Семь лет между нами (ЛП) - Постон Эшли

— Безумно.

Остальная часть мастер-класса прошла примерно так же. Мы закончили готовить, а потом Джеймс рассказал немного о том, как он управляет кухней.

— Хорошая кухня держится на мастерстве, но великая кухня — на доверии и общении, — сказал он, мельком взглянув на меня в тот момент, когда я показала ему пальцами «пистолетики» из-за спины Дрю. Он старательно их проигнорировал. — Спасибо, что пришли сегодня. Я знаю, что это не совсем то, через что вам обычно приходится проходить ради приобретения книги, так что я очень ценю вашу готовность погрузиться в мир кухни вместе со мной.

Мне хотелось, чтобы он говорил это с тем же воодушевлением, с каким говорил в квартире моей тёти. Я хотела увидеть того Джеймса — вдохновлённого, горящего своим делом. Но в ярком свете кухни «Оливковой ветви» он казался притушенным.

Сердце сжалось от мысли о двух Джеймсах — том, который ждал меня в квартире тёти, и том, что стоял перед нами. Они были так похожи и в то же время такими разными.

Он не упомянул ни лучших предложений, ни итоговых ставок. Он говорил о еде и технике, о том, что будет рад видеть нас снова, независимо от того, чем всё закончится.

После занятия он обошёл всех, поблагодарил за участие, и мы сложили остатки еды в контейнеры, а затем покинули ресторан, смеясь и подшучивая над Паркером, который чуть не устроил настоящий пожар.

— Я лучший редактор, чем повар! — пытался оправдаться он.

На что Дрю ответила:

— Честно говоря, мы все.

Снаружи, у входа в ресторан, ждала блондинка. Как только Бенджи Андор вышел, она подбежала к нему, и он, наклонившись, поцеловал её в щёку, затем вручил ей свои ужасные равиоли, и они вместе скрылись в сторону станции метро. Паркер недовольно бурчал себе под нос, когда он с командой ловил такси.

Такси Дрю приехало первым.

— Я могу подождать с тобой, — предложила она.

— Не надо, мое уже должно быть где-то рядом, — отмахнулась я.

— Ладно. — Она обняла меня и чмокнула в щёку. — Спасибо, что ты со мной, Клементина. Не знаю, что бы я без тебя делала.

— Всё равно бы разнесла всех к чертям. — Я протянула ей свой контейнер с едой. — Возьми, Фиона оценит.

— Фиона теперь будет любить тебя вечно.

— Я в курсе.

Машина отъехала, и я осталась одна перед «Оливковой ветвью». Мое такси уже второй раз кружило не по тому кварталу, и у меня закралось подозрение, что водитель вот-вот отменит поездку и отметит меня как неявившуюся. Может, мне и правда лучше сесть на поезд? Сэкономить деньги? Тем более, ночь была просто чудесная. Полная луна висела в небе, идеально вписываясь в просвет между домами, словно главная героиня своего собственного фильма, её свет отражался в окнах и серебристым потоком сливался с тёплым оранжевым сиянием уличных фонарей.

На несколько часов я полностью ушла в готовку и даже не думала о предстоящем уходе Ронды или катастрофе, которая ждёт Strauss & Adder, если мы не заполучим Джеймса. Хотя нет, думать — не совсем правильное слово. У меня не сводило челюсть от напряжения, как обычно. Вместо этого болели щёки от того, что я столько улыбалась. Я не помнила, когда в последний раз так веселилась… особенно по работе.

Даже до всей этой истории с Джеймсом Эштоном я уже давно не получала удовольствия от своей профессии. А ведь когда-то… Я точно знала, что мне нравилось, иначе я бы не осталась в Strauss & Adder столько лет. Пусть я и вкалывала до изнеможения, но в этом было что-то захватывающее — осваивать новые вершины, быть среди людей, которые любили то же, что и я. Но за последние годы… я не была уверена. Работа не изменилась, но, кажется, изменилось то, что мне в ней нравилось. Раньше мне казалось, что я гонюсь за луной. А теперь — что просто планирую, как передать её другим.

Но разве не так должно быть, когда долго работаешь на одном месте?

Пока я стояла и размышляла, наблюдая, как мой Uber в третий раз сворачивает не туда, кто-то подошёл ко мне.

Я взглянула в сторону.

