Моя идеальная ошибка (ЛП) - Хейл Оливия

Алек опускается поцелуями к щеке, шее, запуская левую руку в мои волосы.

— Ты сводишь меня с ума, — бормочет он.

Я сжимаю его бицепсы.

— Как и ты меня. Велел узнать, что мне нравится, научиться говорить об этом, а потом сам все оборвал?

Алек хрипло смеется, дыхание обжигает кожу над ключицей.

— Пытался устоять перед искушением. Но я всего лишь человек, и больше не могу бороться.

Поцелуй снова поглощает, язык скользит по моему. Ощущения переполняют: так много Алека, так много кожи, и я обвиваю руками его шею.

— Что ты думаешь? — шепчу я.

Руки опускаются ниже, на этот раз добираясь до края футболки. Пальцы ласкают бедра.

— О чем?

— О... прочитанном.

Я чувствую его улыбку у виска.

— Познавательно.

— Ты сам попросил.

— М-м-м. Верно. Ну, это меня возбудило.

Я выдыхаю.

— Правда?

— Да, — рука забирается под футболку, скользит вверх по ягодицам и спине. По коже пробегают искры. — Сами сцены были невероятны. Но осознание, что ты используешь их, чтобы кончить?

— Я такого не говорила, — говорю я, но улыбаюсь.

Алек целует меня, а руки под футболкой медленно поднимаются к ребрам.

— Но это правда.

— Да, — выдыхаю я.

Пальцы касаются груди, скользят выше, к соскам. Волны удовольствия разливаются по телу.

Он стонет, но тут же убирает руки. Вместо этого хватается за подол футболки. Дергает за нее, и я поднимаю руки. Футболка летит на пол, оставляя меня в одних трусиках.

Темные глаза медленно скользят по мне. Та самая интенсивность, которая всегда в нем была, теперь направлена на меня.

Руки сжимают бедра, он смотрит, смотрит, смотрит.

Я пожимаю плечами.

— Это просто грудь.

Причем маленькая. У меня всегда был скромный первый размер, в лучшие дни второй. В балете это было преимуществом, чему я благодарна. Но никогда не любила эту часть тела.

Алек наклоняется, обнимает меня за талию, и губы захватывают левый сосок. Я закрываю глаза. Ох. Он использует зубы, а щетина царапает кожу. Мне всегда это нравилось, но не знала, что может быть настолько приятно.

— Нет ничего «простого», — бормочет он. — У тебя идеальная грудь.

Он поднимает голову и уделяет внимание другому соску. Одна из рук сжимает ягодицу, и та полностью помещается в ладони.

Поцелуи следуют ниже, к животу, и Алек опускается на колени на мягкий ковер. Губы касаются резинки трусиков, он медленно стягивает их, целуя открывающуюся кожу.

Наблюдать за этим отдельное удовольствие. Его широкие плечи, сильные руки на моих бедрах, каштановые волосы.

— Я мечтал снова почувствовать твой вкус, — шепчет он, целуя внутреннюю сторону бедра. Наконец трусики падают на пол. — Вот так, вот она.

Он обхватывает мои бедра, чтобы удержать, и раздвигает ноги.

Первое прикосновение к клитору заставляет вздохнуть с облегчением. Боже, я думала об этом с той ночи, мечтала повторить, но боялась, что не случится. Его явное желание делать это смывает всю зажатость и стеснение.

Пальцы впиваются в его волосы.

— Алек, — шепчу я. — Я тоже хочу тебя. Хочу, чтобы мы... ох. Ох.

Он вводит палец внутрь, одновременно засасывая клитор, и я теряю способность мыслить. Единственное, что понимаю: на этот раз мне нужно больше. Еще больше. Бешеный стук сердца отдается в висках, а бедра сами движутся навстречу.

Не знаю, сколько это длится, но Алек доводит меня до самого края. Я хватаю его за плечи:

— Алек. Я хочу тебя.

Он поднимает на меня почти черные от желания глаза, зрачки которых расширены и хранят в себе только страсть.

— Я могу продолжать хоть всю ночь.

Я качаю головой.

— Я же говорю, чего хочу. Ты этого добивался? Так вот, я хочу тебя.

На его губах мелькает улыбка.

— Что именно я должен сделать?

— Трахнуть меня, — шепчу я.

Алек вводит еще один палец.

— Готова принять меня?

