Развод. Моя новая жизнь (СИ) - Безрукова Елена

Я невольно прижалась к нему и закрыла глаза.

Мы с ним словно на миг вернулись в прошлое. Туда, где мы были вместе, одной семьёй.… Все-таки еще слишком мало прошло времени, чтобы я успела окончательно отвыкнуть от бывшего мужа, хоть я и не забывала о его подлом предательстве.

Очень странное чувство. Я всё помню, но все равно принимала от него поддержку.

Наверное, мне просто слишком тяжело было нести эту боль и горе одной и мне хотелось разделить его с тем, кого оно касается не меньше, чем меня — с отцом моей дочери.

— А я ушёл от Дины.

61.

— Что? — не поверила я своим ушам. Конечно, сейчас меня больше всего волновала дочь, но такое я не могла пропустить мимо ушей. — Что ты сделал?!

— Ушел от Дины.

— Но.… Почему?

То есть, он развалил нашу семью из-за этой пигалицы, а теперь бросает и её?

Нашел третью? Или ко мне будет проситься назад? Я совсем не уверена, что теперь я этого хочу — семьи с ним. Как-то моё отношение к нему, институту брака в целом и желанию в принципе быть в отношениях сильно изменилось. Пару месяцев назад я готова была пойти на многое, чтобы сохранить, чего только не терпела, кроме измен, а сегодня…. Я больше не хотела играть ни по чьим правилам. Я хотела жить свою прекрасную новую жизнь без Степана в ней.

— Ты знаешь, она такая пустая внутри оказалась… — поделился он.

— Тебе же нравилась она.

— Внешне.

— Ну и ну.

— А что ты так смотришь? Если помнишь, я и не хотел уходить из семьи.

— Интересное кино. А как бы ты в ней остался после того, что сделал?

— Ладно, — устало потёр лицо бывший муж. — Давай сейчас не будем поднимать былое. Сейчас это всё неважно уже.… Надо о Нине думать. Я просто поделился с тобой.

— Почему поделился?

— Потому что кроме тебя у меня близких людей и не оказалось.

Я не нашлась, что сказать на это. Да и не хотела касаться столь серьезных тем, хотя про себя отметила, что и для меня это тоже так: за годы брака мы стали по-настоящему близкими людьми. Но только спустя время, особенно последние года, я больше ощущала себя сестрой Степана, нежели женой. Да, близкий человек, но не тот, кого зовёшь любимым, да к тому же, который тебя предал.

— Я.… пойду узнаю у доктора, надо ли что-то Нине, — сказал мне Степан.

— Да мы всё, собственно, уже выяснили, — остановила я его. — Я обо всём в курсе. Мы же коллеги, сам понимаешь.

— Ну да.… Но все равно уточню и для себя. Вон он как раз к нам идёт.

Мы коротко переговорили с врачом, который пришел по нашу душу — он пояснил, что на сегодня посещений хватит, новостей для нас никаких больше нет, дал нам список нужных вещей для Нины и отправил собирать пакет.

Степан довез меня и помогал собрать вещи дочери.

— Давай я сам отвезу, — забрал он у меня из рук пакет. — Передам. А ты отдыхай. Ты очень устала и испереживалась.

— Как не переживать? Такое с дочерью случилось… Слава богу до еще большей беды не дошло.

— Всё будет хорошо. Она поправится. И все раны заживут. Моральные — тоже.

— Конечно. Но далеко не сразу…

— Не сразу. Но мы будем все очень для этого стараться.

— Да.… Будем.

— Ладно, ты иди в душ сходи. Поешь чего-нибудь.… И поспи.

— Постараюсь, — ответила я, хоть и понимала, что сна у меня точно ни в одном глазу после таких новостей…

— Я поехал.

— Да.

— Так непривычно бывать тут в качестве гостя. — Обвел глазами Степан квартиру, в которой жил раньше вместе со мной.

— Ты сам сделал свой выбор, Стёп. Никто тебя не гнал отсюда.

— Я помню.

— Куда же ты теперь? Если с Диной вы расстались.

— Да.… — махнул он рукой. — Не бери в голову… Мои проблемы. Отдыхай. Пакет я отвезу, ни о чём не беспокойся. Завтра созвонимся.

