Мое искушение (СИ) - Разина Инна

— Ты знал, что она была беременна и сделал аборт?

— Знал. У нас почти не было секретов, — Рома быстро вскидывает глаза и заявляет: — Ты не думай! Мы просто дружили. Понимаешь, еще со школы… ну я был во многом виноват перед ней. Она, конечно, тоже. Мы оба были молоды и безрассудны. Но наши ошибки стоили мне чувства вины. А ей — серьезной операции, из-за которой могла больше не иметь детей. Тогда все обошлось, но Света была морально подавлена. А еще боялась, что узнают родители, одноклассники, учителя. В общем, еще с тех пор я привык ее опекать. Жизнь меня жестко научила нести ответственность. Я был должен ей. Поэтому и согласился подыграть. А потом Светка заявила, что снова беременна. И этот урод настаивает на аборте. Типа, ребенок сейчас совсем не ко времени. Может быть, потом. Ну и всякая такая фигня, на которую ведутся влюбленные дурочки. Ты не представляешь, как я ее убеждал не делать этого. Ей даже врачи в первый раз сказали, что больше нельзя. А она все равно решилась.

— К нам в город она приезжала для этого? — озвучиваю собственные догадки.

— Да, — кивает Рома. — Боялась, что здесь могут пойти сплетни. Ну и врачи в столице гораздо лучше.

— Ты с ней встречался, да? — он кивает, мрачно глядя на меня. И я уточняю: — Почему мне ничего не рассказал? Если Света была всего лишь подругой, что мешало? Думал, не пойму?

— Ян, — мучительно кривится Ромка, — у нас были сложные отношения. С болезненным прошлым за плечами. Еще и Светка — непростой человек. Я не мог заранее предсказать, что она выкинет. Да, я не хотел вас знакомить. Но исключительно потому, что пытался тебя защитить, оградить.

— Неплохо оградил, — вырывается у меня.

— Яна, прости! — Ромка смотрит с отчаянием. Его плечи поникают, лицо болезненно морщится.

— Ты тоже прости, — извиняюсь за свой срыв. — Я не виню тебя. Просто пытаюсь разобраться. Ты не рассказал следователям, зачем Света приезжала в наш город, я правильно поняла? Почему?

Рома отводит глаза и глухо признается:

— Потому что я отвозил ее в клинику на аборт. И потом забирал оттуда. Меня наверняка запомнил персонал. Следаки знали о первом аборте и сразу записали бы меня в отцы этого ребенка. Впрочем, они все равно так сделали. Я устал объяснять, что не имею к нему отношения. Что у нее был кто-то другой. Зря только придумывал про инвестиции. Хотел этим объяснить приезд Светки в город. А в результате лишние вопросы заимел.

— Кто заплатил за аборт? Тоже ты?

— Нет. Именно за операцию — тот мудак, ее мужик.

— Куда пошли деньги, которые ты собирался отдать моему отцу?

— Его допрашивали? — бледнеет Ромка. На мой кивок нервно дергается и глухо произносит: — Черт! Теперь он не разрешит тебе выйти за меня. Кому захочется отдавать дочь во всю эту грязь?

Едва удерживаю слова, что свадьбы в любом случае не будет. И вовсе не из-за отца. Это значит, просто добить Ромку сейчас. Возвращаю его к своему вопросу:

— Так что с деньгами? Если не аборт, зачем они?

— Светка давно мечтала съехать от родителей. Повторяла, что больше не может жить с отцом. Что его дружки-алкаши ей проходу не дают. Она позвонила мне в отчаянии. Рыдала в трубку, что ей пришлось от одного такого отбиваться. Этот ее урод обещал дать денег на квартиру. У нее было условие: она аборт, он ей квартиру. Но все тянул. Потом сказал, что прямо сейчас не может, но обязательно даст. И когда она плакала в телефон, я сам предложил помочь. Снять на год квартиру. Ну и еще ей нужно было пройти серьезную реабилитацию. На это он тоже деньги зажал. Света сказала, что обязательно его дожмет. И вернет мне все.

Стараюсь не осмысливать сейчас все, что слышу. Лучше потом, без эмоций. Даже не подозревала, какая у моего жениха насыщенная личная жизнь. И такая сильная привязанность к подруге. Понимаю истоки его отношения к ней, но это все равно задевает. Вопросов остается не так много. Задаю их:

— Почему вы поссорились в ресторане?

