Столкновение (ЛП) - Хабра Бал

— Вести вечеринки…

— Заткнись, Донован, — выругался Килнер. — Мы участвуем в гребаном отборочном турнире, который выведет нас в «Замороженную четверку», а вы развлекаетесь со студентами других университетов. Сейчас?

— Сюда приезжала Йель. Разве не они должны нести основную ответственность за это? — спросил Тайлер Сэмпсон, наш запасной капитан и один из самых умных парней в команде. Он собирается поступать на юридический факультет, вместо того чтобы идти по стопам своего отца-суперзвезды хоккея.

— Это не моя проблема, а ваша, идиоты! Я должен отстранить вас всех до единого, — говорит он, ярость заливает его покрытый потом лоб.

— Но тогда мы не сможем сыграть в «Замороженной четверке», — то, что Киан заговорил, не помогло, и теперь он месяц будет отвечать за стирку. Изначально речь шла о неделе, но Киан продолжал протестовать, а все знают, что если тренер дает тебе наказание, то ты затыкаешь рот и молча его принимаешь.

После этого никто его не перебивал, кроме меня, когда я открыл свой большой рот, чтобы уличить себя.

— Что ты имеешь в виду? — спросил тренер, пристально глядя на меня. Я видел этот острый взгляд слишком много раз, и он должен был напугать меня настолько, чтобы я сел обратно на задницу, но я этого не сделал.

— Это я устроил вечеринку.

Эли ругается позади меня, но больше ничего не говорит, потому что знает, что, когда я принимаю решение, никто не может отговорить меня от него.

Тренер проводит рукой по губам, бормоча что-то себе под нос. Скорее всего, о том, какой я тупица, и я должен с ним согласиться.

— Вот как ты хочешь играть, Кроуфорд? Ты уверен, что это не общая ошибка?

Он дает мне отмашку. Скорее от отчаяния, чем от чего-либо еще, потому что, когда университет узнает об этом, я буду наказан. Единственная надежда на то, что они учтут мою успеваемость и хоккейную карьеру, прежде чем вынести слишком серьезное наказание. Моя судьба будет лучше, чем судьба любого другого в этой команде.

— Это все я. Я позволил Йели присутствовать.

Килнер кивает, и я не могу не заметить мизерную вспышку уважения, мелькнувшую в его чертах, прежде чем она сменилась обычным гневом.

— Я доложу декану. Если у кого-то есть история, отличная от истории вашего капитана, говорите сейчас.

Атмосфера в комнате меняется, и я понимаю, что команда хочет меня прикрыть, но выражение моего лица, видимо, говорит о том, на что я надеюсь, потому что они неохотно рассаживаются по местам в тишине.

— Тогда какого черта вы все еще здесь! — кричит он, заставляя нас выйти из зала для прессы. Тренер тянет меня назад. — В мой кабинет после того, как примешь душ.

В раздевалке впервые в жизни жутко тихо, и когда я выхожу из душа, меня встречает угрюмое лицо Киана.

— Кэп, ты не должен был этого делать, — говорит он с виноватым видом.

Я провел полотенцем по волосам.

— Но я это сделал. Я облажался прошлой ночью, мне не следовало терять бдительность.

Эли садится рядом со мной.

— Если это твой вывод, то ты смотришь на ситуацию неправильно. В этом виноваты все, и я тоже.

В раздевалке раздается ропот в знак согласия.

— Я знаю, что вы, ребята, хотите меня прикрыть, но я должен быть хорошим примером, а прошлой ночью я им не был. Это не одиночная битва. Декан вовлечен в это дело, а значит, он будет следить за тем, чтобы все были наказаны. Мы не можем допустить этого в начале сезона. Если это буду только я, последствия не будут слишком серьезными, — уверенно говорю я.

Моя уверенность исчезает, когда я вхожу в кабинет тренера Килнера. Здесь никогда не бывает волнительно, но сегодня особенно мрачно. Он сидит за своим столом и тяжелой рукой нажимает на мышку. Когда он наконец решает уделить мне внимание, то жестом просит меня сесть. Он продолжает мучить мышь, пока не хмыкает и не швыряет ее в стену.

Она разбивается на две части и падает на пол.

Я сглатываю.