Я закрыла за ним дверь и вспомнила о телефоне.

Решила просмотреть уведомления — вдруг звонил кто-то важный.

Увидела сообщение от Романа:

“Ты была занята, поэтому сообщу так: я договорился о переводе Нины в нашу больницу. Тебе будет удобнее навещать её в любое время. Ты не против?”

На душе стало как-то очень тепло от его сообщения…

Так странно и непривычно было видеть заботу и участие по сути чужого, в отличие от отца Нины, мне человека….

62.

Нину перевезли в нашу больницу, когда ей стало легче и врач позволил транспортировку. Долечивалась она уже под моим контролем. И контролем Романа.

Он принимал участие в судьбе и лечении Нины. Ничего очень серьезного, слава богу, не было, но на всякий случай мы подержали её под наблюдением врачей. Хотя сотрясение мозга было, а также гематомы на голове, что заставило всех нас переживать и понаблюдать её дольше.

Гораздо хуже было с её душевным состоянием. Она впала в депрессию. Не вставала с постели и почти всегда молчала. С ней, конечно, работал психолог…. Но пока о результатах говорить было рано.

— Держи, — услышала я голос Романа возле себя.

Он принес мне кофе в картонном стаканчике.

Я забрала его и немного отпила.

Мы молча посидели какое-то время на диване ординаторской.

Роман буквально окружил меня вниманием в эти сложные дни, но при этом — мягко, не навязываясь, и едва видел намёк на то, что я хочу побыть одна, тихо оставлял меня.

Чего нельзя сказать о Степане, бывшем муже: тот наоборот старался приезжать каждый день, считая, что меня одну сейчас оставлять никак нельзя. Я даже не знаю, что было бы хуже: если бы он не приезжал или продолжал бывать в моей жизни в таком огромном количестве.… Наверное, кто-то бы меня сейчас не понял и назвал бы это заботой и переживанием за не чужого человека — бывшую жену и дочь. Однако меня это как-то беспокоило.… Это практически проламывание моих границ и буквально навязывание своего общества, что мне не очень нравилось.

Степан заговаривал о том, что только теперь осознал глубину своей ошибки — это он так называл измену и предательство. Что жалеет об очень многом, совсем по-другому смотрит и на себя, и на меня, и на нашу семью — произошла буквально переоценка всего, что произошло.

Верю ли я ему? Да.

Почему? Потому что всё познаётся в сравнении.

Степан обмолвился, что Дина оказалась вовсе не той, за кого себя выдавала, и больше требовала, чем давала. А я-то, святая женщина, ничего не требовала от него.

Да, много работала и периодами забивала на семью. Но, как бонус, — не требовала ничего и от него, и Степан жил достаточно свободно и вальяжно в нашей семье. А тут и требования появились, и ультиматумы, и обвинения в недостаточном благополучии семьи. В съёмной квартире жить царевна не хотела и начала требовать оформление брака и ипотеку, в общем-то, которая легла бы на плечи самого Степана.

В общем, обращение с ним новой избранницы довольно быстро ему пришлось не по вкусу, и он вспомнил обо мне…

Что ж, хорошо, что она показала своё лицо сейчас, а не спустя пять лет и двое детей. Тогда было бы гораздо хуже, и ипотека, скорее всего, была бы уже взята. И как тогда расходиться? Сложно. А сейчас он вышел буквально сухим из воды, но… Меня ему теперь не хватает.

А я не знала, что думать. В таком разбитом состоянии что-то думать о своём будущем и чувствах в принципе достаточно трудно… Я решила побыть немного Скарлетт — подумать об этом всё потом….

Не отталкивала его, но и не подпускала слишком близко.

Скажем так, мы наладили нейтральное, даже несколько дружеское, общение — ради детей.

Простила ли я его? Скорее, больше не злилась и приняла его поступок.

Забыла ли я? Нет.

Готова ли я принять его после измены? Вряд ли.

Может, он и зря старается и от Дины ушёл — жизнь покажет.

Также немало негативных эмоций добавляло дело Нины: процесс шёл крайне медленно, что мне совсем не нравилось. До сих пор не привлекли виновных к наказанию. Парней опросили и отпустили под домашний арест — где это видано, после того, что они делали, отпускать этих зверей под домашний арест?