Мое искушение (СИ) - Разина Инна

А дальше пытка продолжается. Большие ладони нежно скользят по коже, оглаживая плечи, шею, ключицы. Ребра и бедра. Но старательно обходя самое сладкое: грудь и то, что ниже. А мне необходимо почувствовать его там. Нет больше сил терпеть. Ерзаю, задевая бедром каменную твердость. Вырывая у Ильи резкие выдохи. Подставляюсь под ласки, прося большего. И когда уже готова стонать от неудовлетворенности, получаю наконец то, что хотела. Обе ладони накрывают грудь. Играют с ней, сжимают ласково, а потом все сильнее. До легкой боли. Оттягивают вершинки.

Лопатками ощущаю, как дергано вздымается мужская грудь подо мной, рвется дыхание. Одна рука все так же медленно ползет вниз, достигая давно жаждущего ласки места. Длинные пальцы погружаются внутрь, движения становятся настойчивее, жестче. Именно так, как мне сейчас нужно. Я так сильно возбуждена, хватает всего пару минут, чтобы взорваться острым наслаждением. Выгибаясь, сотрясаясь в сладких спазмах. Ощущая, как ладони Ильи жадно проходятся по груди, животу, охватывают горло. Его язык облизывает щеку, краешек губ, подбородок — все, до чего может дотянуться.

Мой мужчина позволяет мне немного прийти в себя. Затем разворачивает, сажая сверху лицом к себе. Приподнимает мои бедра и опускает на себя, так медленно, чтобы я прочувствовала каждый миллиметр его длины. И я чувствую. Не отрываясь, смотрю в наполненные похотью и нежностью глаза, тянусь к губам. И получаю чувственный поцелуй, глубокий и страстный. Илья придерживает меня и помогает двигаться в воде, приподнимая и опуская. А наши раскрытые рты не отрываются друг от друга. Ласкаясь языками, сталкиваясь зубами, прикусывая губы друг друга.

В этот раз первым финиширует Илья. Его пальцы с силой вцепляются в мои бедра. Шея напрягается, изо рта рвется полурык-полустон. Жадно наблюдаю за его наслаждением, заводясь еще больше. Это слишком красивое зрелище — мощный мужчина на пике своего удовольствия. Особенно, когда ты — причина этого всего. Так сладко чувствовать себя настолько желанной. До трепета в его глазах и подрагивающих от вожделения рук.

Лежу на груди Ильи, пережидая, пока он справится с дыханием. А потом он прямо со мной поднимается, выходит из ванны и закутывает меня в полотенце. Относит на кровать и доводит до очередного фантастического освобождения ртом. Какое-то время мы отдыхаем в сладкой неге, лениво лаская друг друга. Но скоро его прикосновения опять становятся настойчивыми. Его жажда до конца не удовлетворена. И снова все повторяется. Хотя в этот раз я больше принимаю, чем дарю. Мне уже много, мое тело сыто и заласканно до краев.

Дальше мы отдыхаем, вновь посещаем ванную, только теперь уже ограничиваемся душем. И Илья отвозит меня к дому Ромки. Прошу остановиться подальше. Не хочу, чтобы нас случайно увидели из окна. Морщусь от этой конспирации и сама уговариваю себя, что это всего на пару дней. Совсем скоро я наберусь смелости и признаюсь Роме. Приму его презрительный взгляд, злые слова, что наверняка будут. И даже возражать не стану. Это будет моей расплатой. За счастье, которое испытываю сейчас.

Илья останавливается за один двор от нужного. Тянет меня на себя и крепко обнимает. Чувствую, как не хочет меня отпускать. Целует жарко, жадно: губы, лицо, шею, ключицы. Словно клейма ставит, чтобы все видели, я — его. При этом в близости он очень осторожен, не оставляет на открытых местах видимых следов. Зарывается пальцами в мои волосы, прижимает мое лицо к своему, ласкается кожа к коже и просит хрипло:

— Не рассказывай Ромке о нас сама, слышишь? Я должен обязательно присутствовать. Он может слишком сильно отреагировать и обидеть тебя. А лучше вообще сам с ним поговорю.

— Нам все равно придется это пережить, — вздыхаю, наслаждаясь его лаской. — Он  будет в своем праве. Но ведь и мы не хотели, чтобы так вышло. Чтобы кто-то пострадал. И все равно останемся в его глазах предателями.