Килнер откидывается на спинку стула, сжимая свой шарик от стресса так сильно, что тот вот-вот лопнет.

— Где ты был в последнюю пятницу перед окончанием семестра?

Вопрос выбивает меня из колеи. Я только что признался в довольно тяжелом случае безрассудного поведения, а он беспокоится о прошлом семестре? Я едва помню, что было на ужин вчера вечером, не говоря уже о том, что я делал две недели назад.

Только вот воспоминания нахлынули, рассеяв дымку моего затянувшегося похмелья.

— После окончания тренировки я поехал домой, — говорю я.

— Парни?

— Тоже.

— На вечеринку?

Черт. Почему он выглядит таким взбешенным? Единственное, что я помню с той вечеринки, это симпатичную блондинку. Все начало выходить из-под контроля, но я доверил парням разобраться с этим. Только поэтому я позволил себе расслабиться вчера вечером. Однако я никогда не врал тренеру, и сейчас не стану.

— Да, на вечеринку.

— То есть, ты хочешь сказать, что вечеринки, которые вы, ребята, устраиваете несколько раз в неделю, являются причиной, почему вы пропустили благотворительную игру для сбора средств?

Вот дерьмо. Благотворительная игра.

Пытаясь успокоить Килнера, я записал всех тренировать детей перед их благотворительной игрой. Проводить два дня в неделю с детьми, не знающими меры безопасности, – это нелегко, к тому же это был сезон выпускных экзаменов. Поэтому, когда я перестал приходить, перестали приходить и все остальные.

— Эти дети ждали вас на льду, а вы не пришли. А что насчет предыдущих выходных? Тоже вечеринка?

Я киваю. Далтонские вечеринки никогда не разочаровывали. Если вы не можете найти здесь вечеринку, значит вы ищете не там.

Он отпускает насмешливый смешок.

— Вы пропустили мероприятие по охране психического здоровья, которое факультет психологии устроил специально для спортсменов. Хоккейная команда не пришла, футбольная и баскетбольная тоже.

Если честно, я не обращаю внимания на мероприятия в кампусе.

— В чем здесь моя вина?

— Потому что вместо того, чтобы знать, где ты должен быть, ты был на вечеринке, на которой были все вы, идиоты! Если мои игроки не выполняют своих обязательств, знаешь, что я делаю, Эйден?

— Сажаете их на скамейку запасных, — пробормотал я.

Теперь он в ярости.

— Хорошо, ты внимателен. И знаешь, почему я вызвал тебя сюда?

— Потому что я устроил вчерашнюю вечеринку, — отвечаю я, — И я капитан.

— Так ты знаешь, что ты капитан? Я думал, может, ты с похмелья и не помнишь! — кричит он.

Я вздрогнул.

— Извините, тренер. В следующий раз…

— Следующего раза не будет. Мне все равно, кто ты – мой звездный игрок или Уэйн, мать его, Гретцки, но в первую очередь ты будешь командным игроком, — он выпустил глубокий взволнованный вздох. — Ты должен вести свою команду за собой, а не участвовать в их дурацких играх. Эти парни уважают тебя, Эйден. Если ты на вечеринке думаешь не той головой, то и они тоже. Поумней, или у меня не будет другого выбора, кроме как отправить тебя на испытательный срок.

Мое лицо исказилось от замешательства.

— Что? У меня низкая вероятность получить академический испытательный срок.

— Речь не о твоей успеваемости. Вечеринка находится под следствием.

Ох, блять. Помните, я говорил, что не знаю, буду ли я жалеть о выпивке, пока не столкнусь с последствиями? Теперь я об этом жалею. Испытательный срок – это также плохо, как порвать коленное сухожилие. Если новость дойдет до лиги, они пришлют сюда агентов, чтобы оценить меня как игрока, отвечающего требованиям. Я только что подписал контракт с «Торонто», потому что драфт ни хрена не значит, пока ты не приложишь ручку к бумаге. Ошибка сейчас была бы фатальной.

— Я не могу оказаться на испытательном сроке.

Тренер кивает.

— Тебе повезло, потому что перед тем, как декан ушел в академический отпуск, он сообщил комитету, что с каждым, кто причастен к ситуации с памятником, придется разбираться. Поскольку ты взял на себя эту дурацкую ответственность, твое имя стоит первым в списке.