— Последнее время Светка пошла в разнос. Думаю, аборт так повлиял. Она и в первый раз тяжело все перенесла. Имею в виду морально. Физически, вроде бы все обошлось. Когда забирал ее из клиники, спросил, как прошло. Сказала, все нормально. Но после этого как с цепи сорвалась. Злилась на всех, ругалась. Пила больше, чем обычно. Я всего лишь уточнил, сняла ли она квартиру. А Светка начала кричать, что ее все достали. Что ей никто не имеет права указывать. Ну и тому подобное. В общем, не стал ее больше слушать и повез домой отсыпаться.

— Ты знаешь что-нибудь о проблемах у нее на работе?

— В общих чертах. Там были сложности с хозяйкой салона. Баба решила, что у Светки шашни с ее мужем. Вообще, она могла такое выкинуть. Но тут уверяла, что ни при чем.

— А муж хозяйки мог быть отцом ребенка? — уточняю то, о чем мы говорили с Ильей.

— Черт его знает! — пожимает плечами Ромка. — Светка с ее хахалем просто помешались на конспирации. Может, он, может, нет. Пусть теперь следаки ищут.

— Кстати, что за новые обстоятельства, из-за которых тебя так быстро выпустили? — вспоминаю важное.

— Ян, я не знаю, — качает головой Рома. — Адвокат, вроде, говорил, что писал какую-то жалобу. Может, она помогла. — Встает с дивана и подходит ко мне. Тянется, пытаясь обнять. — Хватит на сегодня? Я чертовски устал.

Легко упираюсь ладонями ему в грудь, не подпуская ближе, и говорю:

— Да, пока хватит. Отдохни. Хочешь поспать?

— Можно, — соглашается он. — Мечтаю выспаться на нормальном матрасе. Кажется, уже забыл, как это. Полежишь со мной?

— Рома, думаю, будет лучше, если я поживу в отдельной комнате, — наконец решаюсь сказать это.

— Почему? — он тревожно всматривается в мое лицо. И произносит с чувством: — Я тебе клянусь чем угодно, что у нас со Светой ничего не было! И ребенок этот не от меня. Пожалуйста, верь мне…

— Я верю, Ром. Верю, — мягко глажу его по щеке. Собираю всю свою выдержку и продолжаю: — Но ночевать буду отдельно. Мне нужно время. Нам всем оно нужно.

Он опускает руки. Стоит близко, бегая взглядом по моему лицу. Потом обреченно кивает и отходит в сторону. Снова опускается на диван и закрывает лицо ладонями. Не знаю, чем ему помочь. Нам всем, действительно, нужно время, чтобы пережить эту ситуацию. Оставляю его и выхожу из комнаты. А после вообще из квартиры. Она меня сейчас давит, хочется уйти как можно дальше и не видеть никого. Никого, кроме Ильи. Но он и так еле уехал. Не стоит снова его дергать.

Глава 47 Илья

Без Яны дом опустел. Даже мать бродит по комнатам грустная, неприкаянная. Скучает без сестры. Давно предлагал им жить вместе, надеюсь, теперь согласятся. Проглатываю ужин, не замечая, что лежит на тарелке. Ревность ядовитой кислотой сжигает нутро. А еще надо как-то пережить ночь. Я верю Яне, но она всего лишь хрупкая девушка. А Ромка — изголодавшийся по ней мужчина. Он может заставить ее, настоять… На самом деле понимаю, что брат на такое не способен. К тому же в квартире еще его мать. Но даже эти доводы не помогают успокоить зверя внутри. Он требует поехать и забрать Яну обратно, защитить от любой опасности. Пусть и от иллюзорной, существующей только в моем воспаленном мозгу.

С раздражением швыряю вилку на стол и ухожу наверх. Но не к себе, а в комнату, где ночевала Яна. Мать не успела сменить постельное белье. Падаю на кровать и вжимаюсь лицом в подушку, пахнущую моей женщиной. Кажется, я схожу с ума вдали от нее. Мы так мало были вместе. Я не успел насладиться ее близостью, ощущением, что она наконец моя. А уже вынужден терпеть, что Яна будет жить в другом доме. Да еще и с бывшим женихом. Тем более, Ромка даже не знает, что он уже бывший. Хочется зарычать и разнести все вокруг. Луплю кулаком в матрас, но легче не становится. Слышу, как звонит мой телефон, брошенный на кресло, и морщусь. Не готов ни с кем разговаривать. Но все же поднимаюсь и смотрю на экран. И тут же быстро принимаю вызов:

— Яна, девочка моя, что случилось? С тобой все хорошо? — от осознания, что она сама мне позвонила, затапливает облегчением и одновременно тревогой.