— Предателями? — мягко усмехается Илья. — Знаешь, что я понял в последние дни? Люди беспокоятся о том, как будут выглядеть в глазах других. Но самое главное — не предавать себя и свои чувства. Нет ничего более правильного в моей жизни, чем держать тебя в объятиях. Все внутри переворачивается рядом с тобой. Кто придумал, что вот это, — снова нежно целует мои глаза, губы, — может быть неправильным? Тогда он просто ничего не понимает.

— Конечно, ты прав, — шепчу, отвечая на его поцелуи. Осторожно выбираюсь из надежных рук, ласково провожу пальцами по его лицу, губам, отросшей щетине на щеках и говорю: — Мне пора. Жду тебя завтра с утра. Выспись нормально и не переживай. Со мной все будет в порядке. — Пару шагов делаю спиной, не отрывая от Ильи глаз, потом разворачиваюсь и быстро иду к дому.

Глава 49 Илья

Отпускать Яну — это как отрывать часть себя. Моя нужда в ней слишком сильна. Прекрасно понимаю, что это похоже на одержимость, но мне плевать. Я уже полностью утонул в этой женщине. И не собираюсь излечиваться от своей «болезни». Наша вчерашняя близость, то, как Яна горячо отвечала мне, не скрывая собственного желания, немного успокоили внутреннего зверя. И я смог пережить эту ночь. Но уже рано утром был на ногах. И пока принимал душ, представлял, как это сейчас делает моя девочка. Тонкие пальцы скользят по коже, обводят сводящуюся меня с ума грудь, спускаются ниже. Прерываю свои видения, врубив ледяную воду. Иначе взорвусь как мальчишка.

Наскоро перекусив и чмокнув в щеку недовольную моим аппетитом мать, запрыгиваю в машину и еду туда, где осталось мое сердце. Поднимаюсь в квартиру, пугая тетю Олю ранним визитом. А я просто не могу ждать. Мне нужно увидеть мое наваждение. Получить свою порцию кайфа. Пусть даже не приближаясь к его источнику. Хотя больше всего мечтаю прикасаться к Яне у всех на виду. Не прятаться, а показывать, что мы вместе, что имею право ее обнимать, целовать, трогать. Мне все еще нужно убеждаться, что она моя. Что никто ее у меня не отобрал.

Ромка выглядит хмурым и озабоченным. Тетя Оля тоже недовольно поджимает губы, видя, как Яна выходит из гостевой спальни. Похоже, не одобряет ее позицию. А я испытываю облегчение. Хотя и так не сомневался в моей девочке. Она немного смущена, несложно догадаться, почему. Ей нелегко дается игра на публике. А еще гложет чувство вины. И это еще никто пока не знает о наших отношениях. Я уже принял решение. Как только о нас станет известно, увезу Яну подальше отсюда. Дам родным время принять ситуацию. Кстати, не исключаю, что такое не произойдет никогда. Но даже это меня не остановит.

Ради Яны я готов пересмотреть свои прежние планы и уже понемногу мониторю инфу на предмет перевода бизнеса в столицу. Не хочу вырывать мою девочку из привычной среды. У нее и так в последнее время слишком много потрясений. К тому же там ее родители. Понимаю, что меня могут встретить в штыки. Но уверен, что с любящими ее людьми обязательно найду общий язык. Пусть не сразу, но я терпеливый. Особенно, когда есть ради кого проявлять терпение и лояльность.

Ромка предлагает поехать с нами. Но делает это неуверенно, больше для протокола. Скорее всего и сам понимает, что ему лучше не светиться вблизи знакомых Светланы. Тем более, пока он под подпиской и все еще считается подозреваемым. Это могут счесть давлением на свидетелей. В результате брат остается дома, но перед уходом обнимает Яну, благодаря за помощь. Вижу, как она бледнеет и напрягается. И быстрее увожу из квартиры. Только в машине моя девочка выдыхает с облегчением.

Отъезжаю в соседний двор и останавливаюсь. Хочу по-настоящему с ней поздороваться. Мой голод за ночь усилился. И плевать ему, что только вчера я брал ее несколько раз. Затаскиваю Яну к себе на колени, обнимаю крепко. И мне уже хорошо. Просто держать ее в своих руках, дышать ее запахом. Тереться щекой о шелковые пряди. Ощущать, как тонкие пальчики в ответ перебирают мои. Мягко поглаживают шею, плечи. Но от поцелуя, конечно, не удерживаюсь. Сразу глубоко, жарко, с языком. Но дальше не иду, заставляя себя ее отпустить. Сначала дело, а вот потом снова утащу в свою съемную берлогу.