Грешник (СИ) - Влад Мэри

Переворачиваю кресло, достаю нож, исполосовываю обивку, затем ударяю по креслу руками и ногами. Не останавливаюсь, пока не разламываю его в щепки.

Сбрасываю пиджак и разодранную рубашку и переключаюсь на кровать. Чем больше я крушу, тем меньше остаётся сил думать. В общем-то, я на это в данный момент уже и не способен.

Прихожу в себя, стоя на коленях посреди разрушенной спальни, и дрожу от пробирающего озноба. Картинки перед глазами больше не мелькают, но в ушах звенит Норин смех, а в мыслях застыло её улыбающееся лицо.

Я говорил, что не умею любить. Это неправда. Я умею.

Но любовь… истинная, неэгоистичная, такая, когда ты готов отпустить несмотря на то, что тебя раздирает на части, – это больно.

Нора не просто мой свет. Незаметно для меня она стала моим кислородом. И сейчас я не могу дышать. Решение отпустить её – самое сложное решение в моей жизни.

Смогу ли я не сорваться? Не уверен.

Но я постараюсь.

Ради неё.

Грешник

«Настоящий мужчина хочет двух вещей: опасности и игры. По этой причине он хочет женщину, как самую опасную игрушку»

Фридрих Ницше

Глава 1

– Я так рада, – произносит она с натянутой улыбкой.

– Рада? – вторю монотонно, обескураженный этой фразой.

– Да, – принцесса энергично кивает, усиленно изображая счастье. – Рада вернуться домой. В клинике было ужасно скучно. Спасибо, что приходил каждый день.

Она тянется к моей щеке, оставляет на ней лёгкий поцелуй, а затем вздыхает.

– В чём дело, Дерек? Ты не прикоснулся ко мне ни разу. Я не развалюсь от настоящего поцелуя, – Нора проводит здоровой рукой по моим волосам. – Может, наоборот, быстрее поправлюсь.

Сцепляю зубы, крепче сжимаю руль и продолжаю смотреть на дорогу. Да куда угодно, только бы не на Нору. Мои походы к мозгоправам не увенчались успехом, я всё так же повёрнут на принцессе, мне трудно держаться отстранённо, когда она рядом. Сегодня её выписали, и я везу её в особняк Савиано. Она сама захотела. Хотя я предлагал ей отправиться в более спокойное место.

На моё предложение Нора ответила, что не променяет октябрьский листопад ни на один из песчаных курортов. Сказала, что даже на костылях будет гулять по саду и пинать листья загипсованной ногой. В этом вся принцесса. Как упрётся рогом – хрен переубедишь. И я люблю её в том числе и за это качество. Только вот она пока даже на костылях передвигаться не может. Не позволяет сломанная рука. Да и сустав всё ещё даёт о себе знать.

– Ты меня совсем не замечаешь. Смотришь, а будто сквозь, – она снова вздыхает. – У тебя кто-то появился? Лучше скажи сразу.

Если совру, Нора быстрее забудет меня и начнёт жизнь с чистого листа. Но я не хочу делать ей ещё больнее, поэтому говорю правду:

– Нет, у меня никого нет.

– Тогда в чём…

Сигналю трижды, обрывая её очередной вопрос, и ворота распахиваются. Они бы и так открылись, однако я не настроен сейчас на разговор.

Ребята выгружают из машины кресло, и я помогаю Норе усесться в него, затем завожу её в дом.

– Лестница… – шепчет она, стоит нам пересечь холл.

– Я подниму тебя. А скоро уже сама сможешь.

Нора вымученно улыбается, когда я беру её на руки. Заношу принцессу в её комнату, опускаю на кровать и укладываю на гору подушек, помогая принять полусидячее положение.

– Кресло сейчас поднимут. Рядом с тобой постоянно будет горничная, а первые две недели ещё и медработник. У дверей охрана. Если что-то случится, зови меня в любое время. Телефон при тебе.

Хочу уйти, но Нора удерживает меня за руку.

– Скажи мне, что случилось? – она смотрит так доверчиво, что меня буквально на куски рвёт. – У нас всё хорошо?

– Нет никаких «нас», Нора. Мы больше не можем быть вместе.

– Но почему? Я теперь недостаточно идеальная для тебя?

В её глазах дрожат слёзы. Хочется обнять и утешить, но я убираю свою руку и холодно произношу:

– Не говори глупостей. Я уже объяснял тебе – почему.

