Развод. Не простить измену (СИ) - Томченко Анна

Ночь я провела, страдая бессонницей. Насыщенный день, суматошный вечер и очень странное чаепитие, как в гостях у Шляпника, не давали покоя. Я даже поплакать успела. Так, сдавленно и немного глупо. Что плакать, если Виктору уже даже наплевать на свой брак, а мне, как оказалось, нет.

Я сопереживала Баженову и отчасти понимала, почему он такой закрытый. Однажды его открытость не оценили и наплевали в душу.

Ближе к пяти утра я только смогла провалиться в поверхностный сон. Почему-то даже за закрытой дверью я все равно слышала звуки, шаги Виктора, который прошёл мимо моей спальни. Голос Евгении. Скрип берёзы, которая стояла за домом.

Проснулась я в начале седьмого и сомнамбулически вышла из спальни, потому что захотелось в туалет. Дверь в комнату Евгении была открыта, и я по инерции притормозила, а когда оттуда послышались голоса, и вовсе остановилась.

— Виктор, мальчик мой… — тихо говорила Евгения. — Столько лет прошло. Ты ведь не вдовец в конце концов, а девочка такая милая, такая нежная…

— Мама, мы уже говорили сотни раз на эту тему, — выдохнул резковато Виктор, и я зачем-то прижалась спиной к стене. — Мне никто не нужен…

— Виктор, больше четырёх лет прошло. Ты врешь сам себе. Тебе никто не нужен, подумай о Машеньке. Вот случись что, что ты с дочерью будешь делать?

— Растить, что тут непонятного, — фыркнул Виктор.

— Растить можно котёнка, а дочь тебе ещё надо воспитывать. Она у меня на ремне только так катается, и посмотри, ведь ничему жизнь не учит. Избалованная, капризная…

— Потому что моя и единственная! — рыкнул Виктор.

— Посмотрим, что ты заговоришь, когда ей восемнадцать исполниться, — выдала Евгения. — Я сейчас с ней справиться не могу… А ты и подавно. Ты же ее любишь. А девочке нужна мать, как ты этого не понимаешь!

— Ну что мне теперь, женится на первой встречной, раз Маше нужна мать? — сварливо спросил Виктор, а Евгения тяжело вздохнула.

— А эта девочка, Аня… кто она тебе?

Я задержала дыхание и сделала шаг назад. Вообще-то подслушивать плохо. И не надо мне было вообще тут останавливаться, но проклятое любопытство…

— А вот по поводу Ани никаких вопросов, мам… Хорошо? — тихо спросил Виктор, и я все же развернулась назад. Сделала пару неуверенных шагов и застыла от следующих слов: — Аня чудесная, хоть и слишком наивная, но эта тема не будет никогда открытой.

Я выдохнула и прокляла своё любопытство. А потом улыбнулась. Хоть наивная, а не глупая.

В спальне я вспомнила, что так и не сходила в туалет, поэтому вышла, ощутимо громко прикрыв дверь, и не таясь пошла в санузел. Виктор, услышав звуки из коридора, выглянул и увидел заспанную меня.

— Уже проснулась? — вскинул он бровь. — В город возвращаешься или здесь остаёшься?

Я сделала вид, что долго соображала, и медленно уточнила, прикинула, что в квартире я буду одна и, скорее всего, Новый год встречу тоже одна, а здесь…

— А можно? — хрипловатым голосом спросила я и опустила глаза в пол.

— Ну если ты не боишься остаться с Марусей в качестве ее принцессы… — протянул задумчиво Виктор, и я подняла на него глаза. Он улыбнулся, увидев в них незамутненную радость, и ухмыльнулся: — Ну тогда оставайся. Только никаких конфет до Нового года. Узнаю, что ты снабжаешь Марусю сладостями, выпорю!

— Виктор, не шути так, что даже я верю, — протянула Евгения, выходя из спальни и вынося на вешалке один из костюмов. — Доброе утро, Анют. Ещё поспишь или ты жаворонок?

— Аня у нас дятел… — заметил Виктор, сузив глаза. — Непонятно когда спит, но постоянно бродит по ночам.

Евгения рассмеялась, а я смутилась, потому что оказалось, что мои ночные эскизы Виктор все же заметил.

Когда Виктор уехал на работу, я вернулась к себе досыпать. Я бы осталась помочь Евгении, но она чуть ли не силой отправила меня в спальню, потому что по мне так и было видно, что я ещё не проснулась. Я поблагодарила за заботу и все же легла досыпать. А в начале двенадцатого, проснувшись, я заметила у себя в комнате следы одной маленькой лукавой лисицы, которая выглядывала из-за шторы, проверяя, когда я проснусь.

— Привет, — сказала я, перевернувшись на бок. — Ты давно меня караулишь?