— Да, — выдыхаю я.

— Такая мокрая... такая прекрасная.

Алек в последний раз целует клитор, заставляя меня содрогнуться, затем поднимается. Я отбрасываю трусики и тянусь к его штанам, чтобы снять их.

На этот раз он позволяет.

Эластичная ткань соскальзывает, и член высвобождается. Я была права. Он большой, твердый, и мне нестерпимо хочется прикоснуться.

Он резко вдыхает.

— Осторожнее, милая.

Кожа под ладонью обжигающе горячая. Я неумело, осторожно провожу по нему пальцами, и Алек, кажется, не против. Грудь тяжело вздымается, и я хочу лишить его контроля так же, как он меня.

Член длиннее среднего и определенно толще.

Алек тяжело дышит, наблюдая, как я ласкаю его. Но когда пальцы скользят по вздувшейся головке, он будто выходит из транса и качает головой.

— Нет. Со мной ты сможешь поиграть потом. Но не сейчас.

— Ты взял...?

На его губах вспыхивает улыбка.

— Да. Но как это называется?

— Презервативы.

— Вот именно, — произносит он.

Стягивает штаны полностью, достает из кармана золотистую упаковку, отбрасывающую блики в свете ночника.

Он вскрывает ее и натягивает презерватив большими, красивыми руками – теми, которыми я восхищалась долгое время. Длинные пальцы, широкие ладони, такая мужественность. Вид того, как он берет член в руку, я не забуду никогда.

Его взгляд скользит по моему телу, челюсть напрягается.

— Милая, придется взять контроль на себя, потому что я больше не могу. Во мне не осталось ни капли самоконтроля.

— Хорошо, — провожу ногтями по его груди, и он резко выдыхает. — Я не хочу, чтобы ты контролировал себя.

Алек на секунду закрывает глаза, а когда открывает, в них отражается только огонь. Он ложится на мою кровать, член напряженно вытягивается вдоль живота, выглядя почти неприлично большим.

— Иди сюда, — протягивает он руки. — Ты сверху.

Я взбираюсь рядом.

— Хорошо. Я не очень умею...

— Ты будешь чертовски потрясающей, а мне нужно оказаться внутри тебя, — его голос хриплый. — Но так сможешь контролировать процесс.

Я оседлала его бедра. На моей кровати, на подушке, он кажется огромным. Сухожилия на шее напряжены, между бровей пролегает глубокая складка, будто от боли.

Я беру член в руку, направляю в себя и пытаюсь принять головку. Алек впивается пальцами в бедра и наблюдает за нами, за мной, медленно опускающуюся на него.

Изо рта вырывается дрожащий выдох. Да, он действительно толстый, а с последнего раза прошло больше года.

— Вот так, — хрипит он, замедляя мои движения. Я опускаюсь еще на пару сантиметров, и боль от растяжения становится сладостной. — Ты так хороша...

Алек стонет, когда я полностью опускаюсь. Чувство наполненности оглушает. Не понимаю, как смогу двигаться.

Лицо Алека искажено от наслаждения и боли, и я не могу оторвать взгляд от выражения его лица, от тела подо мной.

— Каково это? — спрашивает он.

Пальцы снова находят клитор, начиная круговые движения.

Дыхание учащается.

— Ты большой, знаешь ли.

— М-м, — во взгляде мелькает усмешка, говорящая, что он в курсе. — Поэтому и хотел, чтобы ты контролировала процесс.

Я упираюсь руками в его грудь, пробуя двигать бедрами вверх-вниз, вперед-назад, и трение разжигает удовольствие.

Его пальцы не прекращают стимуляцию клитора, а другая рука тянется к моей груди, щипая сосок.

Ощущения накатывают волнами, усиливаются, пока я снова не оказываюсь на краю так же, как тогда в его ванной.

— Вот так, — шепчет он. Голос низкий, хриплый, и я закрываю глаза, сосредотачиваясь на нем и на чувствах. — Ты так прекрасна, милая. Так хорошо скачешь на мне. Черт, ты так красива... слишком красива, что больно смотреть, но я не могу отвести глаз. О, Иза... вот так. Ты так хороша, слишком хороша. Я хочу почувствовать, как ты кончаешь.

И я кончаю.

Оргазм прокатывается через все тело, бедра судорожно дергаются, пальцы впиваются в его грудь. Тело содрогается как и тогда, но сильнее.