– Да, я помню. За полторы недели, в течение которых ты твердил это, успела выучить дословно. Ты винишь себя, что не смог уберечь меня. Думаешь, что я пострадала из-за тебя. Боишься, что рядом с тобой мне грозит опасность. И с какой-то радости вбил себе в голову, что опасность эта исходит именно от тебя. Но, Дерек, это же абсурд! – принцесса вскидывает здоровую руку. – Ты не виноват ни в чём. Не ты столкнул меня с лестницы, а Дебора. Ты не заставлял меня ехать к Карлосу, наоборот, отговаривал. Во всём, что случилось, только моя вина. Мой выбор.

– Тебя лишили выбора, когда забрали из Ниагара-Фоллс.

– И снова… – она вздыхает. – Это был не ты, а Эдриан.

Ошибаешься, принцесса, это был я.

– Отдыхай.

Наклоняюсь и целую её в лоб, затем быстро покидаю комнату.

День проходит в бесконечных переговорах. Мы налаживаем новые контакты и прощупываем каналы сбыта. Общение с потенциальными партнёрами всегда отнимает много времени и сил, но сейчас я этому рад, потому что времени думать о Норе не остаётся. И лишь когда я вечером захожу в свою спальню, тоска вновь обрушивается на меня.

Подхожу к столу, открываю ноутбук и разворачиваю вкладку наблюдения. Видеокамеры в комнате принцессы всё ещё работают, чему я и рад, и не рад одновременно.

Нора лежит на кровати и плачет. Она теперь часто плачет. Её психическое состояние начало ухудшаться ещё со смерти отца. Вынужденные убийства лишь усугубили ситуацию. А новость о потере ребёнка, падение с лестницы, травмы, расправа над Карлосом и наше расставание подкосили Нору окончательно.

Я предлагал ей обратиться к специалисту. Предлагал уехать. Предлагал помочь уйти от Савиано и начать новую жизнь. Но Нора и слышать ничего не желает. Лишь повторяет, что хочет остаться и быть со мной.

Дни проходят за днями, недели превращаются в месяцы, а её решение и состояние не меняются. Нора твердит, что она в порядке, однако это лишь слова. На деле принцесса увядает с каждым днём всё больше.

Из неё будто выкачали жизнь. Свет ушёл из глаз, уступив место тоске и апатии.

Я каждый день наблюдаю за Норой, но помочь не могу, а помощь специалистов она отвергает. Не силой же её в смирительную рубашку упаковывать. Но что-то делать надо. Нора перестала прихорашиваться, носит мешковатую одежду, не красится, не укладывает волосы, не интересуется ничем и толком не говорит ни с кем, кроме меня. А по вечерам плачет, закрывшись в своей комнате.

Эд хотел отправить её на задание. Типа клин клином вышибет. Однако быстро передумал, когда понял, что рискует ослепнуть на один глаз. Пока даже не заикается о том, что раз Нора живёт здесь, то должна вносить вклад в семью. Но рано или поздно Эд снова поднимет этот вопрос, и тогда нас ждёт неприятный разговор. Пусть Нора и не стала моей официально, но все знают, что это лишь формальность и только мне дозволено решать судьбу принцессы.

По прошествии двух месяцев после падения Нора возобновила тренировки. Сначала её тренировала только Луиза, через месяц подключился Альберто и пара-тройка ребят, которым я всецело доверяю, а ещё через месяц – Джина и Александра.

Разумеется, я был против всего этого, но, увидев, что во время занятий Нора отчасти становится собой прежней, дал добро. Однако сам её тренировать я очкую. С одной стороны, мне страшно даже подумать о том, чтобы уронить Нору на мат. С другой – если прикоснусь к ней, то сильно рискую не сдержаться и наброситься на принцессу.

Я не трахаюсь уже четыре с лишним месяца и не посещаю «игровые» комнаты. Просто спускаю нужду в чей-то рот, застёгиваю брюки и вновь погружаюсь в дела. Семейный бизнес стал отнимать херову тучу времени. Мы расширяемся и возвращаем авторитет. Медленно, но верно.

Я работаю как робот. Работа, работа, работа и ничего кроме. Так проще жить. Но нервы всё равно ни к чёрту. Срываюсь на всех по поводу и без.

Мой бизнес тоже не стоит на месте. Личные доходы почти сравнялись с доходами Савиано. Я больше не обязан отдавать процент в семью, но всё ещё делаю это. Из-за Лоренцо. Ведь именно на его деньги я так развернулся. Да, Лоренцо купил меня с потрохами. Но я сам продался. Ерепенился для показухи, но прекрасно понимал, что без его помощи мне не обойтись. Однако знать об этом никому не нужно. Хватит и того, что Маттео в курсе. Странно, что он хранит мой секрет и даже не заикается об этом.