— Нет, — тихо сказала Маруся и приложила палец к губам. — Я от бабушки сбежала. Она сказала, что я должна есть манку, а я ее не люблю. Она сопливая…

— Я ее тоже не люблю… — призналась я и спустила ноги с кровати. — Но ты бабушке покажись, а то волнуется, ищет…

— Все норм… — успокоила меня Маруся, махнув ручкой. — Куда я из дома денусь, а вот в обед приедут ледяной городок устанавливать… Ты же пойдёшь со мной смотреть?

Я склонила голову к плечу и поняла, что Виктор старался за отца и за мать, и ещё за вторую бабушку. Дочь у него была нереальная. И с ледяным городком, который поставили на заднем дворе. А Маруся скакала вокруг и приговаривала, что в садике все обзавидуются. Я стояла с Евгенией на террасе в ее спортивном тёплом костюме и длинном пуховике и пила чай.

— Виктор перебарщивает, — сетовала Евгения, подливая из термоса мне в кружку чая с облепихой.

— Зато у него вырастет нормальная здоровая дочка, которая не будет считать, что мужчина, который дважды подарил цветочки, уже совершил подвиг. Ведь большинство выбирают таких себе мужей, потому что где-то сплоховали отцы, — сказала я и замолчала. Ну да. У меня так и было. Бабушка в основном воспитывала. Стас вот. Конечно, я потянулась к Антону как к единственному мужчине в своей жизни, потому что где-то недополучила отцовской любви.

Но это все лирика.

А вот Маруся, с воплями носившаяся по снегу и уже насобиравшая его во все щели, это реальность.

— Виктор, наверно, сам и не предложит, а как обычно прикажет… — с сомнением протянула Евгения, когда я стаскивала с Маруси мокрые штаны. Дочь Виктора прыгала в прихожей на одной ноге, и, чтобы не растащить снег по дому, я ловила ее. — Но, может быть, вы, Анют, отпразднуете с нами Новый год?

Я замерла и подняла глаза на Евгению. Лукавая улыбка, которая распустила вокруг глаз тонкие паутинки морщин.

— Анечка, ну пожалуйста, — проныла мне на ухо Маруся и неловко, стесняясь, обняла за шею. — Ну не оставляй нас. А с тобой папа разрешит допоздна не спать. А я буду распаковывать все подарки.

Я приобняла Марусю и прошлась ладонью по пушистым влажным волосам.

— Но я ведь не думала, что буду с вами отмечать, у меня даже подарков нет… — призналась я смущенно. Да что уж. У меня и одежды своей не было.

— Но лучшим подарком будет, если ты останешься! — сказала Маша и ещё сильнее прижалась ко мне. А я вдруг поняла, что моя девочка, наверно, будет такой же. Избалованной, капризной и любимой.

— Действительно, Анют, — произнесла Евгения, забирая у меня мокрые штанишки Маруси. — Новый человек, новые впечатления, это самый лучший подарок для нас. Оставайтесь.

И я осталась.

Ледовый городок вечером засиял переливами гирлянд. Виктор рассматривал его с террасы, пока мы с Марусей катались с одной, зато большой горки. Точнее, Маруся каталась, а я ее ловила уже на земле. Баженов привёз мои вещи, которые напихал в свою спортивную сумку, и они пропитались ароматом его воды. Я сначала не поняла, зачем Виктор отдал мне свою сумку, но потом он пояснил надменно, что подумал обо мне и решил проблему с гардеробом. Я ещё вспомнила про комплект украшений, который так и остался лежать на тумбочке возле кровати, но нарвалась на суровый и злой взгляд:

— Я что, должен эти цацки сам носить? Я кому их покупал? Тебе? Вот и прими подарок и не заставляй меня разочаровываться…

Я молча кивнула, заливаясь краской до самых ушёй.

А потом оказалось, что до праздников всего несколько дней, и Евгения с домработницей стали готовиться к Новому году особенно интенсивно, подсунув меня Марусе, которая могла саботировать любую подготовку.

Вечерами Виктор заставал нас со своей дочерью в большой гостиной у камина. Я рисовала, а Маруся смотрела диснеевские мультики. Потом я, правда, стала ей рисовать бумажных кукол, и весь дом оказался завален обрезками разноцветной бумаги. Маша была в восторге от такого развлечения. Оказалось, она никогда не видела и не играла в такую чудную игру, как бумажные Барби. Евгения выдыхала и вечерами благодарила меня за присмотр, потому что сама руководила то садовником, который не убрал нормально выпавший снег, заказывала продукты к новогоднему столу, выбирала новую посуду, общалась с рабочими, которые доделывали в мансарде игровую комнату, в общем, была занята, хоть и делала больше вид.