Где-то Есть Ты (СИ) - Сокол Лена

– А… – Смутилась я. – Да…

– Так пьяные – они все врут с три короба! Да и непьяные – тоже.

– Ну, тогда я не знаю…

– Вот, взять хотя бы нашу Дашу: я, говорит, Кешу люблю. Так ведь

она в это сама же свято верит. Искренне. – Мила развела руками. – И это

ей не мешает погуливать с Митей, боясь потерять верного поклонника, да

кокетничать с другими мужчинами. Держит Митю как запасной вариант. Вдруг с Кешей не получится? Лучше, как говорится, синица в руках, чем

перо в одном месте!

– Ну, ты скажешь тоже, – рассмеялась я, – смотри, там какая-то

машина подъехала, сейчас будут круги наматывать, тебя смущать. Давай еще

два круга, и поедем к бабуле, она уже заждалась.

– Как представлю, что на меня смотрят, – подтвердила Мила, – сразу руки и ноги перестают слушаться. Поехали-ка к бабуле-ягуле! Можно мне

прямо здесь остановиться и пересесть? А то я, кажется, с ней не разъедусь.

– Конечно. Сцепление, тормоз, нейтраль. – Дождалась, когда она

остановится, затем открыла дверь и пересела на место водителя. – Ты сегодня отлично справилась, молодец! Даже лучше, чем я в свой первый раз.

– Спасибо. Твоя школа! – Подруга подмигнула и надела красные лаковые туфельки на шпильке.

К тому времени, как мы добрались до квартиры моей бабушки, наши

желудки урчали от голода так громко, будто специально передразнивали друг друга. Бабуля открыла дверь и сразу крепко обняла обеих.

– Привет, мои золотиночки, – она отошла на шаг назад, впуская нас в квартиру, – совсем забыли старушку. Ну, проходите, я вам пирожков напекла.

– Привет, бабуль, – поздоровалась я, – спасибо, мы с удовольствием нападем на пирожки!

– Здравствуйте, Лилия Михайловна. – Широко улыбнулась Мила. - Как здоровье? Как ваши дела?

– Жива, и слава богу. Сама знаешь, дочка, в наши годы все органы

пошаливают, от былого здоровья ничего и не осталось. Каждый день – как

испытание.

– Ты, бабулечка, самое главное – не болей, – вздохнула я, погладив ее по спине по дороге на кухню, – живи еще сто лет, ты ведь нам очень нужна.

Моя бабушка всегда любила меня, и души не чаяла в моих родителях.

Любимой ее фишкой было принести мне на работу к обеду пюре с котлеткой

в баночке. Мне – человеку, который работает в ресторане. Понимаете масштабы? Нас всегда поражала ее трогательная забота о ближнем.

Когда же родители Милы умерли, она посчитала своим долгом заботиться и о ней. Раз в месяц мы с подругой старались навещать старушку: помогали с уборкой, приносили гостинцы, развлекали ее своей болтовней. А она, в свою очередь, будучи человеком старой советской закалки, учила нас с Милой, как нужно правильно жить. И обычно мы слушали ее истории, открыв от изумления рты.

Мы прошли на кухню и принялись разгружать сумки. Пока бабуля

ставила чайник на огонь и доставала пирожки, мы вывалили на стол халву,

вафли, орехи, пакеты с курагой и черносливом, несколько видов молочных

продуктов, чай и фрукты. Мила толкнула меня в бок, указывая глазами на

жидкость для мытья посуды, которая была принесена в прошлый наш визит. Та была заботливо отложена бабушкой в сторону и заменена привычной содой в коробочке.

Я кивнула головой, соглашаясь, что проще позволить старому человеку мыть посуду содой и тряпочкой, чем заставить его пользоваться специальным средством и губкой. Заставить бабулю брать с собой сотовый телефон всякий раз, когда она выходит из дому, было нисколько не легче.

– Ой, девчата, – запричитала она, вытирая руки о фартук, – это вы

зачем столько принесли мне? Берите половину с собой, а то столько денег

потратили! Бабушке это все не съесть…

– А ты понемногу каждый день, – я сложила продукты в холодильник, – тебе же нужны витамины.

– Вы за нас не переживайте, – добавила Мила, – мы уже сами зарабатываем, можем себе позволить ухаживать за своими родными.