Джеймс. Он только что закрыл ресторан на ночь и теперь лениво крутил ключи на пальце. Выглядел он так же идеально, как несколько часов назад, и я изо всех сил подавила желание взъерошить ему волосы, чтобы немного испортить этот образ совершенства. На его фоне я чувствовала себя сущим беспорядком.

— Думаю, мы не с того начали, — произнёс он вместо приветствия.

— Мы? — я повернулась к нему. — Не впутывай меня в свои плохие решения.

Он коротко фыркнул, спрятал руки в карманы тёмных джинсов. Джинсы, кстати, сидели на нём возмутительно хорошо. Это было не в первый раз за вечер, когда я подумала, что у него, вообще-то, очень даже ничего задница. Не то чтобы я могла сказать это автору, которого пыталась заманить в издательство. Или кому-то вообще. В идеале мне не стоило бы даже думать об этом.

— Ладно-ладно, — его голос звучал легко и тепло. — Это я не с того начал.

— Так-то лучше. — В приложении мой водитель всё так же кружил по району. Кажется, Брэд не собирался меня забирать.

Джеймс вдруг шумно выдохнул, поморщился, будто недоволен собой.

— В голове это звучало гораздо проще.

Я удивлённо посмотрела на него.

— О чём ты?

Он повернулся ко мне, и мне вдруг захотелось, чтобы он не выглядел так чертовски хорошо при свете фонарей. Чтобы тёплые отблески не выделяли рыжеватые и каштановые пряди в его волосах. Чтобы я не замечала серебристых проблесков у висков. Но он выглядел именно так, и я не могла отвести взгляд.

И тут меня осенило, насколько странно видеть его здесь, среди улиц и огней ночного Нью-Йорка, а не в тесной, захламлённой квартире на Верхнем Ист-Сайде. Он был здесь, реальный. В моём времени.

Это заставило мой желудок скрутиться в тугой узел.

— Ты голодна? — спросил он.

Я склонила голову набок.

Дрю весь вечер что-то жевала, но я сама была слишком нервной, чтобы есть. Возможно, это было плохой идеей — пересекать профессиональную грань, но… это же просто еда. Не предложение руки и сердца. К тому же, Джеймс был для меня загадкой, и я не могла удержаться.

И, честно говоря, я была очень голодна. Хотя, возможно, не только по той причине, о которой думала.

Я отменила такси и спросила:

— Что ты предлагаешь?

Он кивнул в сторону улицы, чуть склонил голову, развернулся и зашагал вперёд.

И, возможно, всему виной было волшебство Нью-Йорка ночью — этот лёгкий электрический заряд в воздухе, когда город сбрасывает с себя жар дня, превращаясь в искрящееся вечернее царство. Но я последовала за ним.

26

Арка на Вашингтон-сквер

Моя тётя всегда говорила, что летние ночи в городе созданы для того, чтобы быть невозможными. Они длились ровно столько, сколько было нужно, но никогда не бывали достаточно долгими, когда дороги уходили в темноту, небоскрёбы тянулись к звёздам, а стоило запрокинуть голову — и небо казалось бесконечным.

— Ну… — начала я, потому что молчание между нами становилось немного неловким. — Ты хоть придумал, что сказать после того, как пригласил меня на ужин?

Он смущённо улыбнулся:

— Не особо. Я вообще плохо планирую.

— А-а.

Мы прошли ещё один квартал молча.

А потом он задал худший возможный вопрос:

— Как твоя тётя?

Словно удар в живот. Я сунула руки в карманы, чтобы они не дрожали, и заставила себя ответить:

— Она умерла. Примерно полгода назад.

— Ох. — Он потёр затылок, явно раскаиваясь. — Я… я не знал.

— Я и не ожидала, что ты знаешь.

Мы остановились у следующего перекрёстка, взглянули по сторонам, но машин не было, и перешли дорогу.

— Прошло семь лет, — сказала я.

— А ты совсем не изменилась.

Я отклонилась назад, потом пошла задом наперёд, глядя на него:

— Хочешь, расскажу тебе свой уход за кожей? В мельчайших деталях.

Потому что правду он вряд ли поверил бы.

— Ты намекаешь, что я выгляжу старым?

— «Статный» звучит куда приятнее.

Он распахнул рот и с притворным возмущением приложил руку к груди: