Аксель. Новая жизнь (СИ) - Зимняя Марина

Через три остановки в автобус подсаживается Тимур. Мое лицо вытягивается от удивления. Он сразу замечает меня и расплатившись двигается в моем направлении.

— Ничего себе! — восклицаю я. — Ты и общественный транспорт!

— Привет, — он падает на сиденье рядом со мной. — Я решил, что нужно быть ближе к народу, — заявляет Тимур.

— А на самом деле?

— А на самом деле... Егор, собака сутулая, не захотел меня везти! Я на мели… Прикинь, он мне в понедельник монет отсыпал. Я думаю: Ни хера он щедрый! Что б я всегда так жил. Я и жил, ни в чем себе не отказывал. С телочкой одной замутил. Бабло, естественно, не считал… Что я чмошник какой-то? А сегодня к нему: — Денег дай! Закончились… — Тимур демонстративно выворачивает карманы шорт. А он мне: — Иди на хер! Я тебе уже давал… Учись распределять свои средства… — Ишак, не мог предупредить, что я их месяц тянуть должен был.

Не могу сдержать улыбки.

— Воспитывает тебя, брат!

— Себя пусть воспитает. Придурок... Его же хрен поймешь. То ходит, гавкает на всех, то лыбится, как будто дури какой-то накурился…

— А вчера он какой был?

— Вчера целый день ходил как под кайфом… Вчера и нужно было у него деньги просить. Сам виноват, не воспользовался моментом. Упустил такой момент, — сокрушается Тимур. — Уль! А у вас с ним случайно не это… — Тимур потирает указательные пальцы друг об друга.

— Не понимаю, о чем ты.

— Да ладно. Это же видно. Только слепой еще не понял, что ты ему интересна.

— Интересна?

— Ну... Симпатична, интересна. Короче, нравишься ты ему. Только он же взрослый, сам же не признается. Будет ходить, рявкать на всех, кто на пути попадается…

— Я так понимаю, ты ему на пути попадаешься.

— Как ты догадалась? — разводит он руками. — Ты бы присмотрелась к нему, а… На самом деле он нормальный мужик. Он меня впервые увидел полгода назад и сразу опеку оформил. Хотя до этого знать меня не знал. Пахан умер. А матери я никогда не нужен был. Она вообще в Италии сейчас живет.

— Тебя папа один воспитывал?

— Ну как, воспитывал... Я его почти не видел. Он все время в разъездах был. До десяти лет в нашем доме нянька жила на постоянной основе. Потом она меня достала, и ее уволили. Я в основном сам по себе всегда жил.

— Один? — удивляюсь я.

— Нет. Почему? У нас водитель был, горничная и повар. С ними я и обитал.

— И тебе совсем не было одиноко?

Тимур пожимает плечами.

— Ты знаешь, я обрадовался брату. Я ведь не знал раньше, что он у меня есть.

Автобус в очередной раз притормаживает. Я смотрю в окно и подскакиваю с места. Понимаю, что снова чуть не прозевала свою остановку. Спасибо дяде Вове, что он не забывает проконтролировать этот момент. Мы выходим и направляемся к комплексу.

Пока идем Тимур продолжает вещать мне о том, как они живут с Егором вместе. О том, как тот пытается посвятить его в свои дела.

— Он же с четырех обычно работать начинает. И часов до одиннадцати, а иногда и до утра что-то пишет, чертит… Я один раз по собственной глупости сунулся к нему. Хотел контакт наладить. Мне показалась, что если у нас появятся общие интересы, может, нам полегче общаться будет. Так он меня потом несколько дней доставал: — Тимур, посмотри сюда! Что ты видишь? — а я смотрю, как баран, в эти его графики. Говорю: — Палки я вижу, Егор! Красные и зеленые палки... Вот длинная зеленая палка, вот короткая… — он психует, начинает мне опять хрень свою втирать.

— Так чем он занимается?

— На бирже торгует.

— И что каждый день? — спрашиваю я вспоминая вчерашний вечер, который мы провели вместе.

— Зависит от сделок...

Мы подходим к воротам. Заходим на территорию. По пути отмечаю, что машина Дианы припаркована на своем месте. Она то что здесь делает? Последние дни она нечасто здесь появляется. На территории еще несколько машин сотрудников и Костин Фольксваген тоже здесь. Почему-то сердце начинает биться быстрее. Я уже не слушаю Тимура, который продолжает болтать, не догадываясь, что я его уже не слышу. Голова сама начинает вертеться по сторонам. Тревога нарастает все больше и больше. Я ускоряю шаг, а за тем и вовсе перехожу на бег. Огибаю манеж и спешу к площадке, на которой тренируются конкуристы. Диана верхом на Акселе объезжает территорию.