– Ну… спасибо, – покачала головой бабуля и налила нам чай с молоком, – садитесь, давайте кушайте как следует, а то тощие обе, а вам еще детей рожать.

– Это будет еще нескоро. Какие новости, хоть расскажи? – Попросила я.

– Новости… – Она села на стул, поправила свои седые волосы. –

Лучше бы ты не спрашивала. Твоя тетя Вера вчера звонила, расстроила меня

так, что я до утра уснуть не могла, пила сердечные.

– Что произошло? – Я отложила пирожок в сторону.

– Твой дядя… Он три недели назад ушел к другой женщине…

– Миша? Никогда бы не подумала, что такое возможно…

– Говорила я ей, что дети ни один брак еще не спасли. – Бабуля вытерла набежавшую слезу подолом цветастого фартука. – Был один ребенок, на что еще второго? А третьего-то уж совсем незачем!

– С тремя маленькими детьми оставил неработающую женщину? –

Уточнила Мила.

– Старший сын уже взрослый, – объяснила я подруге, – в институте

учится, а второго они очень долго хотели, не получалось забеременеть два

года. И тут Бог им сразу двоих детей послал: Толе сейчас – два с половиной,

Наташе – полтора годика, она настоящий маленький ангел. Тетя моя аборт не

хотела делать – верующая она.

– Ночами не спала, растила, воспитывала, – вставила бабушка, –

пока он с другими бабами развлекался. Ходила вся измученная, лица на ней

нет, а тут еще такое. Это что же творится-то… Как же ей, моей бедной доченьке, быть теперь?

– Вот так взял – и ушел? – Прошептала Мила.

– Я, говорит, понял, что такая жизнь не для меня. – Бабуля ударила

кулаком по столу. – Тварь такая! Чтоб ему яйца его поганые прищемило.

Приползет ведь еще обратно, зуб даю, приползет.

– Она примет его? – спросила я.

– Дочка, говорит, просила его не уходить, пожалеть детей, – сказала бабушка, – просила вернуться, гада такого.

– Ничего себе, – удивилась Мила, – я бы его не пустила даже на

порог.

– А он к кому ушел-то?

– К бабе какой-то с ребенком. Гуляет с ними по улицам да в цирк

ходит! С Веркой, с детьми своими ни в жисть не ходил ни гулять, ни в цирки с театрами. Вера еще рассказывать мне не хотела, все верила, что он вернется, что все наладится.

– А детей своих он навещает? Деньги дает?

– Какие деньги? – Бабуля сжала руки в кулаки. – Копейки эти?

Ему ж теперь надо новую жену кормить и одевать. Бедные дети, он их взял

на выходные две недели назад, а когда они вернулись, Толя Веру спрашивает: «Мама, а почему папа тетю целует?»

– Ужас какой, – удивилась я, – мог бы и не делать этого при детях…

– Толенька после этого совсем похудел, и взгляд у него тяжелый стал.

А ведь какой мальчик был веселый. Теперь больше молчит. Замкнулся.

Внучек мой маленький. Для детей это страшный удар, который может изменить всю жизнь. Они винят во всем себя, спрашивают, что в них не так,

раз их бросили.

– Это же дети, это родное, – развела руками Мила, – как же их

можно бросить?

– Нам не понять, – вздохнула я.

– Мотайте на ус, доченьки, – наставляла бабуля, – мужчины могут оказаться ненадежными, и дети у них после развода бывают бывшими, не только жены. Надейтесь всегда только на себя. Сегодня он рядом, а завтра нет его. А ты – мать, тебе поднимать детей на ноги нужно. Остаешься одна, и рассчитывать больше не на кого.

– Многие бегут от ответственности, – согласилась Мила, – как крысы с тонущего корабля.

– Я хорошо жила с твоим дедушкой, Ева, – призналась бабушка,

теребя скатерть, – но когда родилась твоя мать, решила, что больше детей

мне не нужно. Мой муж был порядочным, непьющим, но даже при таком раскладе отказывалась иметь второго. Прошло пять лет, врач сказал мне, что

я на третьем месяце беременности. Испугалась, заревела, просила сделать

мне аборт. Но аборты в те далекие времена делали только

раз в полгода, а с моего последнего аборта прошло всего пять месяцев.

– И врач отказал? – Спросила Мила, запивая чаем пирожок.