмитрия Петровича вернуться обратно в здание вуза. — Маш, угомонись! Давай не сейчас, а? Я просто собой не владею!

— Останови! — настояла я, хотя было уже страшновато. Мягко говоря, мужчина рядом флюиды добра не сеял.

Дима свернул на обочину так резко, что не будь мы пристегнуты, убились бы. Ладно, это я преувеличиваю, но ушиб плеча точно светил.

— Ну, — рявкнул он, разворачиваясь с пол оборота, — Довольная, пчелка? И куда ты, извиняюсь за вопрос, пойдешь? Трасса! До города, как до Кацапетовки раком!

— Довольна, — несмотря на бушующий внутри ураган, я нашла в себе силы улыбнуться. И мужчина опешил. Тогда поспешно отстегнула ремень безопасности, скинула сапожки и даже шубку. После чего заползла к дракону огнедышащему на колени. Он настолько впал в ступор, что позволил накрыть свои виски пальцами. — Я тебе сейчас массажик антистрессовый сделаю. Офигеешь, какой я мастер! У меня даже диплом есть «золотые пальчики Краснодарского края»! Закрой сейчас глаза и подумай о чем-то хорошем.

Дмитрий Петрович усмехнулся краешками губ и мое сердце задрожало, если это вообще возможно.

— Твои бы золотые пальчики да в мирное рускло… Ах, золотце! Зачем закрывать, — прохрипел тот. Наверное, реальность начала медленно до него доходить, посему он наконец отмер и первым действием крепко обхватил мою пятую точку, обтянутую юбкой, своими клешнями. — Самое хорошее ведь всегда впереди.

— В смысле, — голос предательски осел, пальцы двигались на автомате. Пока они скользили по коже мужчины, из его груди вырывались какие-то урчащие звуки. — завтра?

— В смысле, — в тон мне, ответил тот. А затем совсем беспардонно поднял мою юбку, принявшись жамкать ягодицы прямо через тонкие колготы. — ты, Машунь. Перед глазами.

— Р-руки… — попыталась одернуть его я, хотя вышло как-то вяло. В голове неоновой вспышкой снова и снова взрывалась мысль: «Мне кажется, или он только назвал тебя лучшим в своей жизни?» Да, нет… Бред какой-то! Оговорился… Или я не так поняла.

— У меня свой массаж, — рвано прорычал он и я приняла этот ответ. Хрен пойми почему. Видимо, сама так хотела. Так давно не ощущала Его рядом, так давно не чувствовала Его кожу под своими пальцами…

Дмитрий Петрович имел какой-то особенный запах, его бы я определила среди миллиона других мужчин. Чего-то мужественного, бодрящего, возбуждающего… Я убеждала себя, что пытаюсь помочь ему расслабиться, но на самом деле тая от мысли, что имею приличный повод касаться его. Снова. Госпожибожемой, как же мне не хватало этого две недели!

— И мне тоже, — вдруг сорвался с губ мужчины, хотя глаза его на тот момент были закрыты. Он резко притянул меня к себе, прижимая к своему телу так крепко, что мы слово стали одним целым.

— Я ничего не говорила, — в голове засквозил испуг. Не мог же депутат мне жучок в мозг поставить?

— Я слышу, как нервно ты дышишь. Чувствую, как елозишь по ногам внутренней частью бедра… Как снова и снова сглатываешь слюни. А от постоянного покусывая губы уже опухли, как гребаный бантик. Смотреть не могу, голова кругом идет… — он резко распахнул глаза и так судорожно вдохнул кислорода, будто затянулся сигарой. — И, да, пчелка: я тоже скучал. И я тоже безумно тебя хочу.

— Я… — стало нечем дышать, легкие сдавило. Я тонула в этих карих глубинах и захлебывалась. Они гипнотизировали меня, вгоняли в какой-то транс…

— Когда ты уже поймешь, — процедил он чертовски серьезно, но от того не менее мягко, — что со мной тебе не надо стесняться чего-то или, тем более, бояться? Ты моя, Машунь.