— Что ты собираешься делать? — кричу ей.

Аксель слышит меня и игнорирует ее требования продолжать путь в выбранном ею направлении. Идет в мою сторону. Она сильнее бьет по его бокам ногами и тянет повод, пытается развернуть его. Он вскидывает голову, ведет себя очень беспокойно. Наконец я подбегаю к ними, хватаюсь за мартингал.

— Слезь с него! Ты же видишь, он нервничает!

— Отвяжись!

— Диана! Не смей заставлять его прыгать! И вообще, почему ты не надела ему ногавки?

— Твое какое дело? Его седлал Костя!

— Я уверена, что Костя готовил его к прогулке, а не к конкурной тренировке!

— Не много ли ты себе позволяешь, Ульяна!? Кто ты такая, чтобы я перед тобой отчитывалась — спрашивает она, зло сверкая глазами.

— Спускайся! — кричу я не своим голосом. — Ты и его покалечишь, и сама покалечишься! Ты же знаешь, что он не возьмет ни одно препятствие!

— Отвали! — Диана пытается оттолкнуть меня ногой. Аксель нервничает все больше. Меня прошивает молнией воспоминаний. Он так же нервничал у меня во сне. Конь бьет передними копытами. Я крепко вцепляюсь в мартингал, и только это не позволяет ему встать на дыбы. Я в буквальном смысле вешу на ремнях.

— Диана! — из далека доносится крик Светланы Олеговны. Она бежит к нам следом за Костей. Тимур тоже не отстает от них. Костя подбегает и хватается за повод.

— Диана! Спускайся! — запыхавшись, произносит Светлана Олеговна. — Ты меня добить решила? Что ты творишь?

— У меня больше нет лошади, мама. Поэтому мне больше ничего не остается, как взять его...

— Спускайся, — нервно произносит тренер. Наконец Диана спешивается. Костя отводит Акселя в сторону. — Что ты задумала? Тебе было мало сломанной ноги. Не хватает нам сломанного позвоночника?

— А ты что, волнуешься за меня? — Диана подходит ближе к матери. Становится напротив нее. Смотрит прямо в глаза. — Ты все у меня забрала, мама! Папа погиб из-за тебя! — Диана тычет пальцем ей в грудь. — Лаванду продали из-за тебя! — снова толкает ее. — Ты хотя бы раз задумывалась, какого мне? Ты задумывалась о том, что она значила для меня? Что ты сделала, мама, когда этот козел начал распоряжаться нашим имуществом. Сказать тебе, что ты сделала!? Ты побежала умолять его оставить эту больную рухлядь! — она указывает на Акселя. — Лишь потому, что Ульяна расстроится… Потому что Ульяна будет страдать! Ты не попросила за Лаванду, зато просила за Акселя... А вообще, мама, ты вырастила достойную воспитанницу. Ты воспитала ее под стать себе, — теперь она кивает в мою сторону, — ты воспитала, такую же подстилку, как и ты сама!

Звук звонкой пощечины оглушает всех присутствующих. Диана прижимает ладонь к щеке. Из ее глаз брызгают слезы. Она отворачивается от матери и смотрит на меня.

— Ты мне за все ответишь, сука! — бросает она мне и быстрым шагом направляется в сторону парковки.

27

— Ты в порядке? — обращается ко мне Тимур. — Во она шизанутая! По ней и так, конечно, видно было, но чтобы на столько, — качает он головой. — Нужно сказать Егору, чтобы ее вообще пускать сюда перестали. А то кто знает, что у нее там в голове за причуды!

Я забираю Акселя у Кости, который тоже прибывает в шоке. Бедная Светлана Олеговна...

— Так что, сказать ему? Как думаешь? — Тимур снова обращается ко мне.

— Не трогайте ее... Она всегда была такой.

— Да ладно?

— Ну... — кручу рукой в воздухе, не могу подобрать слова. — Не настолько, конечно, но это все в ее репертуаре… Тимур, ты не закинешь мой рюкзак в раздевалку? — достаю из рюкзака телефон и сую его в задний карман джинсовых шорт.

— А ты куда?

— Прогуляемся немного!